“РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА” ОЛЕГА ВИНОГРАДОВА

ПРЕДЫСТОРИЯ

НЕМНОГО О СУДЬБЕ И О ЛЮБВИ
“Под занавес” балетного сезона в Линкольн Центре в Нью-Йорк приехал из Кореи театр Universal Ballet и дал три представления балета Сергея Прокофьева “Ромео и Джульетта” в постановке Олега Виноградова. Оформили спектакль известные театральные художники, “русские американцы” Семен Пастух и Галина Соловьева. Для гастролей в Америке был приглашен известный дирижер из Санкт-Петербурга Павел Бубельников. В основе этой казалось бы, сухой информации на самом деле заложены разные и весьма драматичные истории.
Прежде всего меня занимает судьба и личность Олега Виноградова. Он закончил Хореографическое училище им.А.Я.Вагановой в Ленинграде в 1958 году, но не стремился к артистической карьере. В последних классах школы Виноградов поставил первые хореографические номера на соученицу Наталью Макарову, будущую знаменитую балерину. После окончания училища Олег вместе со своей женой Еленой Виноградовой (бывшей одноклассницей) уехал работать в Новосибирск. Там, казалось, собрались главные передовые силы балетного мира России того времени: во главе театра стоял Петр Гусев, бывший танцовщик и единомышленник опального Федора Лопухова. В театре работали хореографы Юрий Григорович и Игорь Бельский, танцевал уникальный молодой артист, ушедший из Кировского театра, Никита Долгушин. Именно он стал исполнителем первых балетов Виноградова, балетов, которые в одночасье сделали его известным хореографом в России, а затем и за рубежом: Виноградов поставил два спектакля на музыку Сергея Прокофьева: “Золушку” (1964) и “Ромео и Джульетту” (1956). Став затем балетмейстером, а позднее и художественным руководителем Малого оперного театра в Ленинграде, Виноградов создал для этого театра новую редакцию “Ромео и Джульетты”. Но для корейского театра он возобновил , а затем показал в Нью-Йорке именно балет 1965 года, оставив его почти без изменений.
В 1974 году начальство принудило Виноградова занять пост художественного руководителя Кировского балета, находившегося тогда в творческом застое. Виноградов помог балету театра воспрянуть и пройти новый виток своей славной истории. Он смело выдвигал и растил молодых танцовщиков, сам ставил новые спектакли, а также первым добился постановки на сцене театра балетов знаменитых западных хореографов ХХ века: Мориса Бежара, Джорджа Баланчина, Джерома Роббинса, Ролана Пети, Энтони Тюдора. Естественно, Виноградов нажил себе немало врагов среди закоренелых консерваторов, среди танцовщиков уходящего поколения, которые думали, что они так и будут до ста лет единственными исполнителями главных ролей. Они до сих пор сводят с ним счеты, особенно те бывшие артисты балета, кто пишет воспоминания. Виноградов находился во главе труппы 23 года. В конце концов в момент, когда к власти и деньгам ринулись посторонние театру организации и силы (в духе теперешнего положения в России), вокруг Виноградова сложилась сложная криминальная ситуация, и он счел за благо уйти из театра (хотя формально пост художественного руководителя балета за ним сохранялся почти до последнего года). Я с уважением отношусь к тому, с каким достоинством Виноградов повел себя, оказавшись вне театра. Он не только не поносил виновников драмы, но еще имел мужество задуматься над случившимся, признавать и свои ошибки. Словом, Виноградов пережил уход из театра мужественно и достойно, не пал духом и продолжает работать. Еще в 1990 году Виноградов возглавил открытую в Вашингтоне Академию балета.
В школе работают в основном русские педагоги. Деньги на нее дал Мун, глава религиозной секты в Корее. Мун - фигура крайне одиозная, поэтому американцы вначале боялись отдавать своих детей в вашингтонскую школу. Сейчас нервозная ситуацтия вокруг нее прекратилась сама собой, потому что Мун не делает никаких попыток влиять на производственные дела Академии, а главное - не занимается религиозными проповедями среди учеников. Словом, Академия в Вашингтоне отличается от других американских балетных школ только более профессиональным балетным образованием, которое она дает ученикам, и лучшей организацией их быта (при школе существует интернат для иногородних и иностранных студентов). В 1984 году Мун открыл в Сеуле театр, Universal Ballet.
