СУДЬБА ФОТОГРАФИИ В ХХI ВЕКЕ

Научный прогресс остановить нельзя, вряд ли против этого тезиса можно возразить. То, что достижения научной мысли используются и против человечества, не меняет историю: наука движется вперед. В предыдущие века новшества вызывали восхищение. Появлению парохода и поезда был даже посвящен романс, который М. Глинка написал на слова «Попутной песни» Н. Кукольника :»Дым столбом, кипит, дымится пароход. Быстрота, разгул, волненье, ожиданье, нетерпенье... Веселится и ликует весь народ, и быстрее, шибче воли поезд мчится в чистом поле «. А уж ХХ век по части научных открытий, мне кажется, превзошел остальные века.
На рубеже ХХ и ХХI веков компьютер начал захватывать не только все области научной, но и частной жизни. Пусть многие люди моего поколения используют его дома как пишущую машинку, не более (так, нищий у Марка Твена, попавший на королевский трон, колол орехи королевской печатью), но представителям самых разных профессий компьютерный прогресс принес облегчение в работе, а электронная почта многим заменила телефон: переписка через компьютер, возможно, возродит эпистолярный способ общения и так далее... Но это все - краткое вступление к моей теме.
Великий и неумолимый прогресс на данном этапе убил фотографию, вернее, фотографический бизнес. Подчеркиваю - на данном этапе, возможно, в будущем интерес к традиционной фотографии возродится, пусть и в меньшем масштабе. Но на данном этапе фотографическая империя рушится.
Появившаяся «игрушка» - цифровая камера - соблазнила любителей, на которых фотографический бизнес держался. И действительно, как удобно! Вставил в фотоаппарат «карточку памяти», сфотографировал семью, друзей, пейзаж - и тут же видишь свой снимок на экране, не понравился - стер и переснял тут же. Не надо идти в фотолабораторию, тратить деньги на проявление и печать (а еще не всегда хорошо напечатают), не надо хранить дома негативы, альбомы или коробки с фотографиями, но занес снимки в компьютерную память, в любой момент включил - и любуйся. Можно напечатать, сидя дома, фотографию, чтобы показать друзьям, а затем выбросить: память компьютера хранит все данные, снимок можно воспроизвести бесчисленное количество раз. А «карточку памяти» можно использовать для следующей съемки. Огромную выгоду из фотографического прогресса извлекли и профессиональные фоторепортеры: снял заказанный материал, перенес в компьютер, на экране отобрал, отредактировал и по электронной почте, сидя дома, отослал в редакцию. Редактор на своем экране посмотрел снимки, отобрал нужные (остальные стер), вставил в компьютерную верстку газеты (журнала, книги) - и ура!
Компьютерная фотография - дешевое занятие только для любителей, фотоаппараты и «карточки памяти» для профессионалов пока что достаточно дорогое удовольствие. Однако не только любители и фотожурналисты, но и профессиональные фотохудожники азартно ринулись осваивать цифровую фотографию.
И бизнес рухнул. Начали закрываться одна за другой нью-йоркские лаборатории, крупнейшие компании-производители перестали выпускать некоторые сорта фотобумаги и химикаты. Фотопленки высокой чувствительности надо покупать осторожно: распродают «залежавшийся товар» с просроченным сроком годности. У меня создалось впечатление, что на моих глазах прокручивается научно-фантастический фильм из серии «нашествие инопланетян», снятый по романам Герберта Уэллса или Клиффорда Саймака.
Выиграло издательское дело. Но один эффект производит фотография, напечатанная в книге, другой - фотография, которую держишь в руках, фотография - результат твоей работы, твоей фантазии и умения, твоей любви, фотографии, которые собирают коллекционеры и которые фотографы готовят к выставке или просто оформляют и вешают на стену в своей квартире. В данном прогрессе ХХI века больше всего меня волнует судьба именно такой фотографии и главным образом - балетной. Поэтому позволю себе небольшое отступление о самой природе театральной съемки.
