ГЕНЕРАЛЬСКОЕ ПРОКЛЯТИЕ

Кому охота в такую жару тащиться на обзорную экскурсию по городу? Разве что таким энтузиастам, как я и Жанна. Другие пусть валяются в тени пальм, время от время погружаясь в освежающую океанскую синь. Мы же, любознательные туристы, в единственном числе погружаемся во чрево экскурсионного трамвайчика, вернее чего-то наподобие трамвая, потому что нет никаких рельс, штанг, проводов.[!]
Едет он неторопливо узкими улицами этого небольшого городка, величаемого столицей островного государства, мимо домов, выкрашенных в пастельные тона, современных банковских строений – как-никак, офшорная зона! – и разноцветья тропической природы. Наш гид и одновременно водитель, назвавшийся Домеником, явно удрученный вначале таким «неурожаем» туристов, быстро пришел в себя и сыпет заученными данными из истории острова, заставляет нас вертеть головами налево-направо и вроде невзначай знакомит с резко упавшими ценами на недвижимость.
Его рекламные потуги нас не вдохновляют: о покупке домика в этом райском уголке мы сможем подумать только после крупного выигрыша в лотерею. Так что я глазею по сторонам, Жанна снимает на видео, а ненастоящий трамвайчик, вырвавшись из городских лабиринтов, лихо мчится предместьем, где строений поменьше, а пальм и других тропических деревьев и кустарников так много, что порой кажется, что перед тобой настоящие джунгли... Водитель затормаживает возле каменного забора, за которым виднеются деревья, а также какие-то гранитные сооружения вроде обелисков. Я наконец догадываюсь, что мы остановились возле кладбища. И словно в подтверждение моих догадок, гид объявил, что перед нами городской некрополь, где покоятся наиболее известные деятели островного государства.
- Здесь находится также могила Генерала, – сделав паузу, торжественно сообщил наш экскурсовод. Для моей спутницы, далекой от политики, это имя ничего не говорило. Я же высунул голову из открытого окна, словно пытаясь угадать, какой из памятников принадлежит тому, кого еще пять лет назад называли одним из самых кровавых диктаторов в истории Западного полушария. Я знал, что Генерал был убит собственным телохранителем, что после его смерти на острове начались волнения, но все закончилось прекрасно: высадкой американской морской пехоты, восстановлением демократии в этом крохотном карибском государстве, превращенном вскоре в рай земной для туристов.
Доменик, заметив мой интерес, начал рассказывать о жизни и деяниях покойного диктатора, причем я обнаружил в его словах элемент сочувствия. А закончив свою краткую лекцию, гид предложил:
- Вообще-то, сейчас в нашем маршруте посещение ботанического сада, но если вы желаете, мы можем выйти и осмотреть могилу Генерала. А потом, если будет время, поедем в сад...
К черту ботанический! Их только у нас в Нью-Йорке четыре или пять, бери и ходи сколько угодно. Другое дело – сфотографироваться на фоне памятника вояке, чуть не утопившему свой островок в реках крови невинных патриотов.
Да, такая уже сложная натура нашего человека. Понятно, когда в Москве ты идешь с цветами к могиле Высоцкого или в Париже глазеешь на гробницу Наполеона... а здесь! Рвешься к месту упокоения одного из не самых заметных тиранов 20-го столетия. Да еще чуть ли не за руку тащишь упирающуюся Жанну, которая бледнеет услышав только слово «кладбище». А невозмутимый Доменик, ведя нас дорожкой, усыпанной гравием, мимо склепов, монументов и скромных распятий, только и успевал перечислять имена и свершения усопших. И вдруг он повернулся к нам:
- Сегодня – среда, не так ли? – и, не дожидаясь нашего ответа, продолжил, - Возможно, на могиле генерала вы увидите человека, который его убил. Он всегда приходит сюда по средам. Каждую среду, и так уже около полугода.
И его слова заставили меня и даже мою спутницу ускорить шаг. Ведь это уже не просто внеплановый объект нашей экскурсии, а нечто большее. Мы из обычных туристов становимся свидетелями диалога. Диалога палача и жертвы, диалога жизни и смерти.
...Мы увидели человека, сидящего прямо на траве и уставившегося на невысокий памятник из серого мрамора, и сразу поняли - это он. Наше приближение заставило человека подняться. Я бы дал ему лет пятьдесят, а может и больше; в воспаленных глазах блестели слезы, некогда пышные черные волосы казались слежавшимися и были почти полностью седыми. Он кивнул Доменику: видимо, не раз встречались, здесь у генеральской могилы, а затем взглянул на нас
- Американцы? – в вопросе не чувствовалось любопытства. Кто другой еще может прийти сюда с экскурсоводом?
- Да, - ответил я. Мне страшно хотелось завязать разговор с этим необычным человеком, так круто изменившим историю острова. – Но вообще-то мы родом из бывшего Советского Союза.
- Вряд ли вам здесь будет интересно. У вас свои диктаторы были похлеще нашего... Ленин, Сталин, – он демонстрировал неплохие для бывшего охранника познания в истории.
- Вы ошибаетесь, - я улыбнулся. – Нам здесь очень интересно. Я - писатель, собираю материалы для книги о современных диктаторах.
Жанна незаметно дергала меня за рубашку. Что ты мелешь, какая книга! Но я играл по-крупному. Что угодно, любая дичь, лишь бы расшевелить и разговорить нашего нового знакомого. Не знаю, зачем мне это было нужно, но остановить себя я уже не мог.
