Словом, а не действием!

Вот мы тут в Америке готовимся к президентским выборам. Обе партии, оба кандидата настроены весьма серьезно, будто для них это вопрос жизни и смерти, а не просто поединок политических амбиций. Даже там, где они выглядят пустобрехами и за их заявлениями ничего не стоит, даже там, где очевиден перехлест с черным пиаром, порой зашкаливающим даже в клевету (как, к примеру, ролик «Ветераны против ветерана Керри»), все равно: намерения у демократов и республиканцев серьезные, идеологические ставки самые что ни на есть высокие. Страна расколота пополам, предсказать исход выборов не может никто, выборы этого года, как говорят в России, могут оказаться судьбоносными.
А что в России, из политического словаря которой я позаимствовал этот двухкоренной эпитет?
Признаюсь, у меня нет русских телепрограмм, даже тех, по которым я сам время от времени выступаю, но ровно в шесть часов я усаживаюсь с чаем напротив ящика с пультом управления и в течение получаса скачу, как блоха, по трем программам: Би-Би-Си – по 13-му, Паблик ТВ – по 21-му и «Вести» из Москвы – по 25-му каналам. Между первыми двумя особой разницы нет, разве в формате и тематике – более, понятно, американской у паблик ТВ. Зато резко во всех отношениях разнятся «Вести» от европейских и американских телеканалов – любых. Прежде всего, интонационно: такое ощущение, что передача ведется для детсадовцев - назидательно, односторонне, тенденциозно. Первые десять минут уходят обычно на рабочие встречи Путина с представителями его же правительства. Представьте такую передачу в Америке: президент Буш встретился с Диком Чейни. Само собой, такой телепрограмме капут. Я думаю, одна из причин, пусть не главная, снижения рейтинга Путина – его телевнедрение в массы. Он – не Аполлон, да и не больно телегеничен, малоросл, лысоват, походка вертлявая, а слушать бодягу, которую несет он или его субординаты, – кому охота? И зачем им так демонстративно, на людях беседовать? Решали бы свои деловые вопросы келейно! Думаю, они их так и решают, а на публику выносят только то, что для публики – так они считают – предназначено. Давным-давно, еще в ельцинские времена, в одной из моих американских статей я выразил опасение, как бы российская эмбриональная демократия не превратилась в демократию, управляемую из Кремля.
Не зря опасался.
И вот к моим мыслям как будто прислушались. Не по поводу демократии из Кремля, но по поводу скукоты российского ТВ. Первые десять минут недавней передачи были целиком отданы не беседам Путина с нижестоящими, а грузино-российскому конфликту из-за Южной Осетии и Абхазии. Все репортажи носили тенденциозный, антигрузинский характер, но потом я полистал по Интернету российскую прессу, там тон был куда агрессивней, задиристей, чем в ящике.
Статья в «МК», как теперь называется бывший «Московский комсомолец», озаглавлена «Батоно Фюрер. История повторяется в виде фарса»: о внешнем сходстве грузинского президента с Гитлером, а родился он, оказывается, 21 декабря, в один день со Сталиным, и не грузин он вовсе, а армянин, настоящая фамилия Саакян - еще одна аналогия с Гитлером, который был австрийцем, а некоторые считают, что даже тайным евреем (на четверть). Дальше больше: оба – бесноватый Гитлер и бесноватый Мишико – эпилептоиды, садомазохисты, латентные гомики и проч. А в заключение интернациональное пожелание соседнему народу:
«От всей души желаем грузинскому народу, чтобы его нынешний мессия не привел грузин туда, куда привел немцев мессия немецкий».
К сожалению, я не смотрю грузинскую прессу, наверно, и там пропагандистская истерия зашкаливает за рамки приличия, но все-таки мне трудно представить, что грузинские газеты сравнивают Путина с Гитлером – на основании, скажем, его германофилии, или с тем же Сталиным, который - национальный герой кой для кого не только в Грузии, но и в России, тем более возврат к прежним временам имеет место в ряде областей. А уж о том, чтобы Путина называли гомиком, садомазохистом или эпилептиком – ручаюсь, что этого в грузиннской печати нет и не может быть.
