Подарок для Оли или Бизнес-менеджмент в кризисных ситуациях

Можно что угодно говорить про молодых акул капитализма, заполонивших Россию в 90-х годах XX столетия. Можно что угодно писать об их беспринципности, жажде наживы, стремлении «идти по головам». Все это будет правдой. Но нельзя отказать им в изобретательности, умении быстро соображать и находить свой бублик именно в том месте, где, на взгляд большинства, лишь дырка от него - и ничего больше...
Дело было в 1997 году в Нью-Йорке. В одной из компаний, где был и я, зашел разговор о том, что впервые намечаются полномасштабные американские гастроли самой популярной в то время российской рок-группы - назовем ее «Хриплый зев». К тому времени концерты российских рок-музыкантов в Америке уже не были редкостью – «Машина времени», «Аквариум», «Аукцион» были довольно частыми гостями здесь, но выступали они в основном по небольшим рок-клубам, где могли разместиться максимум человек пятьсот. В лучшем случае устроители снимали для них залы в какой-нибудь школе, и тогда аудитория увеличивалась в два раза.
-А кто организатор? – спросил я.
Мне указали на коротко остриженного человека, тихонько сидевшего в уголке с очень миленькой блондинкой. Он встал, чтобы наполнить вином бокал для своей подружки, и я увидел, что ростом он совсем невелик, мне по плечо будет, вероятно, да и молод к тому же совсем – чуть за двадцать, наверное.
-Не может быть! – удивился я. – Он же пацан еще. Похож на студента второго курса.
-Не судите опрометчиво, как говорил кардинал Ришелье, - ответил мой приятель, которого звали Олег. – Во-первых, хотя ему действительно 23 года, работает он на Уолл-стрит менеджером и получает столько, сколько все здесь присутствующие, вместе взятые. Ну уж, во всяком случае, половину... Во-вторых, папашка его очень большой чин в российском МИДе, причем сидит там еще со времен Андропова, какой-то главный зам непотопляемый. И в-третьих, все последние гастроли питерских рок-групп в Америке этот парнишка и организовывал...
-Ну да? А кто он по профессии?
-Что-то связанное с бизнесом. Закончил университет в Вашингтоне. Я, правда, не думаю, что он так уж много зарабатывает на музыке. Скорее, он больше для фана этим занимается... Слушай, ведь ты был рекламщиком в России? Он как раз помощников ищет...
-А знаете, ребята, из-за чего он в этот проект ввязался? – вмешался в разговор другой мой приятель, сидевший рядом.
-Большую прибыль сулит? – спросил я.
-Ты чо, офонарел? Какая, на фиг, прибыль? Американцы про эту группу вообще не слыхали. Как и про любую другую из России. Сюда нужно вбухать такие бабки, что даже если он вложит все, что у него есть, и умножит на пять, то все равно ничего не окупится. Дело не в этом. Видишь, с кем он сидит? Зовут ее Оля, уже третий месяц они всюду появляются вместе. Так долго он еще ни с кем не оставался. Оля – большая поклонница «Хриплого зева», и где-то около месяца назад она выразила желание побывать на их концерте здесь, в Нью-Йорке. Ну, он это ей и пообещал. Прилюдно. Такой скромный рождественский подарок для Оли. Я не с чужих слов говорю - сам присутствовал при том разговоре.
-Неисповедимы пути Господни, - пробормотал Олег.
-Давай-ка, познакомь нас, - сказал я ему.
«Импресарио» звали Игорь. Фамилия его была Кипятков, и он ей соответствовал. Бешеный темперамент рвался из него наружу, словно пар из чайника, но крышка сидела плотно и сделана была из прочнейшего материала, называемого воспитанием и семейными традициями, – в общении Игорь был вежлив, и, я бы даже сказал, несколько холодноват, что создавало обманчивое впечатление мягкости характера.
С первого взгляда узрев мои возможности и решив, видимо, что для него здесь больше плюсов, чем минусов, он предложил мне поучаствовать в проекте. Тонкий психолог, он не ошибся, с точностью оценив минимальные пределы моих финансовых пожеланий и нелимитированное стремление к самореализации.
-Будете рекламным директором русской части проекта, - сказал он, с ходу придумав солидно звучащую должность. – Две с половиной тысячи устроит?
«До начала гастролей еще два месяца, - подумал я. – График свободный. Никто не запрещает мне писать в это время статьи и таким образом зарабатывать на стороне».
-Всего две с половиной? – спросил я, чувствуя, как в кошельке зашевелилась от возмущения последняя двадцатка.