- Ну если для книги, то так и быть, расскажу вам, почему я прихожу сюда. Вы же, наверное, ради этого вместо пляжа на кладбище пришли.
Я не стал его убеждать, что нас сюда затащил экскурсовод.
- Меня зовут Джо Генри, - начал он. – Я - его земляк, - Джо показал рукой на могилу, - а иначе и быть не могло. Он подбирал себе в охрану только земляков. Я вообще хотел быть адвокатом, учился в университете, но у нас, когда Генерал пришел к власти, в первые годы суды заменили революционными трибуналами, а там адвокаты, сами понимаете, без надобности. Ну я помыкался без дела, пока мой двоюродный брат – он после переворота министром стал - не порекомендовал меня в охрану Генерала. Я сперва думал, что на моих глазах новая история рождается. А его, - и он снова указал на памятник, - отцом считал. Жизнь свою готов быть отдать, грудью от пули, если надо, прикрыть, хотя мы все в бронежилетах ходили. Но я же, в отличие от горилл, что вокруг Генерала крутились, успел в университете два года проучиться, мозги имел. И понял наконец, что земляк мой – никакой не вождь нации, а кровожадный маньяк, и ведет он страну в никуда. И тогда я решился... Меня совсем не волновало, что будет со мной, разорвут меня сразу на части или потом шлепнут в подвале. Я хотел только одного - спасти страну....
Джо замолк на минуту. Мы стояли молча. Я держал Жанну за руку, а она совсем забыла о видеокамере, хотя еще 10 минут назад порывалась снять и могилу, и человека, приходящего сюда каждую среду.
- Я сделал это, - продолжил он. – Выстрелил Генералу прямо в спину, когда он утром, как обычно, делал зарядку в саду президентского дворца. Меня хотели расстрелять сразу же там, в саду, но выручил двоюродный брат, ведь спецслужбы ему подчинялись. Приказал, чтобы все было законно, следствие, допросы – а вдруг сообщников назову, - дальше суд, приговор – ведь к тому времени и суды вернули, и адвокатов тоже. Меня бросили в камеру, но даже пытать не успели. В стране заваруха началась, а тут и ваши морские пехотинцы подоспели. Я сразу же стал национальным героем. Огромные фото на первых полосах газет, даже песню обо мне сочинили, и знаете кто слова написал? Бывший придворный поэт покойного Генерала, быстро ставший демократом и борцом с тиранией. Меня избрали в парламент, предлагали даже службу безопасности возглавить. Но я видел, что все это фальшь. Те люди, что при встрече в комплиментах рассыпаются и задницу готовы лизать, за спиной шушукаются и смотрят искоса. Словно боятся, что я в них шпальну. Как в Генерала. И чем дальше, тем хуже. Соседи не здороваются, только и слышу шепот: «Убийца пошел». Дети с плачем из школы приходят и синяки показывают. Их там иначе как «Ублюдками убийцы» и не кличут. А около года назад мне в дверь позвонили. Я вышел и увидел двоих – пожилую женщину и парня лет семнадцати. Женщина была вся в черном и смотрела на меня презрительно. Мальчишка же, напротив, улыбался вовсю и слюни пускал. Видно было, что он далек от всех наших проблем земных. «Кто вы? И что вам надо?» - спросил я. «Ничего нам не надо» - отрезала женщина. – «Вот хочу показать ему, - она кивнула на подростка, продолжавшего пускать слюни. – того, кто его отца застрелил». Я был в шоке. У Генерала остались жена и дочка, и они давно уже жили за границей. О сыне, да еще и умственно отсталом, никто ничего не знал. Женщина рассказала мне, что несчастный подросток - внебрачный сын Генерала – был помещен в специальную школу на севере страны, и она все эти годы за ним ухаживала. Но когда грозный отец был убит моей рукою, их вышвырнули из заведения, и сейчас они живут в полной нищете, только на ее скудную пенсию. «Будь ты проклят!» - она плюнула мне прямо в лицо и, взяв мальчика за руку, пошла прочь.
Джо заплакал, совершенно беззвучно, только слезы одна за одной катились по его черному лицу.
- Через две недели после этого моя жена и старший сын разбились на автостраде, где за час больше пяти машин не проезжает. – Он начал говорить совсем тихо, - еще через пару месяцев, на новых выборах, я набрал всего три процента голосов. Никто мне теперь даже захудалую работу не предлагает. И я хожу сюда, на его могилу. Хожу каждую среду, потому что убил я Генерала именно в среду. Зачем? Хочу, чтобы снял он с меня это проклятие. У меня сын остался, четырнадцать недавно исполнилось. Если случится что с ним, мне не жить больше. За сына я и прошу, не за себя. Мне от него, - и он показал на могилу, - ничего не надо...
- Сколько вам лет? – неожиданно для самого себя спросил я.
- Сорок один... Не верите? – Джо горестно усмехнулся. – Это все то же проклятие действует. Я после того плевка и начал стареть.
...Мы попрощались с ним и пошли следом за Домеником к воротам кладбища.
До окончания экскурсии оставалось не так уже и много, и нас ждал обещанный ботанический сад. Мне хотелось еще раз взглянуть назад, но я пересилил себя. Мы и так бесцеремонно вторглись в чужую жизнь и чужой разговор... Пора уже снова наслаждаться отдыхом, не думая о Генерале, Джо Генри, и книге о диктаторах, которую я никогда не напишу.