Кто на новенького?

На постсоветском пространстве беспокойно. Почти полтора десятка лет назад все 15 социалистических республик без чрезмерного шума официально оформили мирный развод, с тем чтобы самостоятельно строить свою собственную демократию и рыночную экономику. Разборки по поводу разного рода материальных и территориальных претензий вроде бы оставили на потом. Были основания предполагать, что этому самому «потом» пришло время и вялые споры между бывшими членами одной семьи вот-вот обострятся, а может, перейдут даже в стадию конфронтации. Ничего подобного не произошло. Пока. Зато по суверенным, но еще не окрепшим странам вдруг покатилась волна внутренних политических потрясений.
Бурные события в Грузии, Украине, Молдове, а теперь еще и в Киргизии с чьей-то не очень легкой руки называют революциями. Однако по сути это государственные перевороты. Один из них, в Молдавии, не удался, но сути дела это не меняет. Сегодня мы не знаем, чем кончится безобразная «заваруха» в Киргизии. Тем не менее и там, как в Грузии и Украине, государственный строй скорей всего останется прежним, конституционные основы и социально-экономические отношения в обществе не изменятся. Качественных, революционных сдвигов никто не ждет. Властные полномочия перейдут в другие руки. Значит, и кое-какая собственность обретет новых хозяев. Только и всего.
В отличие от нормальной, демократической процедуры смены лидеров, а также от известных истории дворцовых переворотов, на этот раз проблему власти решала уличная толпа. В большинстве бывших союзных республик собрать ее не так уж трудно. Жизнь никак не налаживается, значительная часть населения еле сводит концы с концами и чувствует себя обездоленной. Богатое меньшинство вызывает раздражение и ненависть, поскольку все убеждены, что самые лакомые куски можно добыть только неправедными способами. Существующее правительство воспринимается как защитник несправедливого дележа общего пирога, как сборище коррупционеров. Люди уговаривают себя и друг друга, что новые лидеры будут кристально честными и отыщут самую короткую дорогу к всенародному счастью. Надо только помочь этим лидерам возглавить властные структуры государства.
Перечень сходных причин тех взрывов, что произошли в трех республиках, нуждается в продолжении. Сложные, подчас противоречивые отношения между отдельными регионами республик тоже сыграли тут не последнюю роль. И в советские времена население ревниво следило за тем, кто из земляков успешно продвигается по карьерной лестнице. Номенклатурщики вели жесткую борьбу за руководящие кресла. Борьбу подковерную, с тайными интригами и доносами. Появившиеся элементы демократии вроде бы позволяют бороться почти в открытую, и если успеха не дают добиться легитимно, законно, на улицы выводят толпу. Под ее напором устоять трудно.
Так называемая «оранжевая революция» в Украине во многом опиралась именно на противостояние западной и восточной частей страны. Еще отчетливее этно-географический фактор проявился в Киргизии. Президент Аскар Акаев, человек разносторонне образованный, академик, считался в СНГ умелым руководителем и убежденным демократом. Он сумел наладить дружественные отношения не только с соседями по региону, но и с Россией, США, Японией. Международные наблюдатели не обнаружили никаких крупных нарушений во время прошедших недавно парламентских выборов. Казалось, ничто не предвещало смуты. И все-таки взрыв произошел. Да еще какой огромной силы! Всего за два-три дня мятеж охватил всю страну, погрузив ее в невиданный хаос.
Отнюдь не диктаторский режим Акаева тем не менее был традиционно клановым, опирался на тесные родовые связи. Клановость его и погубила. Северные кланы давно достигли единства и постоянно враждовали с южными. Более образованные и благополучные северяне с откровенным презрением относились к южным соплеменникам. Те жили бедно, можно сказать, примитивно и, естественно, ненавидели северян.
Вспоминаю деловую поездку в южный Ош лет этак 20 назад. После чистенького, благоустроенного Фрунзе (ныне Бишкек) Ош поражал нищетой и грязью. В арыках, бегущих вдоль улиц, плавал мусор, а то и дохлая собака или крыса. Неопрятные домишки, блеклая, покрытая пылью зелень. Местные рынки удивляли скудостью, совершенно не свойственной восточным базарам. На дощатых прилавках, поджав под себя ноги, сидели старики в затертых халатах, предлагая полые тыквочки с грубым наркотиком анашой или дюжину-другую ржавых и погнутых гвоздей. Сопровождавшие нас не очень большие начальники с севера, не смущаясь присутствием большого местного начальства, то и дело фыркали, крутили носом, время от времени протирали ладони... коньяком, дабы не подхватить какой-нибудь заразы.
Возможно, за прошедшие годы в Оше и Джалал-Абаде что-то изменилось в лучшую сторону, но вряд ли значительно. Президенту Акаеву было не до южных районов. Уроженец севера, по обычаю он был обязан прежде всего заботиться об интересах своего клана и своей семьи. Такова традиция. Переступить через нее трудно даже человеку интеллигентному. Вот интеллигент Акаев и сделал сына и дочь депутатами парламента, что окончательно вывело из себя южан. Стихийный бунт молниеносно перекинулся на другие районы республики.