Вот я и подумал: а не является ли вся эта антигрузинская кампания отвлекающим маневром от внутренних проблем России: от того же падения рейтинга Путина, от растущей преступности, включая нераскры тые заказные убийства, от откровенного, с помощью силы, перераспределения собственности от старых воров к новым, от непопулярных правительственных мер по отбиранию от беднейшего населения льгот, от неспособности неочекистов справиться с ситуацией в Чечне и в соседних Ингушетии и Дагестане, от катарского провала – убить врага удалось, но убийцы разоблачены и пожизненно застряли в арабской тюрьме и проч. Непопулярное среди самых богатых и самых бедных, это правительство обслуживает только само себя и прихлебателей (Думу, например), а потому и пытается разжечь в связи с местным конфликтом патриотический ажиотаж. Тем более, Саакашвили предупредил, что будет задерживать, обстреливать и даже топить иностранные судна, которые нарушают водные границы Грузии. И вот уже Жириновский, который всегда впереди прогресса, вместе с еще парочкой однодумцев, отправился на пляжи Сухуми, Пицунды и Гагры, демонстрируя свою непотопляемость.
В любом смысле.
И дело тут вовсе не в Саакашвили или Путине, но в историческом конфликте, который каждая сторона пытается использовать в патриотических, то есть корыстных целях. Не желая никого обидеть, напомню все-таки о словах британского остроумца Сэмюэля Джонсона: патриотизм – это прибежище негодяев.
Помню, когда я впервые прибыл из Нью-Йорка в Москву и отправился в гости к Искандерам, добрая половина нашего пятичасового трепа с Фазилем у него на даче во Внуково и окрестностях была посвящена конфликту между грузинами и абхазцами, который тогда еще носил словесный характер – перед тем, как перейти в настоящую войну: мы с Леной внимали, а Фазиль горячо объяснял нам историческую необоснованность грузинских притязаний на абхазскую территорию. В ту же нашу побывку на родине мы повстречались с одним известным русифицированным грузином, который столь же горячо и не менее убедительно обосновывал противоположную точку зрения.
Есть ли у меня собственное мнение по поводу этого конфликта?
Да.
Если мы признаём право России на целостность и суверенитет над Чечней, то мы должны признать аналогичные права Грузии над Южной Осетией и Абхазией. И наоборот: если мы признаем, как это сделал от имени Кремля генерал Лебедь, независимость Чечни, то мы должны признать и независимость Абхазии, а может быть, и Южной Осетии. Размер страны и число ее жителей роли не играют: в независимой Андорре между Францией и Испанией 465 кв. км и 64 тысячи жителей. Дело не в количестве, а в качестве, то есть в свободном волеизъявлении жителей. Чечня уже неоднократно изъявляла желание жить независимо от России (другое дело – во что она тут же превратилась, как только ненадолго стала независимой).
Или, к примеру, Фолклендские острова, заселенные двумя тысячами пастухов – аргентинцы их зовут Мальвинскими островами и, пользуясь физической близостью к Аргентине и удаленностью от Великобритании, четверть века назад их захватили, но Лондон послал флотилию и восстановил свой суверенитет над этими в стратегическом отношении ничтожными островами. Само собой, подавляющее большинство фолклендцев хочет остаться британскими гражданами. Или, например, мой любимый Квебек, который пока что остается в пределах Канады именно волеизъявлением его в основном франкоязычных жителей.
В то время как большинство чеченцев либо абхазцев хочет жить в собственных независимых странах. Мне кажется, все вопросы можно – и нужно - решать путем референдума, а не патриотическим угаром и бряцанием оружия.
И так мне в тот вечер надоела российская антигрузинская пропаганда по «Вестям», что я на полуслове переключился на Би-Би-Си и увидел там живую цепь людей, которые, взявшись за руки, оцепили по периметру шоссе огромную скалу. Это что еще такое? Оказывается, жители Гибралтара отмечают 300-летие завоевания британцами этого стратегически важного по тем временам камня и демонстрируют таким образом свое желание остаться британцами, а не присоединяться к Испании.
Чем не пример для русских, чеченцев, грузин, абхазцев и прочих?
Словом, а не действием.
Ибо слово и есть действие.