Я начала снимать в театре больше пятидесяти лет назад и знаю по опыту, как по-разному выглядят мои фотографии, если я люблю артиста, которого я снимаю, или если я к нему равнодушна и фотографирую по заказу или «на всякий случай». В театре и во время работы я остаюсь зрителем. И для меня как для зрителя необходимо установить контакт с теми актерами, которых я снимаю, т.е. стать тем приёмником, который улавливает импульсы, посылаемые артистом в зал. Это не мистика, во всяком случае, не более мистика, чем природа самого искусства театра, природа актерского таланта, в данном случае - природа воздействия артиста, хореографа, постановщика на зал. И если я почувствовала магию зрелища, которое снимаю - я могу сделать несколько удачных снимков, но если спектакль или актеры оставили меня равнодушной, мои снимки будут формальными. В Америке я постоянно снимаю на генеральных репетициях, где рядом со мной плечом к плечу стоят другие фотографы. Часто мы фотографируем один и тот же момент, и почти никогда я не видела потом идентичных снимков...Театральный фотограф - индивидуален, его фотографии так же индивидуальны, как любое творчество. Балетный фотограф - «штучный товар»... Особый эффект достигается именно тогда, когда искусство фотографа соприкасается с искусством актера, когда они «настроены на одну волну». Поэтому такими пустыми выглядят многие балетные фотографии, сделанные в студиях. Как будто бы все есть: прекрасное освещение, выверенная артистом поза...Но танцовщик, как правило, не включается в съемку, он участвует в ней только телом...Можно придумать особенное освещение и «играть» со светом, в таком случае фотограф создает свой театр и своего рода другие образы, иногда очень красивые, но отличные от сценических. Есть мастера, которые достигают больших профессиональных успехов в подобной студийной съемке, их фотографии могут передать красоту танцовщика, красоту самой природы танца, что также немаловажно. Студийные фотографии хороши для рекламы спектаклей: красивые, эффектные, идеальные с профессиональной точки зрения... В любом случае в студии творческая природа актера или молчит, или актер использует ее в минимальной степени: трудно включить «волшебный фонарь» актерской фантазии, когда танцовщик неподвижен под вспышками «зонтиков», а природа танцевального самовыражения требует движения. Работая в студии, я встречала танцовщиков, готовых к актерской самоотдаче во время съемки, например: Андрис Лиепа, Юлия Махалина или Диана Вишнева. Всегда красиво выглядит в студии тело Владимира Малахова, не имеющего себе равных в пластической выразительности, тело этого танцовщика само по себе предмет искусства, но и Малахов на сцене - эмоциональнее. Как-то в Ленинграде в 1972 году в студии телевидения снимали дуэт Натальи Бессмертновой и Михаила Барышникова. В перерыв между съемками Барышникова попросили позировать для портрета. Артист слегка поворачивался, а камера снимала только его голову. Я тоже сфотографировала танцовщика в этот момент и получила один из самых вдохновенных его портретов в образе Альберта...Но то - Барышников!
Для меня самое важное в любой театральной съемке - поймать, запечатлеть тот единственный, никогда больше не повторяемый момент сиюминутного актерского вдохновения. Поэтому в студии я снимаю на черном фоне, стараясь хоть как-то воссоздать у артиста (а затем - у смотрящего на фотографию) иллюзию сценической атмосферы. Я говорю танцовщику: «Не обращай на меня внимание, я только пока что пробую...» и, фотографируя, трачу одну-две пленки впустую, приучая артиста к условиям съемки и стремясь вступить с ним в душевный контакт. Если это происходит, тогда даже в неподвижной позе можно уловить что-то существенное в его индивидуальности...
Возвращаюсь к теме цифровой фотографии. Некоторые фотографы считают, что снимать надо на фотопленку, а печатать - через компьютер. Возможно, съемка цифровой камерой и традиционным фотоаппаратом - идентичный процесс. Но печать приводит чаще всего к разным результатом, и цифровая печать мне не нравится, хотя как будто она дает огромные возможности балетному фотографу, который не может изменить освещение и прочие условия съемки спектакля. Теперь можно на экране отредактировать, как раньше говорили, «отретушировать» фотографию. Можно убрать «лишнюю ногу» (такое бывает, когда на заднем плане стоят танцовщики кордебалета, тела которых находятся в тени, а ноги ярко освещены, и кажется, что премьеры на переднем плане - многоножки), можно выпрямить корпус танцовщика, наклонить голову... Cловом, как в старом стихотворении о чудесах Парижа (не помню автора):»если старый нос не нравится, могут новый приклеить...» Я печатаю некоторые фотографии при помощи компьютера, я вовсе не отрицаю его возможностей. Так я «спасла», сканировав, гибнущий снимок: ранний портрет хореографа Бориса Эйфмана (пленка не существует), которому компьютерная печать придала почти мистический вид. Некоторые фотографии, напечатанные на соответственной бумаге, производят впечатление акварели или живописного портрета. Но это - специальные случаи. Я не говорю также о новых работах, которые можно создать при помощи компьютера, используя негатив только как исходный материал. Создание компьютерного искусства - другая тема, я же говорю об искусстве балетного фотографа.