Тут сказалось влияние еще одного фактора, типичного для многих новых государств бывшего Союза. В телерепортаже из восставшего Бишкека камера однажды выхватила из толпы фигуру известного кинорежиссера и давнего моего приятеля Болота Шамшиева. Задыхаясь от возбуждения, он прокричал: «Аскар Акаевич! Вы уже пятнадцать лет у власти. Хватит! Уходите!» И хор голосов подхватил: «Хватит! Хватит!»
Несменяемость власти – один из самых губительных пороков вновь возникших государств. Тому, кто власть заполучил, ни за что не хочется ее терять, передавать кому-то другому, да еще по воле населения. Поэтому потенциальные соперники лидера часто оказываются просто-напросто в тюрьме по надуманным обвинениям. Так случилось с бывшим вице-президентом Киргизии Феликсом Куловым. Он вздумал тягаться с Акаевым и тут же угодил за решетку. Конечно, не по политическому, а по уголовному делу. Уголовный кодекс вовсю используется в подобных случаях во многих странах СНГ. В России, как известно, тоже. Тому примером уголовное дело Ходорковского.
В результате ближайшее окружение лидера начинает кишеть лизоблюдами, ищущими только благосклонности патрона, а сам лидер теряет ориентиры, все упорнее верит в свое величие и незаменимость. Не избежал соблазна и Акаев. Благо его интеллигентности хватило, чтобы воздержаться от применения силы против толпы бунтовщиков. Впрочем, главы некоторых соседних государств расценили это как слабость власти. С ними можно было бы согласиться, не трактуй они понятие власти слишком узко. Так узко, что оно вмещает в себя исключительно их личное беспредельное могущество. Батька Лукашенко, Туркменбаши и все им подобные наверняка, ни секунды не колеблясь, встретили бы толпу негодующего населения водометами, а то и пулеметами.
В Киргизии, как и почти во всех бывших советских республиках, слабыми оказались все демократические институты. Киргизский верховный суд ухитрился меньше, чем за одну неделю, принять три противоположных решения. Сначала признал полностью легитимным вновь избранный состав республиканского парламента, затем назвал парламентные выборы незаконными и, наконец, любезно разрешил действовать парламентариям обоих созывов. Решения принимались не по закону, а по обстоятельствам, с учетом того, на чьей стороне в данный момент сила. К сожалению, на всем пространстве бывшего Союза при аналогичной ситуации все складывалось бы точно так же, как в Киргизии. В этом можно не сомневаться.
Понимают ли главы новых государств, что нельзя, нарушая закон, бесконечно продлевать сроки своего пребывания у власти? Сознают ли, что, ослабляя законодательную и судебную ветви власти, всячески подрывая авторитет демократических институтов, они сами провоцируют оппозицию на бунт толпы? Все они знают и понимают. Только выбор всегда делают в пользу своей личной власти. И всегда подпитывают себя надеждой, что оппозиционеров можно прикормить, приструнить, обмануть, посадить в тюрьму, в крайнем случае – физически уничтожить. Можно-то можно, однако лишь до определенного предела. Как ни прискорбно, у мира нет уверенности в том, что новые руководители Грузии, Украины, Киргизии полностью учтут уроки, которые они сами преподнесли своим предшественникам. Власть, которую они захватили, пока тоже остается беспредельной, и нет надежных гарантий, что какие-то иные силы не свергнут ее таким же сомнительным, с точки зрения легитимности, способом.
Сегодня многие спрашивают друг у друга: какая революция последует за розовой, апельсиновой и тюльпановой, кто на очереди? Наиболее вероятным кандидатом, очевидно, является Таджикистан. Там налицо все компоненты грядущего бунта: нищета населения, извечное противостояние памирцев и тех, кто проживает в долинах северной части страны, авторитаризм власти и полная несостоятельность демократических институтов, загнанная в подполье оппозиция. Да еще плюс к этому (скорее минус) – максимальная приверженность народных масс исламу. Желающих «всласть повластвовать» в Таджикистане хватает. Еще в начале 90-х годов там по существу вспыхнула междоусобная война, и побежденные вряд ли отказались от мечты о реванше.
Не стоит сомневаться, что и другие авторитарные режимы на постсоветском пространстве в конце концов рухнут под нажимом низов. Рухнут либо для того, чтобы обеспечить торжество демократических законов, либо лишь во имя властолюбия новых правителей. Хотелось бы первого, но не исключено и второе. С другой стороны, понятно, что «незаменимые лидеры», напуганные опытом соседей, постараются принять все меры для самосохранения. Назарбаев, например, породнившийся с Акаевым, поспешил закрыть казахстано-киргизскую границу и призвал к готовности силовые структуры.
Право законной власти на защиту бесспорно. Но что делать, если сама власть закон нарушает и нет возможности ее остановить законным образом? Четкого, однозначного ответа на этот вопрос человечество еще не нашло. И смиряться с произволом негоже, и соглашаться с известным лозунгом Мао: «Бунт – дело правое!» тоже никакой охоты нет.