Еще будучи руководителем балета Мариинского театра, Виноградов приглашал балерину корейского театра Джулию Мун танцевать с русской труппой. Джулиа - прелестная лирическая танцовщица, сейчас она уже постепенно уходит со сцены, и является также генеральным директором театра. Оставив Мариинский театр, в 1998 году Виноградов стал художественным руководителем Universal Ballet в Сеуле и работает там с той же творческой энергией, с которой работал в России в одном из лучших театров мира. Виноградов поднял профессиональный уровень труппы и включил в репертуар многие классические балеты. Вместе с Еленой Виноградовой, своей бывшей женой, он по-прежнему руководит Академией балета в Вашингтоне. В Корею за ним поехала танцовщица Мариинского театра, которая любила его много лет, и теперь, наконец, стала его женой. У них родился сын - Артем Олегович Виноградов.
Джулиа Мун (в девичестве Джулиа Пак), принадлежит к религиозной секте Муна. Судьба ее необычна и печальна, во всяком случае, такой ее рисует легенда. Джулиа была невестой сына преподобного Муна, ее жених умер до свадьбы. Но Джулию все равно обвенчали с “духом” умершего жениха. Оставшись на всю жизнь “замужней девушкой”, безропотная Джулиа целиком посвятила свою жизнь театру. По решению главы секты, другая невестка Муна, жена его здравствующего сына, отдала ей одного из своих детей - только что рожденного ребенка: у Джулии был загробный муж, должен был быть и ребенок, но реальный. Джулиа “рвалась и плакала сначала” (так рассказывали мне ее знакомые в Нью-Йорке), затем смирилась и воспитывает чужого ребенка как своего. Милая, тихая, скромная, безропотная, преданная балету Джулия Мун...
Все это - предисловие. А теперь обратимся к балетной версии той повести, которой, как утверждает Шекспир, “нет печальнее на свете”.

САМАЯ ПЕЧАЛЬНАЯ НА СВЕТЕ ПОВЕСТЬ НА БАЛЕТНОЙ СЦЕНЕ
Давно прошли те времена, когда музыка Сергея Прокофьева считалась “небалетной”. Сейчас уже только в качестве исторического анекдота вспоминают историю о том, как Галина Уланова, величайшая исполнительница Джульетты, ходила к директору театра отказываться танцевать музыку Прокофьева. “Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете”, - шутили театральные остряки. Сегодня трудно перечислить все постановки балета Прокофьева ХХ века. Первая, созданная Леонидом Лавровским в России, вдохновила Кеннета МакМиллана в Англии и Джона Крэнко в Германии, создавших свои версии балета Лавровского. Существует уникальная редакция Юрия Григоровича, самый трагический вариант “Ромео и Джульетты” на русской сцене. Современные хореографы стремятся по-новому интерпретировать музыку Прокофьева, написанную на определенное либретто, от которого очень трудно отказаться, т.е. трудно изменить порядок сцен, что создает массу трудностей для хореографов. Так случилось, что до своей постановки Виноградов не видел балет Лавровского. Но он придерживался существующего либретто, хотя некоторые сцены все-таки изменил, какие-то сократил, а поэтому и музыку слегка перекраивал. Хореограф отказался от ряда персонажей, как, например, от кормилицы, служанок трактира и т.д. Но не буду углубляться в историю.
Прежде всего спектакль начинается с “заставки”, которая выглядит как книжная виньетка: на авансцене на фоне “каменных” арок застыли все главные действующие лица. С одной стороны - Монтекки, с другой - Капулетти. Посреди фасада притаилась в щели здания зловещая черная фигура в маске: Смерть.
Впрочем, балет, пожалуй, начинается не с застывшей “живой картины”, а с занавеса к спектаклю, нарисованного Семеном Пастухом. Посреди красного полотна - имитация средневекового герба, на котором изображены два рыцаря, два всадника, сошедшихся в смертельной схватке. Их забрала, закрывающие лица, ужасающе безобразны и напоминают изображения инопланетян в современных фантастических фильмах-ужасах. Рыцари пронзили друг друга копьями, и даже кони, сплетясь телами, грызут друг друга. Этот занавес я считаю великолепным художественным символом животной ненависти, которая приводит людей к самоуничтожению.
Балетное действие начинается с блестящей сцены драки двух кланов, которая вначале, пока пажи не принесли своим господам мечи, выглядит как уличная потасовка. Хореографическая тема смерти одного из дерущихся повторится позднее в сцене смерти Меркуцио. Мне очень понравилась встреча Ромео и Джульетты. Проникнув на бал в дом Капулетти, Ромео бежит вместе с друзьями по авансцене из одной кулисы в другую, а навстречу ему бежит Джульетта с подругами. Обе компании совершенно не обращают друг на друга внимания. И только Ромео и Джульетта вдруг останавливаются и поворачиваются друг к другу: они услышали зов судьбы.
Необычно подан хореографом образ Париса. Собственно, он такой же влюбленный мальчик, как и Ромео, он гуманен, не склонен к убийству, имеет нежное сердце и искренне страдает оттого, что Джульетта его не любит. Но судьба определила ему второстепенную роль...
