ВОЙДЯ В ДРУГОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

Когда мудрец говорит,
весь мир слушает.
Китайская поговорка,
которой три тысячи лет.

В музей Тибета попала я впервые, заинтригованная рассказом о нем почитаемого мною экстрасенса и замечательного фотохудожника Владимира Максимова. И не ошиблась. Из ста двух нью-йоркских музеев этот, наверно, один из любопытнейших и необычных.
Тибет. Таинственный, загадочный, недосягаемый, царящий где-то в поднебесье. Тибет – это не только вознесённое в запредельную высь плоскогорье, Тибет – это иной уровень познания; иная оценка всех жизненных процессов, мышления в первую очередь; иная философия; иное соотношение действия и покоя, добра и зла. Это мудрость гор и мудрость людская. Это хранилище знания – древнего и вечного. Это другое измерение.
Едва войдя в музей, ты неожиданно для себя ощущаешь, что грозные могучие горы, монастыри, похожие на каменные гнезда, и люди с суровыми, будто из камня высеченными лицами – рядом. Эффект присутствия поразителен.
Творения Даши Намдакова по духовному строю, по философской направленности, по психологической глубине, по стилистике, наконец, чудесным образом созвучны, сопряжены с тибетским искусством. Наверно, именно поэтому собрание работ бурята Намдакова так органично вписывается в интерьер музея и сочетается с неповторимой образностью его экспонатов.
Почему? Где-то, когда-то, в отдалённейшие времена пересекались пути тибетских горцев и степняков-бурятов. Оттого и родственность отнюдь не только генетическая, но духовная, культурная, фольклорная… Единые представления о прекрасном, близость философских концепций, сходные ментальные карты и, главное, - единство веры и религиозных постулатов и норм. Буддизм. Хранящий и скрывающий за семью печатями свои тайны от непосвященных. Невероятно притягательный. Поражающий глубочайшим пониманием корней человеческой силы. И слабости тоже.
Даши тайные знания получил в дар от отца, бурятского художника-самородка, замечательного резчика по дереву, чьи скульптурные композиции и тангки, буддийские иконы украшали многие храмы и монастыри. Так что сын в искусство вошел сызмальства и опроверг уверения, что природа, дескать, отдыхает на детях. Ему было 19, когда он, получив отличную «домашнюю» подготовку, начал учиться в мастерской известного в Бурятии скульптора, в Улан-Удэ. Потом Красноярский художественный институт, потом… Самостоятельное, очень яркое творчество, признание, выставки по всей России, Германии, Швейцарии, Америке. Вот сейчас здесь, в Нью-Йорке, в музее Тибета – в Нижнем Манхэттене, на 22 West 15 Street.
Сказать, что это здорово, – значит ничего не сказать. Впечатление просто оглушающее. «Золотая, дремотная Азия»; мощнейшая энергетика, разрешение многих мучающих нас сомнений. Старость? Ну не радость, конечно, но взгляните-ка на намдаковского старого воина: осознание важности и значительности всего, что он сделал, чем жил, поднимает его над неизбежной немощью, над невозможностью свершать то, что так легко и просто давалось в прошлые годы, дарит мудрость и достоинство. Да, он не так силен, как «Великий чемпион», но ведь и не так глуп; не так гибок, как «Лучник», но ведь был еще более метким; не так быстр, «Всадник», но и ему покорялся ветер. Потому-то с таким мудрым спокойствием, так просветлённо смотрит он вперед оттого, что знает – ему подарена вечность.
«Вечность» – одна из лучших работ Намдакова. Её композиционное, философское и эстетическое решение безупречно, она сотворена (повторю слова самого мастера) «в том пограничном состоянии между реальным миром и миром, населённым иллюзиями и духами». Так что же, вечность – всего лишь иллюзия? Или всё же награда за многотрудную и многосложную нашу жизнь? За веру в духовное могущество?
Именно эта категория – духовного могущества – и есть стержень творчества Намдакова. Оружие в руках - вторично в характеристике силы человека: каждого из стрелков из лука или конников, звездочёта, борца... Это люди, обретшие силу через духовность; они личности. Как, например, «Шаман» или «Просветленный», в ком сила духа выше силы телесной, воплощенной в могучем быке.
Ещё один феномен удивительных статуэток Намдакова – их голос. Они словно озвучены, у каждого своя звуковая дорожка. Великий Александр Блок считал, что настоящий поэт должен, «во-первых, освободить звуки из родной безначальной стихии; во-вторых, привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих, внести эту гармонию во внешний мир». Кто сказал, что поэт – это только тот, кто пишет стихи? А разве художник, возносящий любовь, воспевающий совершенную красоту женщины и заставляющий зрителя этой любовью упиваться, этими женщинами не просто любоваться, но восхищаться так, чтобы, обернувшись к своей возлюбленной, по-новому оценить её красоту и нежность, увидеть скрытое, «любить её так, как в день первый».
И вот тут следует особо сказать о дивных женских образах скульптурной поэмы Даши Намдакова, об их особой специфической пластике, их какой-то умиротворенной сексуальности, обещании любви и наслаждения. Эротика, эмоциональность, нежность, сила и страдание – всё это в лицах, фигурах, глазах, изгибах тел юных и прекрасных женщин: дивной «Степной Нефертити», гордой «Лани»; беззаботной «Принцессе»; грустной и очаровательной девушке, запелёнутой в «Кокон»; вызывающей бурное желание женщине-видении, той, что привиделась в горячечном сне; зовущей «Ню с ягодкой», трепещущей «Невесте»... Поэзия любви. И любовь - как самое главное, самое важное в мироздании, в космической и земной реальности.
Бронза, кость, серебро подвластны ваятелю, мастерские его скульптуры оригинальны, насыщены мыслью, они в гармонии со вселенной, они взывают к нам: «Будьте в ладу с миром, с людьми, но главное – с самими собой».