Насилие в семье

Под насилием в семье, или домашним насилием (domestic violence), в Америке подразумеваются издевательства одного из супругов (сексуальных партнеров) над другим. В подавляющем большинстве случаев – мужчин над женщинами – женами, подружками, сожительницами. Издевательства над детьми или пожилыми людьми определяются уже другими терминами – child abuse и elderly abuse. И хотя все эти уродливые явления сводятся к общему знаменателю – «у сильного всегда бессильный виноват», - американское общество предпочитает их разграничивать, анализировать каждое в отдельности и откликаться на каждое по-разному. [!]
Лет 50 назад в Америке, как и во многих других странах Запада, домашнее насилие воспринималось как малоприятный, но неизбежный элемент отношений между полами. Известно ведь - «где женщина – там и побои»... Полиция предпочитала не вмешиваться в семейные скандалы, соседи осуждали женщин, выносящих сор из избы, и даже родители советовали дочерям не нарушать семью из-за таких пустяков, как разбитая губа или синяк под глазом. Более того, считалось, что дочери Евы сами провоцируют побои – злым языком, вызывающей одеждой, склонностью флиртовать с другими мужчинами и пробовать любой запретный плод.
Сейчас насилие в семье рассматривается как нечто среднее между болезнью и преступлением, и по всей Америке создаются сети программ, призванных его предупреждать или сводить на нет - семейные консультации, группы взаимопощи, приюты для женщин, подвергающихся жестокому обращению. Не говоря уж о том, что домашнему насилию посвящают солидные научные труды, литературные произведения, кино- и телефильмы.
При всем при этом domestic violence остается очень и очень серьезной проблемой. Ни феминизм, ни движение за гражданские права не смогли справиться с древним как мир явлением. Судя по статистике, каждые 12 минут на какую-нибудь злосчастную американку обрушивается карающая длань (карающий кулак) мужа или бойфренда.
Причины domestic violence - самые разные: от необходимости регулярно срывать на ком-то злобу до желания полностью контролировать жену (мужа). Да и формы домашнее насилие принимает самые разные – от простого мордобоя до изощренных психологических пыток. Наконец, оно распространено в самых разных общественных прослойках и иммигрантских группах. От domestic violence, увы, не ограждают ни богатство, ни слава, ни происхождение, ни даже просвещение.
Наша община в этом плане не составляет исключения. Да, большинство наших иммигрантов - евреи, а «хорошие еврейские мужья», как известно, не пьют, не бьют и не изменяют. Но ведь вышли мы из страны, где домашнее насилие принималось как должное, где был написан «Домострой», где родились пословицы типа: «Бьет – значит любит» и «Милого побои недолго болят». А стрессы первых лет иммиграции, барьеры на пути в высшее и среднее американское общество обостряют семейные конфликты и выпускают из бутылки давно туда загнанного злобного джинна...

И все же, насколько распространено домашнее насилие - в том числе и в нашей общине? Какие формы оно принимает? На какие возрастные категории распространяется? Как часто приводит к разводам? Как реагирует на него общественность, средства массовой информации?
С этими вопросами мы обратились к политикам, адвокатам, общественным деятелям, социальным работникам, журналистам.


Эллиот Спитцер,
генеральный прокурор штата Нью-Йорк:

Случаи насилия в семье производят одинаково отталкивающее впечатление на всех ньюйоркцев. Объединив наши усилия, мы сможем противостоять этому виду преступления, обеспечить здоровье и безопасность множества детей и взрослых, восстановить мир в наших домах, школах, офисах и районах.
Домашнее насилие в различных этнических общинах Нью-Йорка остается, к сожалению, недостаточно изученным явлением. Нередко иммигранты боятся обратиться в полицию или к консультантам, если они не уверены, что делом займется человек, говорящий на их языке и знакомый с их культурой. В результате мы располагаем скудными и неадекватными данными о домашнем насилии среди иммигрантов. Тем не менее необходимо продолжать усиленно работать, чтобы иммигрантские общины могли получать доступ к различным службам и информацию о программах, которые помогут жертвам домашнего насилия, плохо владеющим английским языком.
В сотрудничестве с правозащитниками наш офис разработал ряд проектов, направленных против насилия в семье. Так, мы внесли на рассмотрение нашей легислатуры законопроект, запрещающий перекрывать жертвам домашнего насилия доступ к жилью и предоставлять информацию о них домовладельцам.
Предложили законопроект, который запрещает ношение оружия людям, ранее арестованным за насилие в семье, и ужесточает наказания нарушителей «распоряжения о защите».
Предоставили средства, полученные нашим офисом в судебном порядке (за успешный исход некоторых процессов), некоммерческим организациям, помогающим жертвам домашнего насилия, и предназначенным для них приютам.
Ввели в Attorney General’s Crime Victims’ Advisory Board (Консультативный совет генерального прокурора по правам жертв преступлений) людей, которые либо были жертвами домашнего насилия, либо защищали их права.
Основали проект Students Against Violence Initiative (Студенты против домашнего насилия), для работы со страшеклассниками по всему штату, предоставляя им информацию о насилии при любовных отношениях, о способах предотвращения этого явления.
Разработали интернет-программу для жертв домашнего насилия.
Наконец, издали просветительские брошюры, в которых рассказывается о законах, защищающих права жертв домашнего насилия.