Сильное впечатление производит развернутая хореографическая сцена венчания, а главное - сцена в спальне. Обычно в других постановках она начинается утром, когда первая брачная ночь позади. Виноградов решил эту любовную встречу молодых супругов иначе. Джульетта одна мечется по постели: возлюбленный только что убил ее брата Тибальда. Когда Ромео врыватеся к ней в спальню, бедная девочка сначала не хочет даже смотреть на него. Но постепенно любовь возобладает над ужасом и отчаянием, молодые супруги кидаются друг другу в объятия. Виноградов поставил изумительно красивый любовный дуэт, первую брачную ночь Ромео и Джульетты. Но не утренний свет поднимает любовников с постели.
Встав с брачного ложа, обняв друг друга за талию, они бегут вокруг сцены как бы в экстазе счастья и любви. Один круг, другой...и где-то в глубине сцены Ромео вдруг отрывается от возлюбленной и исчезает в кулисах. Джульетта еще некоторое время бежит, не замечая своего одиночества...
Виноградов поставил три прекрасных дуэта для Ромео и Джульетты, но этот последний - самый выразительный. Первый дуэт на балу в доме Капулетти как-то теряется в общей суете. В сцене бала, на мой взгляд, вообще много суеты. Возможно, что ощущение это вызвано не столько хореографией, сколько роскошными костюмами, которые создала Галина Соловьева. Это та сцена, где дивные, безупречные по краскам, поражающие своей изобретательностью костюмы гостей мешают балету. Где-то среди пышных платьев и причудливых головных уборов теряется Джульетта-девочка.
И еще одно очень значительное, почти центральное место в балете - дуэль Меркуцио-Тибальда и Тибальда-Ромео - также теряется среди сценического антуража. Соловьева одела толпу на площади в одинаковые алые одежды. Какой она нашла восхитительный красный цвет! Именно шелк такого цвета, “чистый, как алая утренняя струя” (А.Грин), выбирал капитан Грей в портовой лавке для своих парусов. Но на фоне этой полыхающей алым цветом толпы очень трудно сосредоточить свое внимание на трагических сражениях и смертях...
Балет кончается необычно и очень красиво. В соответствии с драмой Шекспира главы кланов Капулетти и Монтекки обнимают друг друга над трупами своих несчастных детей (некоторые хореографы эту сцену опускают, заканчивая балет самоубийством героев). Затем кланы расходятся и застывают под арками колоинады, успевая вывернуть темные плащи белой подкладкой наружу. И тогда на сцену выходят влюбленные молодые пары в современных джинсах, они зажигают свои свечи от свечей у гробницы Джульетты и идут, обнявшись, к рампе. Такой образ вечной любви, может быть, смотрится сегодня несколько прямолинейным, но все равно поэтичным.
Спектакль создан как огромный карнавал, в котором все куда-то стремится и несется. Смерть, ненависть, любовь вплетены в общую безумную пляску масок. Поэтому тихий, просветленный конец балета кажется мне в целом очень удачным.
Я не первый раз вижу корейскую труппу. Это сильная, профессиональная компания, я бы сказала - на уровне лучших мировых трупп. Не каждая даже знаменитая компания может сегодня похвастаться такой исполнительницей Джульетты, как Хау-Мин Ванг. Молоденькая танцовщица очень хороша, ее Джульетта такая нежная, трогательная, беззащитная! Понравился мне и Джеи-Йонг Ом в роли Ромео. В компании есть и русские танцовщики, а главное - русские репетиторы. Многие артисты театра закончили вашингтонскую балетную Академию, что хорошо сказывается на стиле исполнения танцовщиков. В труппе несколько лет работала молодая танцовщица из Канады Сара Майра, ученица балетной школы Нади Веселовой в Торонто. Сейчас Сара перешла на положение солистки в Будапештский театр, но выступала по приглашению корейского театра в Нью-Йорке: Сара очень выразительно танцевала Коломбину в представлении на площади Вероны.
Семен Пастух создал изумительные декорации, которые являются основой решения каждой сцены: легкие, устремленные вверх аркады. Пышные костюмы Соловьевой иногда восхищают своей красотой, иногда утомляют своей пышностью и количеством деталей и тогда притупляют восприятие балета.
Павел Бубельников, опытный балетный и оперный дирижер, тонкий музыкант, был очень доволен оркестром Городской оперы, с которым выступала корейская труппа. Впервые дирижер и оркестранты увиделись накануне генеральной репетиции. Бубельников восхищался их профессионализмом - во время первой и единственной репетиции перед началом гастролей почти не приходилось делать им замечаний.
Словом, общее впечатление от “Ромео и Джульетты” Виноградова осталось ярким. Я думаю, те любители балета, кто видел этот спектакль, запомнят его надолго.
Фото автора