Сокровища речного дна

В предместье города Канзас-Сити, что лежит на границе штатов Канзас и Миссури, жила-была семья Холи. Глава семьи Боб Холи и его сыновья Грег и Дэвид держали мастерскую по ремонту кондиционеров и холодильников. Дела шли неплохо, клиентов хватало, но, конечно, хотелось большего. Отец все мечтал найти золото на давно заброшенных колорадских приисках, и сыновей эта мечта тоже долго не оставляла. И в 60-е, и в 70-е годы оба, хоть и взрослели, едва освободившись от школьных занятий или работы, отправлялись на поиски вожделенного металла. [!]Забирались в полу обрушенные рудники, промывали песок, кайлом ковыряли скальные породы. Иногда находили парочку-другую крупинок золота, однако настоящей удачи так и не было. Уныния по этому поводу никто не испытывал, жизнь шла своим чередом.
И вот однажды… Не так уж часто случается, что вроде бы совсем незначительное событие вдруг меняет судьбу человека и его близких, открывает перед ними новые цели, заражает необыкновенным азартом. Именно так и случилось в семье Холи. Так вот, однажды в их мастерскую явился клиент из каких-то дальних мест и, пока ремонтировали его холодильник, рассказал о богатствах, какие вот уже много лет хранит в себе дно реки Миссури. Мелкие ее волны плещутся буквально позади семейного дома Холи. Вода давно потеряла прозрачность, замусорена промышленными отходами, опоганена нефтяными и масляными пятнами. А под толщей вод, оказывается, скрыты несметные сокровища. Нет, никаких золотых самородков там, скорей всего, нет. Зато, наверное, найдется кое-что другое, не менее ценное. Не пустыми же были трюмы многочисленных кораблей, нашедших последний приют на песчаном дне когда-то полноводной реки.
Посовещавшись, оба брата и их приятель Джерри Мекки пришли к твердому решению: дело перспективное, надо им заняться всерьез. Для начала следовало ознакомиться с документальными свидетельствами. И молодые люди тщательно изучают фонды библиотек, просматривают пожелтевшие страницы старых газет и журналов, роются в архивах. Постепенно перед нами открывается яркая, насыщенная событиями картина одного из самых значительных этапов американской истории.
Первые десятилетия XIX века. Тысячи людей, недавно прибывших в Новый Свет из Европы, устремляются с восточного побережья в глубь континента в поисках свободных земель. Граница отодвигается все дальше на запад. Фургоны, запряженные волами, забитые нехитрым домашним скарбом, поднимая тучи пыли, тащатся через прерии. Но самый удобный путь – водный, по реке Миссури. Он стоит денег и потому доступен лишь тем, кто побогаче, а также энергичным и готовым к риску торговцам. На границе нужда в самых разнообразных товарах огромная, все идет нарасхват, можно неплохо заработать, лишь бы довезти до места.
Первое судно отправилось вверх по Миссури из Сент-Луиса к Франклину в начале 1819 года. А к 50-м годам речной фарватер бороздили уже сотни кораблей, хотя риск такого плавания был велик. Густые леса стояли по обоим берегам, мощные ветви деревьев нередко свисали до самой воды. Приходилось останавливаться и валить деревья, чтобы расчистить путь. Стволы оставляли в реке, масса топляков множилась, делая фарватер еще более опасным. На довольно примитивных судах то и дело вспыхивали пожары, взрывались паровые котлы, но чаще всего корабль губили пробоины от встречного топляка.
Команда и пассажиры, как правило, спасались, груз уходил на вязкое и сыпучее песчаное дно.
Всего за пять лет на Миссури затонуло больше 400 судов с полными трюмами. Так что у молодых искателей сокровищ открывались огромные возможности для выбора. По архивным материалам составили список из десяти наиболее перспективных объектов. Почти два года бродили вдоль речного русла с магнитными металлоискателями в руках. Надежды на успех то вспыхивали, то гасли. Крупнотоннажный «Джордж Вашингтон» обнаружить так и не удалось. «Марс» нашли, но место, где он затонул, пересечено нефтяными трубопроводами, а ««Уильям Бэрд» оказался под недавно построенной дамбой.
Список постепенно худел, одним из самых перспективных оставался корабль «Аравия». Впрочем, и в этом случае возникло немаловажное осложнение – судно затонуло там, где русло реки пролегало сто с лишним лет назад, с той поры оно передвинулось на добрые полмили к северо-востоку. Прибрежные земли с 1864 года принадлежали семье Сортор, перемена русла увеличила их участок с 30 до 100 акров, чему нынешний владелец, судья Норман Сортор, не мог не радоваться. О предстоящих работах по поиску «Аравии» предстояло вести с судьей нелегкие переговоры.