Адель Коэн,
депутат Ассамблеи штата Нью-Йорк:

По данным нью-йоркского офиса по предотвращению домашнего насилия, этот вид преступления приводит к большему числу увечий и ранений среди женщин от 15 до 45 лет, чем автокатастрофы, ограбления и изнасилования вместе взятые. Мы должны сделать все возможное для того, чтобы противостоять домашнему насилию, предупреждать его и оказывать его жертвам адекватную помощь.
Я тесно сотрудничаю с департаментом полиции и с окружным прокурором Бруклина в их работе с иммигрантками (в том числе русскоязычными), подвергающимися жестокому обращению в семье. Бывает, что женщина, обращающаяся в полицию, не владеет английским языком, и с ней не могут общаться без переводчика, даже понять, к какой этнической группе она принадлежит. Нередко женщина говорит по-английски, но она настолько психологически травмирована, что может общаться только с человеком из ее общины. И вот тогда приходят на помощь русскоязычные сотрудники моего офиса.
Я также спонсировала в Ассамблее штата несколько законопроектов, которые гарантируют жертвам домашнего насилия конфиденциальность и безопасность, помогают им найти крышу над головой и, кроме того, ужесточают наказания нарушителей «распоряжение от защите».


Ким Сассер,
директор отдела New York Legal Assistance Group по семейному аконодательству:

Насилие в семье – это ряд тактических приемов, применяемых одним из членов семьи против другого с целью добиться полного над ним контроля. В числе этих приемов – физическое и сексуальное насилие, угрозы, изоляция, запугивание и экономический контроль.
Согласно общепринятому мнению, насилие в семье распространено лишь среди малоимущих, в бедных общинах. На самом деле оно одинаково распространено среди людей всех возрастов, среди групп самого разного социального, экономического и культурного уровня.
Динамика домашнего насилия не зависит и от иммиграционного статуса. Однако есть факторы, которые обостряют проблему именно в иммигрантских общинах. Иммиграционный статус жертвы часто используется как инструмент для достижения полного контроля над ней. Одна из наиболее распространенных форм издевательства среди иммигрантов – угроза депортации. «Если ты пожалуешься в полицию, тебя депортируют». Языковой барьер и культурные различия усиливают страх перед депортацией. Поэтому иммигранты (в основном женщины), подвергающиеся жестокому обращению в семье, гораздо реже обращаются в полицию, чем постоянные жители США. Проблема усугубляется и тем, что многие женщины приезжают в Америку из стран, где с домашним насилием никто не борется, а полиция внушает страх. Этим женщинам, конечно, трудно поверить, что наши власти могут им помочь.
Семейное отделение New York Legal Assistance Group предлагает услуги людям с небольшими доходами, которым нужны юридические консультации по вопросам развода, финансовой поддержки детей после развода и получения «распоряжения о защите». Иммиграционный отдел NYLAG сотрудничает с нашим отделом, чтобы предоставить помощь иммигрантам, подвергающимся насилию в семье. Около 20 процентов наших клиентов - иммигранты. В зависимости от их нужд мы направляем их к психологам, врачам, консультантам, в приюты для жертв домашнего насилия.
У NYLAG есть собственный Domestic Violence Clinical Center (Центр помощи жертвам домашнего насилия), который позволяет изучающим юриспруденцию студентам представлять жертв домашнего насилия в Семейном суде. Кроме того, NYLAG сотрудничает с проектом Courtroom Advocates Project, в котором ежегодно участвуют около 200 студентов. Они тоже представляют в Семейном суде жертв домашнего насилия, которые впервые обращаются за «распоряжением о защите».


