Ах Нью-Йорк, мой Нью-Йорк...
Путешествие с комментариями. Начало
«Нью-Йорк - это человечество,
спрессованное в город»
Евгений Евтушенко
Вначале был Авантюрист. Первым европейцем в этих местах, в далеком 1524 году, явился итальянец по происхождению, рожденный в прекрасном городе Флоренция, но состоящий на службе французского короля, некий Джованни Ди Верразано (правда, есть версия, что родился он в Лионе, где была довольно большая колония итальянцев). Был он отважным моряком, искателем приключений.
Биография его довольно темна и запутанна.
По одной из версий служил он капитаном корабля в Венеции и однажды, по пьянке, утерял мореходные карты (что являлось государственной тайной).
Полагалось за это смертная казнь, которую из милости заменили галерами.
Век гребца на огромных галерных веслах был недолог. Но итальянцу повезло, его корабль захватили пираты, и он добровольно вошел в их нестройные, пестрые ряды.
Да недолго длилась вольница: пиратский корабль взяли на абордаж моряки тунисского бея, и бедного Джованни продали в рабство. Откуда его и выкупили францисканские монахи. Нищий, в рубище, он каким-то чудом пробился ко двору короля Франциска I и убедил того снарядить корабль под его руководством для открытия далеких земель, богатых золотом (талантливый был, очевидно, человек: в наши дни он несомненно стал бы популярным политиком или телевизионным ведущим).
И вот в январе 1524 года с ведома короля корабль «Ла Дофин», что означает «наследник», снаряженный на деньги лионских банкиров, отправился к берегам Америки. Правда в те времена мореходы не были убеждены, что их ждет земля, а не продолжение океана. Был проложен путь к Южной Америке, а что находится между нынешней Флоридой и Ньюфаундлендом - не знал никто.
Плавание было долгим и мучительным. Где он впервые пристал к земле - точно неизвестно. Джованни, натура романтическая, новооткрытым землям и водам давал яркие, цветистые названия типа «Аркадия» или «Лес лавров», которые очень трудно привязать к известным географическим точкам. Но 17 апреля 1524 года он бросил якорь в одном широком заливе, который тут же нарек Ангелома. Исходя из его описаний, это и была бухта нынешнего Нью-Йорка.
Правда, из-за приближающегося шторма он вскоре снялся с якоря и был таков.
Никаких прoмеров бухты он не провел, реку, впадающую в нее, не исследовал.
Домой он вернулся, естественно, без золота (здесь его отродясь не бывало), захватив с собой только одного малолетнего индейца. Король был, конечно, очень раздосадован таким никчемным, с его точки зрения, результатом.
Но талантливый авантюрист сумел убедить еще раз лионских купцов и снарядили еще одну экспедицию. Направился сей раз бедолага Джованни к архипелагу Карибы и вскоре ввязался в междоусобные разборки между различными индейскими племенами, где и погиб бесславно. Как только его шлюпка пристала к берегу и он сошел с нее, из-за кустов выбежала ватага местных любителей человечины, которая, разрубив его на куски, тут же стала жарить на костре. Все это происходило на глазах у потрясенной команды корабля, где находился и младший брат капитана. Вот такая жуткая кончина.
А бухту нью-йоркскую и реку, впадающую в нее, в 1609 году подробно измерил и описал суровый шотландец Генри Хадсон, находившийся на службе Голландской Вест-индской компании.
В 1909 году мэрия Нью-Йорка вознамерилась отметить монументом 300-летие открытия этих мест Генри Хадсоном. Но не тут-то было. Могучая итальянская община запротестовала: ”Первым был наш Джованни…”.
- Да, отвечали им, - но ведь он никакого следа не оставил, ничего не описал толком, даже глубину не измерил…
- Все равно первый! – упорно стояли на своем итальянцы. И вот к 300-летию истинного открытия этих мест Генри Хадсоном памятник в исторической зоне Беттери Парк поставлен….Джованни Ди Верразано.
На постаменте гордо высится бюст могучего воина, а у подножия – женщина с мечом, олицетворяющая мужество, храбрость, упорство.
Мне это напоминает известную байку о том, как один одессит навестил своего московского друга. Тот повез его по городу, демонстрируя достопримечательности столицы:
-А вот памятник Гоголю!
-Знаю, - кивает головой гость. – Он написал «Муму».
-Нет, - поправляет его более эрудированный москвич, - «Муму» написал Тургенев.
-Странно, - удивляется одессит, - «Муму» написал Тургенев, а памятник почему-то Гоголю?!