-Ну хорошо, две семьсот, - поморщившись, сказал Игорь. – Это максимум. Сами музыканты получают только три с половиной. Проект не коммерческий. Заведомо убыточный.
-Как, совсем? – расстроился я.
-Ну, не совсем, - ответил Игорь, задумчиво посмотрев на меня.
-Аванс возможен? – спросил я.
-Через две недели. Я хочу посмотреть, как мы с вами будем работать...
Через две недели, после того как я получил аванс, мы с ним перешли на ты. Несколько долгих осенних вечеров мы провели у Игоря, в гостиной небольшого односемейного дома, который он снимал в бруклинском Бей Ридже, разрабатывая стратегию рекламной кампании. Со стороны все это напоминало штаб армии накануне большого наступления. Телефоны звонили не переставая – обычные и сотовые, которых у Игоря было два. Из «факса» постоянно выползали какие-то новые бумаги. По Интернету шел интенсивный обмен «емельками». Гастроли, действительно, поражали размахом – 10 концертов в шести крупнейших американских городах. Когда я решил поинтересоваться у одного знатока, сколько может стоить организация такого мероприятия, он объяснил мне на пальцах, что не меньше 250 000 долларов. Таких денег у господина Кипяткова, конечно, не было, но тем не менее он каким-то образом умудрился во всех городах заказать лучшие концертные залы, заключил договор с гостиницей «Мариотт», а также получил рекламную поддержку от «Нью-Йорк Таймс». Аппарутуру безвозмездно предоставила одна из самых известных американских рок-групп. В Нью-Йорке был заявлен зал, в котором выступали такие легенды рок-н-ролла, как «Криденс» и «Иглз», а в Лос-Анжелесе – «Битлз».
На хвосте у Кипяткова висели конкуренты – несколько человек, раньше эксклюзивно занимавшихся российской рок-музыкой в США. Они звонили довольно часто и угрожали вполне недвусмысленно. В ответ Кипятков отсылал их в Питер к директору «Хриплого зева», предлагая им такую перспективу: хорошо, он отменяет гастроли группы, но звонит ее руководителю и объясняет, почему он это сделал, после чего группа навсегда прекращает деловые отношения с этими людьми. Звонки постепенно прекратились. Я смотрел, как проект из абстрактной идеи превращается в грандиозную реальность, и не мог до конца осознать, каким образом это получается...До тех пор, пока не понял, что Кипятков был чистой воды авантюристом. Заняв у разных людей и организаций деньги под этот проект, он просчитал вероятность выигрыша и проигрыша – и играл в этих жестко очерченных рамках.

У людей разные мнения по поводу авантюризма. Однажды моя хорошая знакомая в ответ на утверждение, что она авантюристка, заявила:
-В наше время быть честным – это самая большая авантюра.
Одним из самых крупных пройдох, каких я когда-либо встречал в жизни, был Саша Гальцин. Это был веселый и легкий на подъем человек, большой специалист по продаже воздуха. Он владел двумя или тремя бизнесами, где числились какие-то несуществующие люди. На самом деле работал Саша в одиночку, доверяя лишь себе. В последний год моего пребывания в России мы с ним пытались продать вертолет. «МИ-8», если начать вдаваться в подробности. После вереницы встреч с длинной цепочкой посредников мы в итоге вышли на продавца. Солидный седой дядька из военно-промышленного комплекса, прошедший, вероятно, все мыслимые и немыслимые огни, воды и медные трубы, в течение часа выслушивал планы многоходовых комбинаций, которые излагал ему Саша, каждый раз находя в них скрытые логические изъяны... Но Саша не сдавался, вдохновение не желало покидать его. Наконец, после описания очередной головокружительной схемы, прожженный делец не выдержал.
-Саша, - сказал он. – Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?
-А потому что честный, - ответил Саша, глядя в глаза собеседнику с обезоруживающей прямотой.

-Как назовем программу? – спросил меня Кипятков, сидя лицом к компьютеру. Разговаривая со мной, он печатал ответ одному из своих многочисленных корреспондентов.
-По названию какой-нибудь популярной песни из их репертуара, - сказал я. – Ну, например, «И один в поле воин»...
-Класс! – воскликнул Кипятков, повернувшись ко мне. – Постеры делать будем?
-Надо бы.
-Сколько, как ты думаешь? Пятьсот на Нью-Йорк не много будет?
-Много, я думаю. Может быть, двести пятьдесят.
-Кроме плакатов, я думаю, нужно сделать флаерсов штук тысячу и разбросать их по русским магазинам. Печатать и то и другое будем в черно-белом варианте – так значительно дешевле получится... Как ты думаешь, какую фотографию лучше выбрать?