«Аравия» вышла из Сент-Луиса с 200-тонным грузом 3 сентября 1856 года. Полдень 5 сентября был ясным, солнечным, безветренным. Ничто не предвещало беды. В кают-компании наиболее состоятельные пассажиры только приступили к обеду, как мощный толчок вдруг сбросил посуду со столов на пол, а пассажиров повалил друга на друга. Возможно, блики от полуденного солнца скрыли от капитана и рулевого характерную рябь на воде, возникающую от ушедшего на небольшую глубину древесного ствола. Удар был так силен, что вода тут же хлынула в трюмы. Пассажиры выскочили на нижнюю палубу, где экипаж уже спускал спасательные шлюпки, но вскоре вынуждены были перебраться на верхние палубы – так стремительно волны захлестывали судно. К тому же за первым ударом последовал второй.
Через два часа «Аравия» полностью ушла под воду. Этого времени хватило, чтобы доставить всех людей на берег, а затем на повозках - в городок Парквил. Из живых существ погиб только мул, привязанный на верхней палубе. Все 200 тонн груза ушли на дно, полностью разорив торговцев…
Когда трое молодых парней явились к судье Норману Сортору с предложением покопаться на его землях, судья только посмеялся. Шуточное ли дело перекопать все кукурузное поле лишь за тем, чтобы полюбоваться сгнившими останками корабля! Уговаривали его долго, обещали уложиться в сроки между сбором урожая и началом весеннего сева. В концов концов судья махнул рукой: «Если вы так страстно хотите отслужить панихиду по своим деньгам, начинайте!».
В один из июльских дней 1987 года Дэвид Холи вышел в кукурузные поля. Всего лишь два часа пришлось ему побродить по межам вдоль высоких зарослей, как прибор четко показал: под ногами у него груды металла. Еще год потребовался для подготовки экскаваторных работ. Прежде всего возник вопрос каким образом и куда отвести воду? Наверняка в песчаном слое бывшего речного русла ее скопилось немало. Помимо экскаваторов и 100-тонного крана, решили арендовать дюжину мощных насосов, три генератора и почти полукилометровый став пластмассовых труб. И осенью 1988 года, после сбора урожая, приступили к бурению разведочных скважин.
Бурили с великой осторожностью, стараясь точно определить параметры застрявшего в песке судна. Оно обнаружилось на глубине чуть больше 10 метров. Теперь надо было определить, стоят ли корабль и его трюмы последующих затрат сил, времени и денег. Первая буровая скважина принесла разочарование. Ожидалось, что бур прежде коснется палубы из сосновых досок, затем доберется до трюма и в конце концов упрется в дубовую обшивку корабельного корпуса. Но палубы просто не оказалось, бур легко и сразу же достиг корпуса. Вторая и третья попытки были более удачными – в трюме нащупали штабеля пиломатериалов и какие-то стальные конструкции. После короткого совещания решили начать съем грунта, а для официальной регистрации будущих находок пригласили археолога.
Промозглым утром 13 ноября 1988 года на площадку вышел экскаватор, и первый ковш плодородного верхнего слоя грунта был ссыпан в отвал. Погода день ото дня портилась. Холодный ветер, дождь пополам с мокрым снегом – от них не спасала даже теплая одежда.
Вихрем взметавшийся песок залеплял глаза, забивая горло. По ночам вода в шлангах и пластмассовых трубах превращались в лед, и их приходилось отогревать.
Но работа продолжалась. Журнал, где фиксировались все мало-мальски существенные события на площадке, сохранил записи: 30 ноября удалось откопать массивное гребное колесо судна. 1 декабря – смятый в лепешку, но явно не ношеный башмак. Находки укрепляли надежду на успех. И действительно, вскоре под толстым слоем песка обнажились паровые котлы, топка, обугленные, так и не успевшие полностью сгореть поленья дров – реликвии 130-летней давности. Радости исследователей не было предела, когда из песчаного плена освободили огромную бочку. Открыли – там в полной сохранности находился тончайшей китайской работы фарфор, 178 предметов: обеденные, чайные и кофейные сервизы.