Компьютерный отпечаток меня не удовлетворяет, потому что, как правило, балетные фотографии становятся «плоскими», т.е. тело танцовщика теряет объём и кажется приклеенным к фону. В одном я пока что абсолютно убеждена: фотография, напечатанная руками (еще лучше - руками самого фотографа), - «дышит», компьютерный отпечаток, как правило, кажется безжизненным. Я встречала высказывания о подобных наблюдениях и у своих коллег. Интересно заметить, что год назад, во время моей выставки в одной из лондонских галерей, меня предупредили, чтобы я не привозила компьютерные отпечатки, они не считаются «качественными», хотя воспроизведены на архивной бумаге. В Англии и черно-белая фотография ценится выше цветной. В данном случае консерватизм англичан мне очень импонирует...
Но если говорить только о балетной фотографии, то возникает еще одна проблема, возможно, временная...
Не так давно, на съемках балетного спектакля, я обратила внимание, что почти все мои коллеги работают с цифровыми фотоаппаратами. Они пробовали весело посмеяться надо мной, дескать, глядите-ка: Нина снимает как в каменном веке на фотопленку! Я посмеялась вместе с ними, но не дрогнула и не устыдилась своего старомодного фотоаппарата, тем более что рядом со мной снимал на пленку и другой фотограф известного балетного журнала. Но одна из моих коллег, Джулиа Л., такая же «первобытная», как и я, вступила в спор. «Что же будет, - говорила она приблизительно такие слова, - вы сняли балет, затем стерли снятое, стали снимать снова, опять стерли...но ведь так исчезнут фотографии, а с ними - память о спектаклях!» Коллеги вежливо промолчали, судьба балетного искусства в целом их не волнует. Одна даже высказалась вполне определенно: «Мне безразлично, что будет после моей смерти».
Я задумалась над этими словами, и проблема показалась мне стоящей внимания.
Балетному фотографу в общей системе театра отводится второстепенная роль. Директора театров или руководители пресс-cлужбы часто вообще рассматривают фотографов как личных врагов. Одна очень видная в американском театральном бизнесе дама вслух говорит, что у всех фотографов - «грязные руки», другая закатила скандал моему коллеге за то, что он продает фотографии артистам. Это почему же все могут продавать свою работу (как та же представительница прессслужбы), а фотограф - не может?! Тем более, что фотограф ХХ века, если он был свободным художником, вкладывал в съемку свои деньги, которые не всегда окупались. В Мариинском театре дама на ответственном посту заявила, что фотографы должны еще платить театру за разрешение снимать такую замечательную труппу... В России установилась практика: я разрешаю тебе снимать в театре, а ты за это даришь нам лучшие фотографии, а мы их печатаем, ничего тебе не платя. И фотографы, влюбленные в балет и свою работу, соглашаются на эту вопиющую несправедливость - ах, «сочтемся славою»! Заработаем на каких-нибудь фотографических заказах! Некоторые театры признают фотографов, но только взятых на службу, и то по причине рабочей необходимости: для прессы нужны фотографии.