На дисплее показались четыре фотографии, из них мы выбрали одну. Прошло два часа, и макеты постеров и флаерсов были готовы. «Импресарио» оказался до еще и неплохим дизайнером.
-Далее, - сказал командир. – Билеты идут неплохо. В трех городах уже все раскупили. Хуже всего дело обстоит, как ни странно, с Нью-Йорком. Денег в обрез, времени тоже мало, а нам нужна агрессивная реклама... Радио и телевидение я, правда, уже оприходовал. Пока объявления там идут два раза в неделю, а к концу месяца пойдут через день. В последние две недели будем крутить клипы... Остались газеты, и они за тобой. Учти, платить больше нечем. Все деньги ушли на телевидение. Расплачиваться можешь только билетами на концерт...
-Каким это образом? – спросил я.
-У большинства редакторов и владельцев есть жены, мужья, дети. Некоторые любовников и любовниц имеют... Надо сделать так, чтобы все они пришли на концерт.
-В смысле - супруги с любовниками вместе, что ли?
-Если тебе это удастся, я тебе бонус выпишу, - с каким-то новым интересом посмотрел на меня Игорь. –Пусть это будет твоей личной сверхзадачей. Я про другое. Надо сделать всех, кого только возможно, нашими информационными спонсорами. Названия всех средств массовой информации, принявших участие в проекте, будут висеть на сцене. А зал, ты учти, на 3500 мест. Пусть только сами эти плакаты сделают... Не стесняйся взамен раздавать билеты. Я под VIP-публику целую ложу зарезервировал.
А что касается плакатов, тебе надо найти группу школьников-фанов, которые будут их расклеивать и разносить по магазинам и ресторанам. Взамен опять же можешь пообещать бесплатный вход на концерт и личное знакомство с лидером группы после концерта...
- А как это тебе удалось в такой короткий срок оповестить всю русскоязычную Америку, скажи мне? - поинтересовался я.
Кипятков хитро, по-ленински сощурился. Надо, кстати, заметить, что в моменты мозгового штурма он довольно часто напоминал мне вождя мирового пролетариата в юности.
-Понимаешь, в чем дело... - сказал он. – Слышал, тут недавно книжный магазин накрылся? Владельцы не поделили доход... Одного из них я знаю. Уходя, он прихватил с собой всю интернетовскую базу данных, всех подписчиков по всей Америке, короче говоря... Что еще? Завтра я поеду в типографию на Брайтон, заказывать постеры... Ими надо будет заклеить весь Брайтон и Бенсонхерст...
-Почему на Брайтон? – спросил я. – У китайцев дешевле будет, а главное, качественнее.
-Да, Леня, - сказал Кипятков. – В рекламе ты, в общем, действительно разбираешься, а вот в бизнесе... О’кей, когда будем забирать плакаты, поедешь со мной, я тебе кое-что покажу... Я ведь тебе уже объяснял, что денег осталось впритык...

Время пролетело быстро. Информационные спонсоры нашлись. Кроме того, я написал несколько статей под разными именами, которые были опубликованы в газетах. Большинство русскоязычных изданий каждую неделю выдавало по странице с рекламой группы... По радио крутились рекламные ролики. Около двух с половиной тысяч билетов было раскуплено. Оставалась еще тысяча. В назначенный день мы с Кипятковым были в типографии на Брайтоне.
Конечно, даже половины тиража еще не было отпечатано, к тому же, когда я увидел качество этой продукции, что-то внутри меня ухнуло вниз. Лицо солиста на плакатах превратилось в нечто туманное, буквы расплывались, на бумаге было сплошное месиво.
-Что это такое? – грозно вскричал Кипятков, тыча пальцем в разложенные на столе еще не просохшие листы. Женщина, встретившая нас, побледнела.
-Я извиняюсь, - дрожащим голосом сказала она. – Это были пробные экземпляры. Мы их напечатаем заново.
-Сколько постеров уже отпечатано? – ледяным тоном спросил Кипятков. Лицо его было красным. Казалось, он вот-вот взорвется. Казалось, сейчас его, такого молодого, хватит удар.
-Восемьдесят, - виновато сказала женщина.
-Я хочу видеть владельца типографии, - сказал Кипятков. –Сейчас же.
-Пойду посмотрю, на месте ли он... – пискнула работница и с видимым облегчением убежала.
-Лучше бы ему оказаться на месте, - громко произнес Кипятков ей вслед.
Я старался не смотреть на шефа, мне было его жалко. Но подняв глаза, я вдруг увидел, что он, на секунду сбросив с себя все свое негодование, весело мне подмигивает. В следующую секунду он вновь стал возмущенным «кастомером».