Это не единственная память о незадачливом итальянце. Его именем назван потрясающей красоты мост, связывающий Бруклин с другим районом Нью-Йорка Стэйтен-Айлендом. Мост этот входит во все хрестоматии мира, посвященные мостостроению.
А нам, недавним эмигрантам, урок: вот что значит сила дружной, объединенной общины!
И все-таки первым европейцем, оставившим реальный след в истории Нью-Йорка, был капитан Генри Хадсон. Он не только детально описал бухту, измерил ее, но и поднялся вверх по реке, впоследствии названной его именем Хадсон Ривер, на расстоянии 250 миль. Река была так широка в ее устье, что он подумал, будто открыл пролив между Атлантическим и Тихим океанами. Это была эпоха великих географических открытий, и успешные поиски кратчайших водных путей из океана в океан были голубой мечтой всех мореплавателей.
Но, увы, через 250 миль Хадсон натолкнулся на пороги, понял, что это река, и остался там зимовать. На месте той зимовки впоследствии и появился небольшой городок Олбани, ныне столица штата Нью-Йорк.
Я обратил внимание, что сколько бы я ни упоминал фамилию Хадсон и название одноименной реки, ни один мускул обычно не шевелится на лицах моих туристов. Но стоит мне произнести это имя так, как оно записано в нашей географии, как чело светлеет и слышу радостные возгласы: - Ну, конечно, знаем...
А как же...
Вы уже догадались, что речь идет о Генри Гудзоне. Переиначивать иностранные имена – наша российская страсть. Весь мир знает несчастного короля Чарльза I, которому в 1649 году по приговору парламента отрубили голову. Только в нашей истории он значится как Карл I, хотя такого имени у англичан не бывало. Или другой пример, из области более близкой мне по предыдущей профессии кинорежиссера.
Сразу же после войны на взлете итальянского неореализма была создана картина о несчастной судьбе красивой девушки, которая очень хотела выйти замуж, но встречавшиеся на ее пути мужчины обманывали ее, деревенскую простушку, и, получив искомое, исчезали. В главной роли снялась кинодива Сильвана Пампанини, с потрясающей красоты длинными ногами (впечатление детское, а ведь помню!) Фильм в Италии шел под очень точным социально значимым названием:
«Дайте мужа Анне Дзаккео». В нашем советском прокате оно было переиначено в сиропно-мелодраматичное: «Утраченные грезы» (?!)
Генри Хадсон оставил след не только в истории Нью-Йорка. Был он человеком многих угодий, обладал массой талантов: и мореплаватель, и исследователь, и купец, и воин. Типичный человек эпохи позднего Возрождения. Плавал он и севернее наших широт, и не зря огромный залив в Канаде носит его имя. Но, увы, яркие, сильные личности редко покойно кончают свои бурные дни. Во время очередного плавания к берегам Северной Америки команда, подстрекаемая его помощником, взбунтовалась и решила податься в пираты. Генри Хадсона с его малолетним сыном и несколькими оставшимися верными матросами посадила в шлюпку и отпустила на волю волн. С тех пор о них никто ничего не слышал.
Но имя отважного капитана осталось на географической карте, в истории Нью-Йорка и в нашей с вами Памяти!
Беттери Парк
Если перефразировать первые строки старинной русской летописи «Откуда есть и пошла земля Русская...», то можно сказать, что мы находимся там... «откуда есть пошла земля нью-йоркская...» Самая южная оконечность острова Манхэттен (длина - 14,2 мили, ширина в узком месте – 2,5 мили), на которой голландцы соорудили небольшой форт, этакую крепостицу для защиты от внешних врагов.
Прошли годы, и уже в 1811 году, когда явственно назревала англо-американская война, крепость передвинули и перестроили. Стала она мощной, кирпичной, с толщиной стен в некоторых местах до 2,5 метра. Установили батарею в 25 пушек. Но ирония судьбы. Пушки эти так никогда и не стреляли. Крепость же в 1825 году получила имя губернатора Нью-Йорка де Витто Клинтона, чьими стараниями она и была возведена – «Кестл Клинтон» (Замок Клинтона).
Всю же прилегающую площадь нарекли Беттери парк из-за этих пушек.
Располагался здесь городской парк, благо протоку, отделявшую крепость от берега, засыпали. Праздничные гулянья, фейерверки, театральные представления.
В наши дни такую идиллию можно наблюдать, пожалуй, только на большой поляне Центрального парка, вмещающей 15 тысяч человек, где летом идут бесплатные оперные представления.Так что у этой традиции давние корни, еще с XVII века. Но все это было потом.
