МОРЯКИ

Наверх вы, товарищи,
все по местам –
Последний парад наступает.
Песня о “Варяге”

(Отрывок из повести)

В один из последних дней августа, когда дизентерия в обнимку со смертью бушевала среди изможденных голодом и жаждой военнопленных, к воротам лагеря под усиленной охраной эсэсовцев подвели группу военных моряков.
Пятнадцать матросов, зверски избитых, в окровавленных и изодранных тельняшках, стояли тесной кучкой, поддерживая плечами своих тяжело раненных товарищей. Окруженные эсэсовцами, переступая босыми, избитыми в кровь ногами, они угрюмо смотрели на своих конвоиров.
Руки моряков, скрученные спереди колючей проволокой, кровоточили. Ржавые железные шипы вонзались в тела при малейшем движении мускулов.
Подойдя вплотную к заграждению, узники лагеря смотрели на пленных матросов. Из кирпичного здания комендатуры в сопровождении вооруженной свиты офицеров и двух огромных кобелей-овчарок вышел комендант. Подтянутый, в черном с иголочки мундире, что-то громко говоря окружающим его немцам, он направился к воротам лагеря. В холеных, сильных руках комендант держал стек. Остановившись перед расступившимися эсэсовцами, он минуту молча смотрел на моряков. Потом, чуть повернув голову в сторону стоявших позади офицеров, громко спросил: «Ес ист шварце тодт?» – и не дожидаясь ни от кого ответа, шагнул к группе пленных... Расставив крепкие ноги, слегка постукивая стеком по начищенному до блеска голенищу, комендант в упор смотрел на рослого моряка, в его изуродованное свежим шрамом лицо.
Отлично выдрессированные псы свирепыми изваяниями застыли у ног своего хозяина, готовые по малейшему сигналу броситься на его защиту.
Медленно подняв стек, комендант приставил его к подбородку матроса и, словно позируя перед фотографом, замер неподвижно.
Не отводя взгляда от породистого лица немца, матрос прямо, без тени страха, смотрел в холодные, не обещающие пощады глаза.
В наступившей тишине было слышно, как часто, высунув длинные языки, дышат собаки. Немец еще секунду-другую стоял против безоружного, со связанными руками матроса, и вдруг, не выдержав его бесстрашного взгляда, коротко размахнувшись, ударил стеком по изуродованному лицу. Собаки прыгнули одновременно. Но мгновением раньше перевязанные проволокой руки яростно взметнулись к бритому подбородку... Подпрыгнув, комендант описал телом дугу и, теряя из растопыренных пальцев стек, грохнулся спиной на землю у ног своей свиты...
Автоматные очереди эсэсовцев слились в сплошной грохот с пулеметными очередями со сторожевых вышек. Опасаясь, что узники лагеря бросятся на выручку морякам, немцы открыли бешеный огонь вдоль проволочного заграждения, отсекая военнопленных от места дикой расправы.
А у ворот лагеря смерти, окруженная со всех сторон озверевшими эсэсовцами, горстка плененных, но не сломленных духом военных моряков, вела свой последний бой...