Тони Мирвис,
адвокат, сотрудник Strazzullo Law Firm:

Домашнее насилие сегодня вновь стало «горячей» темой, которая широко обсуждается в прессе. Поводом для этого послужил трагический случай на Медисон авеню, где русскоязычный иммигрант убил свою бывшую жену и затем покончил с собой. Жертва этого преступления – прекрасная женщина, которая собиралась снова выйти замуж. Но, увы, не все понимают, что есть и другая жертва – ребенок, оставшийся без родителей, наедине со своим горем.
В современном обществе домашнее насилие широко распространено, но его трудно остановить. И это – главная проблема. Полиция не знает, что женщина подвергается жестокому обращению в семье, вплоть до того момента, когда ей наносятся серьезные увечья. А бороться с домашним насилием на этом этапе уже поздно и трудно.
Еще одна проблема, связанная с домашним насилием, заключается в том, что его жертвы не всегда решаются обратиться в полицию. Они уверены, что донос лишь разъярит их мужей, усугубит проблему. Заколдованный круг насилия замыкается, несчастная женщина продолжает терпеть и молчать.
На мой взгляд, домашнее насилие редко приводит к разводам – опять-таки потому, что страх привязывает задавленных женщин к своим мужьям. Эти женщины, увы, уверены, что лучше жить в страхе, чем умереть.
Повторяю, домашнее насилие – очень серьезная проблема современного общества. Возможно, более серьезная, чем предполагает большинство наших сограждан, потому что в основном оно происходит за закрытыми дверями. Очень печально, что только трагические случаи привлекают внимание общественности к этой проблеме.


Сэм Клигер,
глава отдела Американского еврейского комитета по связям с выходцами из СССР-СНГ:

Домашнее насилие в нашей общине, безусловно, существует. Об этом свидетельствует хотя бы стремительно растущее число разводов. В то же время беспричинный мордобой среди наших наблюдается редко. Более распространены психологические “атаки” – брань, оскорбления и т.д. И вызвано это двумя факторами. Во-первых, более 60 процентов наших иммигрантов – люди высокообразованные. Во-вторых, большинство “русских” на самом деле – евреи, а в еврейских семьях, особенно интеллигентных, домашнее насилие встречается крайне редко.
В то же время наша община неоднородна. Есть группы, где домашнее насилие более распространено. Часто конфликты в семьях обостряются из-за типично иммигрантских проблем - незнание языка, стресс, поиски работы, финансовые затруднения и т.д. Многие мужчины с трудом смиряются с тем, что жена быстрее адаптируется, первой находит работу, становится кормильцем семьи.
Наши иммигранты редко обращаются в полицию по той простой причине, что мы, бывшие граждане СССР, никому не доверяем. Я могу привести вам очень интересные статистические данные о том, кому мы доверяем. На первом месте в этом плане друг или подруга (им доверяют около 40 %“наших”). На втором месте – муж или жена (35%). Затем – родители и близкие родственники (28-30%), служители культа – раввины, священники (25%), люди одной с вами национальности или веры (20%), дальние родственники (20%). И уже затем идут профессионалы – врачи, политики, полицейские (15%), учителя (9%). Сотрудники – где-то посередине между полицейскими и учителями (12%). На последнем месте – боссы, начальство (8%)!
Что же касается американцев, то у них на первом месте супруги (75-80%), на втором – близкие, родители, дети, на третьем – коллеги, сотрудники. Большинство американцев доверяют также служителям культа, а 50% - политикам, врачам и полицейским.


Хуана Понс де Леон,
главный редактор Voices That Must Be Heard - интернет-издания нью-йоркского отделения Ассоциации независимой прессы:

Статистических данных о насилии в семье по-прежнему мало, но эксперты утверждают, что оно не является проблемой исключительно бедных семей и не обусловлено исключительно бедностью. До недавних пор насилие в семье воспринималось как женская проблема, теперь его стали рассматривать как проблему семьи, общины, общества.
Тем не менее средства массовой информации все еще не уделяют ей адекватного внимания. О домашнем насилии начинают говорить, когда происходит какой-то сенсационный случай, какая-то трагедия – любовный треугольник, убийство, самоубийство и т.д.
Возможно, это вызвано тем, что организации, защищающие права женщин, еще не смогли найти ракурсы, в которых можно рассматривать проблему, сформулировать вопросы, которые позволили бы прессе подойти к домашнему насилию более широко. Можно, к примеру, поразмышлять на тему: «Почему в нашем обществе, несмотря на все усилия, далеко не всегда удается помочь женщинам, подвергающимся насилию в семье?» Другая любопытная тема: «Почему Буш агитирует «велфэрных матерей» вступать в брак, игнорируя при этом тот факт, что большинство этих женщин вынуждены были покинуть мужей и сожителей, потому что подвергались домашнему насилию?» Или еще: «Что происходит с детьми, которые становятся свидетелями насилия в семье?» Лидеры общин должны предоставлять больше информации прессе, а самим общинам – информацию о программах помощи жертвам домашнего насилия.


Люба Гендельман,
сотрудник Еврейского центра Kings Bay Y:

Я не могу сказать за всю общину, но в течение трех лет я заведовала программой помощи семьям, и за эти три года к нам обратилось более 60 человек. Из них 59 женщин и один мужчина – пожилой человек, женатый на сравнительно молодой женщине, которая его оскорбляла, выгоняла из дома и т.д. Сейчас, к сожалению, нашу программу закрыли – закончился грант. А людям по-прежнему нужна помощь. Тем более что наши иммигранты с трудом привыкают по-американски относиться к домашнему насилию, с трудом осознают, что сор из избы выносить можно и нужно. На каждую женщину, обратившуюся к нам (или в другую аналогичную программу), приходится, наверное, десяток женщин, которые не решаются рассказать о своих проблемах. Почему не решаются? Одним стыдно, другие находятся в финансовой зависимости от мужей или сожителей, третьи считают, что так и должно быть: бьет – значит любит... Да и наши клиенты не всегда к нам приходили, некоторые предпочитали получить консультации по телефону.
Среди моих клиентов были люди любого возраста – от 18-20 до 60 с лишним. Они подвергались всевозможным издевательствам – побои, унижения, брань. Часто – все вместе. Были женщины, которых мужья лишали денег, были женщины, которых изолировали от близких и родных. Однако далеко не все их мужья и сожители – злодеи и негодяи. Нередко поведение мужчин обусловлено психологическими проблемами, болезнями, трудностями иммиграции. К нам приходили женщины, у которых в Союзе были прекрасные отношения с мужьями, а здесь вдруг начались ссоры. Были и такие, которые никогда не ладили с мужьями, но иммиграция усугубила разлад.
Бывает, что в роли жертв домашнего насилия оказываются мужчины. Тут в основном речь идет о психологических издевательствах. Но встречаются женщины физически сильные и психически нездоровые, которые вполне способны избить своих мужей и сожителей.
Помощь пострадавшим женщинам мы оказывали самую разную. Иногда достаточно было поговорить с человеком по телефону, выслушать его, что-то посоветовать, подсказать. И люди всегда были благодарны.


Ванда Лючибелло,
глава отдела окружной прокуратуры Бруклина по сексуальным преступлениям:

Мне трудно сказать, насколько распространено домашнее насилие среди иммигрантов, так как я сталкиваюсь с этим явлением лишь в тех случаях, когда жертвы обращаются в полицию и их обращения приводят к аресту нарушителей.
Могу только сказать, что, судя по данным об убийствах женщин, большинство жертв – иммигрантки, а не коренные жительницы Нью-Йорка. Эти данные можно найти на вебсайте нью-йоркского Департамента здравоохранения.
Окружная прокуратура Бруклина во главе с Чарлзом Хайнсом разработала ряд новаторских программ по борьбе с домашним насилием среди иммигрантов. Кроме того, в борьбе с домашним насилием мы сотрудничаем со многими общинными организациями. Так, вместе с организацией Sanctuary for Families мы стараемся добиться получения так называемых U-Visa для иммигранток, подвергающихся жестокому обращению. Когда откроется наш Family Justice Center (один из 15 по всей стране), жертвы домашнего насилия будут получать самые разные виды услуг, смогут под одной крышей решать иммиграционные, юридические и семейные вопросы.
У нас есть специальная программа для ортодоксальных евреек, подвергающихся насилию в семье (Project Eden), а также программы для женщин из стран Карибского бассейна и женщин-инвалидов. Мы надеемся получить от федерального правительства грант, который позволит нам открыть аналогичную программу для русскоязычных иммигранток. А 7 апреля мы вместе с Еврейским центром Бенсонхерста проведем конференцию, тоже направленную против насилия.