Мы же вернемся в те давние времена, когда только начинался Нью-Йорк.
Селились здесь небольшими общинами еще с самого начала XVII века, причем поселенцев, в основном голландцев, привлекали более плодородные земли нынешнего Бруклина, чем каменистый и болотистый Манхэттен. Но массовая колонизация началась в 1624 году, когда к этим берегам пристала большая экспедиция во главе с генеральным директором голландской Вест-индской компании Питером Минуитом ( в истории более известна Ост-индская компания, освоившая Индию, Цейлон, Малайзию). В те годы и состоялась известная покупка острова у индейцев за 24 (?) доллара. Ну, долларов, положим, тогда и в глаза никто не видывал, но факт покупки действительно состоялся.
В письме капитана голландского судна руководству компании об этом сообщается так: «Они (голландские поселенцы) купили остров Манхэттен у дикарей за 60 гульденов». Всё.
Уже в середине ХХ столетия экономисты приравняли эти 60 гульденов к 24 долларам в масштабе цен своего времени. И пошла эта история гулять по многочисленным книгам, брошюрам, статьям, как пример удачного вложения капитала. Купили за 24 доллара, а сколько сегодня стоит Манхэттен?! «Сделкой тысячелетия» прозвали эту покупку. И во всех этих рассуждениях подспудно проглядывала одна идея: вот-де какие умные, ушлые, «продвинутые» (как модно сейчас говорить) белые и какие дикари, простодушные дети природы, лопоухие индейцы.
При ближайшем же рассмотрении все оказывается не совсем так, а зачастую и совсем не так. Начнем с того, что у индейцев не было частной собственности на землю. Экономическое мышление у них было сродни советскому: «И все кругом колхозное, и все вокруг мое…» Остров был окраиной расселения большого объединения племен, носивших общее имя алгонкинов. Жили они, в основном, на территории нынешнего штата Нью-Джерси, а сюда приплывали поохотиться и порыбачить. И когда за прикладывание пальца к бумаге вождю одного из племен (это были ленаппы) предложили топоры, ножи, бусы, зеркало (в котором вождь мог лицезреть свое лицо), восторг был всеобщий. Кстати, и не такие уж маленькие деньги это были по тем временам. По некоторым публикациям эта сумма соответствовала зарплате Питера Минуита.
А затем произошло то, о чем умалчивают популярные американские путеводители.
Прослушав об этой сделке, на остров зачастили представители всех других окружающих племен. И все требовали такой же дани (будем называть вещи своими именами). И на меньшее они не соглашались. Дабы избежать конфликта, губернатор Минуит был вынужден все платить и платить.
Так что индейцы как бы предвосхитили трюк одессита Рабиновича, который продавал знаменитый оперный театр всем желающим. Он продал его немцам, полякам, австрийцам… Продолжал бы сию операцию и дальше, если бы его полиция не остановила.
А далее началось совсем несусветное. Индейцы продолжали наезжать на остров, стрелять дичь, ловить рыбу. И когда колонисты возмущались: “Вы остров продали. Он уже не ваш”, - индейцы искренне недоумевали: - А чем мы вам мешаем? Стреляйте тоже дичь, ловите рыбу… Начались стычки, переросшие в военные действия. И пришлось голландцам строить для защиты от индейцев сперва стену деревянную (нынешняя Уолл-стрит), а затем прорывать целый канал (теперь центр китайского района Канал-стрит).
Так что еще неизвестно, кто умный, а кто глупый в этой истории.
В 1926 году на территории Беттери парка был воздвигнут памятник этой сделке купли-продажи в виде огромной мачты с барельефом в нижней части, где Питер Минуит в полной парадной форме стоит перед индейским вождем в набедренной повязке со свитком в руках. А у индейца соответственно связки бус. Такой вот обмен. На вершине мачты три флага: США, штата Нью-Йорк и третий, глядя на который туристы с недоумением спрашивают: - А при чем тут Канада? На белом фоне видят кленовый лист. Но это не канадский флаг, лист не кленовый, а символ парковой службы Нью-Йорка – лист английского сикомора. Огромная, могущественная организация, Парковая служба, и владеет Беттери парком. Поселение это свое голландцы ностальгически назвали Новым Амстердамом, а все поселки по восточному побережью Атлантики, которое ими бурно заселялось, известны как Новые Нидерланды. И длилась их относительно мирная жизнь целых 40 лет.
(Ах Нью-Йорк, мой Нью-Йорк... (Часть 2)
