И ежели вы вежливы...

Кто о чем, а я – о нас в иммиграции. Небезразлично мне, какие мы здесь, какими видят нас, хотите-не-хотите, а все же гостей – хозяева-американцы, какими мы сами себя ощущаем. Понятно, этот вопрос волнует не только меня. По тому, как остро разгорелась дискуссия где-то месяц тому назад на страницах «Русского Базара» по поводу интервью Владимира Познера, в котором он отозвался о нас, приехавших из бывшего Союза, как многим показалось, нелицеприятно, я убедилась, что равнодушными тема не оставила никого.
Мне тоже почувствовалось не очень уютно, хотя менее обидно, чем моим столичным соплеменникам, которые в глухое украинское местечко, где я росла, приезжали только в отпуск. А мой уважаемый коллега взял и всех огульно назвал то-ли местечковыми, то ли малообразованными. И в этом я с ним не согласна. Все мы разные. Надо – пофамильно.[!] Буква «А» - Аронов, например: в концерты не ходит, но посещает библиотеку. «Б» – Биримбаум – не пропускает ни одного концерта в «Миллениуме», но всегда опаздывает к началу… Стоп! Как тут не вспомнить еще одну недавнюю публикацию в «РБ» о том, как во время одного из концертов, вернее в самом его начале, публике мешали наслаждаться представлением опоздавшие. Их было немало и каждый проходил на свои законные места в первых рядах, не считаясь с тем, что мешает этим и зрителям, и артистам.
Вот где Познер не использовал возможность полюбоваться нами со стороны. И нарядами опоздавших, и их каменными лицами (но не кричать же им «Извините» артистам на сцену), и беспомощностью работников зала перед «литерными» зрителями. Только оказалось, что сотрудники «Миллениума» не такие уж и беспомощные. Прочитали они наши публикации или нет – неизвестно. Но «глас народа» не растаял в пустыне безразличия. Во время недавнего выступления артистов театра «Моссовета» зрители были приятно удивлены тем, что после начала спектакля , пусть с некоторым опозданием, двери в зал не открывались. Действо проходило в торжественной тишине внимающего искусству мастеров зала… Но! Но мы не были бы ее величеством иммиграцией из бывшего СССР, если бы так до конца и длилась идиллия в царстве Мельпоменны. Не прошло и получаса, как зазвучали звоночки и звонки мобильных телефонов. У некоторых они напоминали лай собак, у других – воспроизводили арию из «Трубадура», что плохо накладывалось на содержание «Милого друга» Мопассана, царящего на сцене и совсем не соответствовало тому, о чем настоятельно и вежливо просила перед началом спектакля конферансье, представляя труппу и напоминая элементарнейшую вещь: во время представления пожалуйста выключите ваши телефоны. Ну, пожалуйста! По-жа-луй-ста… Душевная тишина в ответ.
Спустимся несколькими ступеньками ниже. От духовности – до быта. Хотя – кому ниже, кому выше. Как и все, я в театры хожу куда реже, чем в магазины. Так жизнь устроена. А пару месяцев тому так прямо все свободные часы в магазинах проводила. В отпуск собиралась и покупала подарки родственникам и друзьям. А так как все они – разные по возрасту, вкусу, размеру и интересу, то, не представляете, сколько магазинов обошла в тяжких поисках. И знаете какой багаж вынесла? Наши – лучше всех. Во-первых, потому, что сколько не учи в колледжах английский язык, лишь на родном языке объяснишь, какое тебе нужно декольте и где должен быть бантик с пристежкой. И только своему задашь абсолютно бездарный в нынешних условиях вопрос: «А если поискать?»… Американцы не поймут, чего ты от них хочешь, так как под прилавками у них прячут только жидкость для протирания стекол, чтобы все, что есть в магазинах было лучше видно. А в магазинах есть – все. Угадайте, где сделала покупки? Правильно, в американском. Хотя вначале пошла «к своим». Из магазина одежды и обуви на Кингс Хайвей вылетела стрелой, не успев до конца произнести первый вопрос:
-Скажите, пожалуйста, у вас есть...
-Да куда ты смотришь, дура бестолковая, сколько раз тебе говорить, что второй туфель должен смотреть на каблук следующей пары! Чему только учат тебя в твоем колледже. Посмотрите на эту профессоршу.
