ЧТИ ОТЦА СВОЕГО...

За несколько месяцев до отъезда из России, в 1993 году, появилась возможность ознакомиться в КГБ с делом репрессированных родственников, и я подал соответствующее заявление. Отца взяли в 1936 году, осудили по знаменитой 58-й статье и сослали в лагерь, когда мне было несколько месяцев. Знал я о нём крайне мало. Своего прекрасного отчима лет до 20 принимал как отца, да он фактически и был мне отцом. [!]
Когда отца посадили я, его сын, стал членом семьи изменника родины – ЧСИР. Три года спустя мама вышла вновь замуж, я был усыновлен и фамилию мне тут же сменили, чтобы уменьшить вероятность неприятностей или репрессий. Мама очень не хотела, чтобы я что-то знал об отце и его судьбе, и старалась воспитать меня лояльным, хотела, чтобы я как можно раньше вступил в комсомол и т.д.
Время идет к отъезду из России, но из КГБ (название было другим, но, как говорится, черного кобеля...) никто не звонит.
Когда осталось немного времени до отъезда и тянуть более не было возможности, я связался с этим подразделением – оно располагалось в небольшом домике рядом со своей прекрасной конторой- мамой. Ненавязчиво так говорю, что вот жду-жду от Вас сигнала и никак не дождусь, а хотелось бы прочитать про отца своего. Ну, меня, естественно, отшивают, ссылаясь на большую нагрузку и вообще тяжелую жизнь. Причем это же такая контора, на которую не надавишь. Можно только просить и убеждать.
К этому времени я разобрался со своей немаленькой библиотекой, и было ясно, что взять с собой удастся только малую толику книг, часть из которых перешла ко мне по наследству. Среди этого наследства было юбилейное издание, посвященное гибели теплохода «Челюскин». Вот я и говорю этому кагэбешнику, что есть у меня такое редкое издание 1934 года и я подарил бы его тому, кто поможет прочитать дело моего отца. Меня спрашивают, а какой у вас телефон, и минут через 20 перезванивают и сообщают, что дело Вашего отца нашлось и Вы можете приехать.
Вот пустячок этот- всего-навсего подаренная книга - сработал, а вы говорите -коррупция. Но сейчас, почти 12 лет спустя выяснилось, что на российском Интернете только за второй том этого издания просят 6532 рубля (около 220 долларов) и называется оно «Героическая эпопея под общей редакцией О. Ю. Шмидта, И. Л. Баевского, Л. З. Мехлиса», изданная в 1934 году (то есть, по современным ценам, я им принёс книг на 400 долларов). Почему в этом списке полярник и учёный Шмидт - понятно, а участие малоприятного, но близкого к Сталину политического деятелья Мехлиса - можно объяснить только этой близостью.
Приехал я туда с братом своим единоутробным. Почему мы там вдвоем оказались – не помню. Приносят два тома дела отца, сажают за стол. Позади меня садится кагэбешник и начинает по телефону уговаривать какую-то знакомую. Много чего я прочитал в этих томах об отце, а также увидел, как его подпись меняется по мере пребывания в заключении, но никого он сам не сдал. Трудно представить себе, чего это ему стоило.
В этих томах была одна пожелтевшая от времени бумага в треть стандартного листа с карандашным текстом. Это было его заявление начальству о том, что в бане с ним кто-то обращался на ты - грубо. Честно говоря, это меня поразило. Неужели он не понимал, с кем имеет дело? Видимо, эта жалоба была последней каплей.
На следующий день тройка приговорила его к расстрелу, а днем позже приговор был приведен в исполнение.
Но листок этот я сумел из дела изъять и храню до сих пор. Это для меня единственный документ, написанный рукой отца, и что поразительно: несколько необычных особенностей почерка у нас совпали полностью, так что и анализа ДНК не нужно. А младшего сына назвали Володей в честь деда.