-Он сможет принять вас через десять минут, - сообщила женщина, вернувшись. – У него сейчас клиент. Поверьте, мы...
-Мы вернемся через десять минут, - холодно бросил Кипятков. – Пошли.
Мы вышли на улицу, и Кипятков в задумчивости стал ходить взад-вперед по тротуару. На нем был длинный бежевый плащ, который он расстегнул, входя в типографию, и теперь хлястик от него обоими концами волочился по земле. Сейчас он и точно напомнил мне какого-то диктатора из фильма, этот маленький решительный человек с большим лбом и уже намечающейся лысиной. «Похож, похож на Ленина, - подумал я. – А если треуголку напялить, то и за Наполеона вполне сойдет... Может быть, нам всем повезло, что этот человек занимается интертеймент-бизнесом, а не политикой?»
-Черт, сигареты кончились, - сказал я, хлопая себя по карманам.
-На, - сказал Кипятков, кинув мне на ходу пачку.
-Сам-то будешь? – спросил я, закурив.
-Я не курю, - отстраненно ответил он, о чем-то сосредоточенно думая. – Возьми себе.
Когда мы вернулись в типографию, нас сразу же провели в кабинет к владельцу.
-Ну и что мы будем с вами делать? – спросил Игорь, достав из кармана контракт и положив его на стол. – У вас есть точно такой же.
-Есть, - сказал владелец типографии, затравленно глядя на Кипяткова.
-Вы по-английски хорошо читаете? – серьезно спросил Кипятков.
-Неплохо.
-Вам напомнить размер неустойки? – внушительно спросил Кипятков.
-Не надо, - сказал владелец.
-Может быть, вам неизвестен телефон организации, которая такими случаями занимается? У меня он есть. Они работают до пяти. Приедут, составят акт...
-Что вы хотите? – медленно произнося слова, спросил владелец.
-Во-первых, вы печатаете не 250, а 500 постеров и 1000 флаерсов, они должны быть готовы завтра к двенадцати, а во-вторых, мне нужно, чтобы послезавтра этот постер висел в каждом бизнесе на Брайтоне, а в каждом магазине лежали бы по 20 штук флаерсов... Не знаю, как вы это сделаете, но послезавтра к вечеру они должны там быть. И не забудьте про качество печати. Деньги я вам перечислять не собираюсь...
Хозяин кабинета подавленно молчал.
-Какое количество вам нужно на Брайтон? – спросил Кипятков.
-Штук шестьдесят постеров и триста флаерсов, - едва слышно выговорил владелец типографии.
-Завтра к двенадцати я пришлю к вам человека за остатками. Спасибо, - вежливо сказал Кипятков и, сложив свою копию контракта, встал из-за стола. – До свидания.
Я тоже попрощался, и мы вышли из кабинета.
-Тебя куда подбросить? - весело спросил Кипятков, открывая дверцу машины. – Да, скажи своим ребятам, что следующую неделю Брайтон пусть не окучивают, пусть работают только по Бенсонхерсту... А за неделю до концерта будет основной удар!
-Послушай, Игорь, - сказал я, садясь в машину. – По какой специальности ты оканчивал университет?
-Бизнес-менеджмент в кризисных ситуациях, - ответил Кипятков. – А что?

Гастроли группы «Хриплый зев» в Америке прошли при полном аншлаге. В Нью-Йорке, даже несмотря на мороз, люди стояли на улице перед зданием у открытых дверей, чтобы хоть так услышать своих кумиров. Билетов в кассе не было, зал был забит под завязку. Нельзя не признать, что и я приложил к этому руку – мне никогда не забыть, как за день до концерта мы с женой всю ночь ходили по Кингсхайвэй, расклеивая по стенам домов оставшиеся постеры. Группа молодых фанов, которые помогали мне в распространении флаерсов и плакатов, на концерт попала, но кумирам так представлена и не была. На следующий день после окончания гастролей - а Нью-Йорк был последним городом в этом марафоне, господин Кипятков навсегда исчез с горизонта, оставив массу долгов и неприятных воспоминаний у поверивших ему людей. Говорят, что он теперь обитает где-то на Западном побережье. С Ольгой, главной зачинщицей исторического события, к этому моменту он благополучно и вполне мирно расстался, как выяснилось значительно позже. Я тоже недополучил свои 700 долларов, но утешаюсь хотя бы тем, что догадался взять аванс в две тысячи. Хотя... наутро после концерта кто-то оставил у меня на автоответчике непонятный message, который я потом по неосторожности стер. Мне до сих пор кажется, что это был Кипятков.