А балетный фотограф, действительно, «вечности заложник у времени в плену». Как будут представлять себе потомки танцовщиков прошлого, если не будет фотографий? Видеозаписи, боюсь, сыграют когда-нибудь плохую роль в оценке искусства: с годами меняется не только высота прыжков танцовщиков, меняется стиль исполнения, меняется наше восприятие танцев, и будущие любители балета скажут когда-нибудь с удивлением: чем восхищались люди того времени?! Тем более, что никакая самая замечательная видеосъемка спектакля не передает до конца магию живого театра. Когда же удается увидеть случайно сохранившиеся документальные ролики начала ХХ века, то часто глазам не веришь...вот эта неуклюжая дама - великая балерина прошлого?! Фильм разрушает легенду, которой окружены артисты прошлого, а фотография легенду хранит. Остановленное мгновение прошлого ближе к правде, чем зафиксированное движение. Таковы парадокс и логика исторического восприятия театрального искусства: оно само по себе преходяще, но легенда - вечна. Какое счастье для любителей балета, что мы не видели на киноленте танцев Вацлава Нижинского! Как мы были бы разочарованы! Современные танцовщики, я думаю, давно превзошли легендарного Нижинского и в высоте прыжка, и в исполнении других сложностей мужского танца. Но это не принижает искусство Нижинского, он был велик для своего времени, и это величие прошлого сохранила фотография: на ней, созданной искусством фотографа, он загадочен и окружен ореолом гениальности. В то время не было документальной съемки, но и в студии снимали, стараясь передать сценическое обаяние артиста. Тогда не стремились к исключительной резкости отпечатков, мягкие контуры изображения подчеркивали романтичность облика артиста. Посмотрите на фотографию Павловой или Карсавиной - великих балерин начала ХХ века: и фигуры у них не соответствуют нашим сегодняшним идеалам, и арабеск невысок, и прическа для сцены, на современный вкус, неподходящая...но сколько старомодного очарования, сколько поэзии в их облике сохранила фотография! Все в таком снимке поддерживает легенду!
Я первой в Ленинграде начала регулярно снимать во время спектакля (как в балетном, так и в драматическом театре), затем появились и другие фотографы. И все мы вместе постепенно создали фотохронику балета второй половины ушедшего столетия. Многие танцовщики и целые балеты прошлого ХХ века не были зафиксированы на кинопленку и останутся только на фотографиях, которые мы снимали, вопреки запретам и недоброжелательству начальников, чьи имена исчезают из истории театров в тот момент, когда они уходят на пенсию. Балетный фотограф, который выбрал эту профессию не случайно, а «по зову сердца», который не находится на зарплате у журналов и потому не фотографирует сегодня - балет, а завтра - новые часы или овощную лавку, - подвижник. Балетная фотография никого еще не сделала богатым, кроме тех одиночек, которые снимают только знаменитостей всех жанров искусства.
Балетного фотографа надо было бы любить и лелеять: он создает бессмертие театру и его артистам... Тем более что студийные фотографы снимают в основном «звезд», а искусство создается всеми артистами театра. Балетный фотограф, снимающий спектакль, оставляет для истории образы и менее известных танцовщиков, т.е. более широкий пласт балетного мира. Очень немногие театры, как, например, в Нью-Йорке - Городской театр (созданный Баланчиным), имеют в штате двух фотографов, которые снимают почти каждый спектакль и таким образом «пишут» историю театра.
Чем же грозит истории балета блистательный технический прогресс нашего компьютеризованного века? Многие ли из тех, кто снимает сегодня балетные спектакли на «карточки памяти», перенесут их на СД или перепишут в память своего компьютера? И каков срок этой памяти? Не окажется ли целый период в истории балета неполным? Фотопленки как-то все-таки хранили...
Возможно, я слишком мрачно смотрю на процесс исчезновения традиционной фотографии. Возможно, компьютерный прогресс откроет ей такие просторы, которых мы не знали в ХХ веке. От всей души надеюсь на этот расцвет. Предполагают, что в будущем и книги будут издавать на дисках и пыль от книг не будет оседать в наших легких... И все-таки в потоке ускользающего времени предпочту держать в руках отпечаток, сделанный руками человека, отпечаток, хранящий любовь к театру фотографа и работу рук печатника, а не смотреть на изображение на экране компьютера, предпочту комнату, заставленную полками с книгами, а не с СД - предпочту «обретенное время», заключенное в старинных переплетах книг и в картоне хорошо напечатанной фотографии прошлого, предпочту их удобной для хранения, но потерявшей связь с живым искусством прагматичной продукции компьютера...