Первая спасительная мысль: это не ко мне. Мои иммигрантские университеты были не из легких, но до такого не доходило. Точно, это хозяйка бизнеса, вся в черно-золотом от Версаччи общается с девушкой-продавщицей, которая у нее работает и которая, судя по ее игнорирующей реакции, уже привыкла к такому обращению. Или девушка учится в колледже и решила терпеть ради своего светлого будущего. Может, действительно, станет профессором. Только нет у меня уверенности, что на самой вершине славы, куда дай Б-г этой великомученице взобраться, не будет ей мешать радоваться жизни черная точечка воспоминаний о своем поруганном чувстве собственного достоинства . Такая себе клякса на иммигрантской биографии. Конечно, будет. И конечно именно этого добивается, унижая криком свою подчиненную, недалекая бизнесменка. Недалекая – потому, что воспитать преданного, а значит хорошо работающего сотрудника можно только терпением и любовью. А еще потому, что я, потенциальный покупатель, кому она и демонстрировала свою всесильную власть, вылетела из магазина не только без покупок, но и без капли желания еще когда-то туда явиться. Успела подумать: жаль, что Владимир Познер путешествовал только по книжным магазинам и залам театров, наблюдая жизнь всех волн иммиграции. Чего бы он только насмотрелся, войдя в глубинку нашего быта. И наслушался бы...
Вообще-то все мы, бывший советский народ, - непонятные и сами собственным умом непонятые люди. Я хочу вам предложить, как принято говорить в Америке, тест. Давайте проголосуем. Первыми подымите руки те, кому нравится, когда в ресторане мужчина, приглашая женщину танцевать, делает поклон в ее сторону, пристукивая каблуком и ведет ее в танце, придерживая рукой за талию и глядя в глаза. А теперь подымите руки те, кому нравится, когда мужчина приглашает женщину танцевать, помахав ей издали рукой или пальцем, а во время танца держит в правой руке рюмку с водкой или зажженную сигарету, а левой - приветствует приятеля в другом конце зала. Четко вижу, что большинство проголосовало за первый вариант. Так почему же в русских ресторанах мы чаще всего наблюдаем, к сожалению, второй? Сколько вопросов без ответов! Сколько необъяснимых и нелицеприятных ситуаций каждый день преподносит иммигрантская жизнь, которую - кто с любопытством, кто с сочувствием, кто с негодованием - наблюдают приветливо открывшие нам двери американцы.
Как-то в одном из просторных продовольственных магазинов на Брайтон-Бич я стояла в небольшой очереди, высматривая в витрине самую большую сельдь, как от гастрономического творческого поиска меня оторвала до боли знакомая фраза:
-Чего вы сюда понаехали? Мы от вас сбежали в Америку, а вы вслед за нами. Теперь ей рыба не так пахнет. В Россию езжай, в колхоз иди работать…
Разъяренная продавец еще давала, по всему видно, бесполезные советы не понравившейся ей покупательнице, а у меня в ушах все звучала такая незабываемая интонация, напомнившая: «Езжай в свой Израиль, если здесь не нравится». И ее, продавщицино: «В Россию езжай» было произнесено на той же ноте с той же степенью визгливости и ненависти, с тем же чувством уверенности в своей безнаказанности. Там кричали люди, прикрытые отсутствием крамолы в пятой графе, а здесь кричат иммигранты, прикрытые зеленым щитом гринкарты. И заканчиваются нынешние речи, как и те, незабываемые, выплюнутым прямо в человеческую душу ругательством, обозначающим всего лишь твою национальность. Что же выходит? Мы уехали так далеко, перелетели через океан, оставили друзей и родные могилы, чтобы здесь стать такими же, как ненавистные нам антисемиты, чтобы опуститься до их низости, чтобы заполучить право из-за прилавка, из-за стойки, из-за трибуны, из окна собственного бизнеса обругивать людей только за то, что они неевреи. Кстати, на лбу у них это не написано. Так что могут случиться ошибочки, каковых немало происходило с нами по ту сторону океана и над которыми мы и смеялись, и плакали.
Мне было не до смеха. Представила, что этой ни за что оскорбленной женщиной могла оказаться моя лучшая подруга-полька, или наша соседка-украинка, помогавшая мне ухаживать за тяжело больной мамой, а то и моя любимая университетская преподавательница Валерия Герасимовна, часто с донкихотовским рвением вступавшая в неравную борьбу с антисемитизмом на кафедре…
За что их ненавидеть?
За что нас? - спросите вы.
Но когда-то же порочный круг ненависти нужно разорвать.
И порочный угол чванства тоже.
И порочный квадрат невежливости, грубости, высокомерия, хамства.
И наступит бесконечная прямая полного окультуривания всего иммигрантского населения, без оглядки на количество гринкарт, мобильных телефонов, походов в театры и музеи…
И духовный уровень нашей иммиграции будет оцениваться только по элегантности манер и количеству добрых дел каждого из нас.