Работу тут же приостановили. Все понимали: ценна только первозданность найденного, если краски осыпятся, потускнеют или вообще исчезнут, находки не вызовут никакого интереса. Кто-то предложил разместить их в холодильных камерах, благо в мастерской Холи их было несколько. Так семейный дом превратился в склад реликвий.
Тем временем местные газеты принялись наперебой сообщать о все новых и новых находках. На площадку явилась группа экспертов во главе с представителем городских властей Канзас-Сити Томом Витти. Искателям сокровищ предложили взять все работы под контроль властей, а значит, и субсидировать их из местной казны. От первого предложения семья Холи отказалась наотрез, со вторым охотно согласилась – поисковые работы уже обошлись в четверть миллиона долларов, еще столько же, если не больше, предстояло потратить. Эксперты не возражали. По свидетельству того же Тома Витти, «если бы семья Холи и их партнеры действовали грубо, отступая от научных требований археологии, мы бы, не задумываясь, отстранили их от дела. Однако они все делают в полном соответствии с научными правилами. Возможно, начиная, они были всего лишь охотниками за сокровищами, теперь они – истинные исследователи и главной своей задачей считают сохранение исторических реликвий».
Власти помогли не только деньгами. К работе за казенный счет привлекли специалистов из разных научных учреждений страны, которые могли оказать содействие в сохранении реликвий от вредного воздействия окружающей среды. И работы снова пошли полным ходом. Каждый день, а то и каждый час приносили новые открытия. Впечатляет же краткий перечень находок. Два сборных дома, 10 тонн пиломатериалов, дверные и оконные рамы, тонны гвоздей и других скобяных изделий, ящики с оконным стеклом, бесчисленное количество обуви – от туфелек с золочеными каблуками до галош и охотничьих сапог, кипы рубашек, костюмов и платьев, фарфор, зеркала, подсвечник, старинные керосиновые и масляные лампы, мясные консервы, сливочное масло, сыры, мешки с кофе, закупоренные в стеклянные сосуды ягоды и фрукты, парфюмерные изделия, тысячи бутылок шампанского, коньяка. Когда открыли один из флаконов с духами, сладкий, дурманящий аромат долго витал над всей площадкой.
Особую ценность представляли многочисленные даггеротипы, сохранившие портреты людей той эпохи.
Словом, по находкам, извлеченным из трюмов затонувшей «Аравии», можно было составить весьма многоцветную картину американской жизни незадолго до Гражданской войны. По меньшей мере десяток музеев высказали желание приобрести все или хотя бы часть найденного для своих коллекций.
Боб Холи, его сыновья и партнеры решили по-другому: реликвии должны остаться в той местности, где были найдены. Власти Канзас-Сити их поддержали, предложив открыть музей вблизи старого русла Миссури, там, где когда-то располагался прибрежный рынок и порт, до которого так и не доплыла «Аравия».
Как ни удивительно, все работы удалось завершить еще до начала весны. 11 февраля 1989 года помпы были остановлены, и вода хлынула в котлован. Невозможно было оторвать взор от останков корабля, который в последний раз закачался на речных волнах, а затем исчез под ними. Скорей всего, на все оставшиеся времена… Кукурузные поля судьи Сортора довольно быстро восстановили – как раз к началу весеннего сева. Так что никаких убытков их владелец не понес.
Никакого золота, никаких драгоценностей «искатели сокровищ» на корабле не нашли. Что до денег, то все собранные старые монеты в сумме составили… 26 пенни. Это настроение не испортило. Грег Холи впоследствии вспоминал: «Освобождая от песка и воды «Аравию», мы словно обменивались рукопожатиями с пионерами, переселившимися на Запад. Мы прикасались к тем же вещам, рядом с которыми жили предшествующие поколения соотечественников».
13 ноября 1991 года музей «Аравии» в Канзас-Сити был открыт для посетителей. Собранного в трюмах судна оказалось так много, что лишь часть стала экспонатами. Остальное все еще хранится в складских холодильниках.
Кое-что предназначено для продажи. Одних гвоздей набрался целый миллион, а пуговиц – 35 тысяч. Изображения наиболее интересных находок размещены на компьютерных сайтах, тоже дающих определенное представление о быте, устремлениях и характерах минувших времен. Но основное, конечно, сосредоточено в музейных экспозициях. Музей привлекает внимание тысяч туристов. Расположен он в городе Канзас-Сити, штат Миссури, открыт ежедневно с 10 утра до 4:30 дня, по воскресеньям – до 3 часов. Более подробную информацию можно получить по телефонам: (816) 471-4030 и (816) 471-1856