Благоухает звукоцвет
Как непросто на тесной тарелке – земле
Исцелять её плоскость метафорным током
И, вонзаясь антенною вилкой в рассвета желе,
Бирюзовые косточки звезд находить ненароком.
Сергей Шаблин.
Сразу оговариваюсь: в коротком газетном репортаже трудно, а, может, и вовсе невозможно написать обо всех «звездных косточках», которые искал (и находил!) этот молодой, но уже полностью состоявшийся художник. Бог наградил его и пониманием души природы и человека, и яркой индивидуальностью, и тем даром острого видения, без которого настоящим мастером не стать.
Впервые это имя – Леонард Коган – услышала я, попав год тому назад в один из нью-йоркских выставочных залов. Была удивлена представленной там коллекцией поэтических, необычайно эмоциональных, одухотворенных пейзажей вечного Иерусалима. «Вот и хороший урбанист появился наконец, - кто-то коснулся моего плеча. - Взгляните, какая очарованность этим древним городом и какая гармония красок!» Рубен Борэ, художник известнейший, восхищения своего не скрывал.
И вдруг! «Если хочешь увидеть отличнейший озвученный поп-арт, пойди в «Нексус», - посоветовал мне мой друг. Найти галерею оказалось делом несложным, и ждали меня там не один, а два сюрприза: во-первых, я оказалась на том же этаже «галерейного» здания, где располагалась на протяжении полувека вошедшая в историю искусства знаменитая галерея Пьера Матисса, о которой вы совсем недавно читали в нашей газете; а во-вторых... Во-вторых, именно там, в этих стенах, встретила я Леонарда Когана и его новую коллекцию – совершенно другая стилистика, другая манера, другая кисть. Просто не верилось, что это тот художник, с полотнами которого я была знакома. Но... Такая же высокая одухотворенность, такая же звучная, с тонкой нюансировкой колористика, такое же царство красок и света. Как сказал Гумилёв:
«Как яблоневые макушки,
Благоухает звукоцвет»
«Разделение судеб» - одна из лучших работ и по уровню исполнения, и по накалу эмоций. До крика. Он стремится удержать её, но Она уже далече, ей тягостны его признания. Ею правит злая фея Нелюбовь, несгибаемая, ни на какие уговоры не поддающаяся. Лишь суровая необходимость заставить её – нет, не сменить гнев на милость, а лишь затаиться, смириться... И все это на фоне ураганно мчащихся облаков, неумолимого, неостановимого ветра, отчего ситуация кажется еще более неразрешимой.
Работы молодого мастера – мыслящие, ему открылись тайные пути воплощения в творчестве Богом подаренной человеку способности к абстрактному мышлению. То есть настоящий художник, свыше одаренный и овладевший ремеслом, профессионал, может выбрать для себя абстракционизм как путь самовыражения, как итог творческого поиска, как сублимацию этого самого абстрактного мышления, проходя в своем творчестве через смену концепций и стилистик, работая в разной технике, но всегда создавая произведения самобытные и неординарные.
«Логика её лица» – поразительный абстрактный (!) портрет одинокой женщины, у которой есть все, кроме душевного покоя и того самого – надежного плеча, на которое можно опереться.
- Леонид, как вы определяете стилистику представленных здесь работ?
- Нечто среднее между поп-артом и авангардом...
- ...и коктейль этот в бокале с абстрактной росписью и даже чуточку с искрами сюрреализма.
- Интересный образ. Абстракционизм? Да. Восходящий к поп-культуре, к настроениям, реалиям, поведенческим особенностям, желаниям и чаяниям поколения, молодым вошедшего в XXI век.
- Вам не кажется, что в произведениях ваших ощутимо влияние Кандинского и Готлиба?
- Кандинского – определенно. Особенно это его слияние живописи со звуком, с шёнберговской атональной невероятно экспрессивной музыкой. Может быть, сейчас, когда дисгармония и своего рода атональность и в социальных, и в семейных, и в личных отношениях нарастает, такое слияние еше более актуально, чем при жизни Кандинского. И музыка для меня и в моей сегодняшней живописи воспринимается как часть поп-культуры. Звуки, ноты рвутся куда-то, стараясь захватить в своем движении не только слух, но и душу, и сознание.
- Вот как в вашем динамичном и скованном, радостном и трагичном «Ди Джее»: звуки разлетаются, как наши надежды.
- Яркие краски и цветосочетания – это ведь не всегда пир оптимизма или восторг художника перед совершенством мира, которого, увы, нет.
Сполохи алых пятен, порывистость мазка – у Когана за ними скрыты тревоги и проблемы человека, его искания, его неудовлетворенность жизнью и собой, его метания и, конечно же, желание обрести любовь. Потому что она была и остается самым главным. Оттого-то абстрагированные фантазии Когана так трагически чувственны, а вибрирующее их очарование так воздействует на зрителя.
- Наверно, часто ваши картины этой серии филигранной шелкографии называют декоративными?
Ну, в какой-то степени любое произведение искусства в определенном смысле декоративно, призвано не только отображать, но и украшать бытие. Вольтер писал другу-художнику: «Вы мой украсили приют». Разграничение тут очень зыбкое. Да и воспринимает каждое произведение человек по –разному. Отсюда и разнообразие оценок – как разнообразны человеческие вкусы, взгляды, уровень культуры, умение не только скользить по поверхности, но и проникать вглубь, возникающие ассоциации. Декоративное искусство издревле порождено тягой к красоте, так что причисление этих моих работ к нему – даже комплимент.
