ТИГРИЦА, которая притворяется КОШКОЙ

Клаудии Кардинале 15 апреля исполнилось 65 лет. Она из тех редких красивых женщин, которые не делают секрета из своего возраста. Актриса, которая сына Патрика родила в 17 лет, может скоро стать прабабушкой: ее внучке Лучилле 25 лет - столько же, сколько и дочери, которую тоже зовут Клаудией.
Кардинале дебютировала в кино в 18 и с тех пор сыграла около 150 ролей - от проститутки до святой. Увидев ее в первый раз на экране, писатель Альберто Моравиа пророчески заметил: «У нее лицо ребенка, повернутое к солнцу... Эта безмятежная красавица скоро станет первой актрисой итальянского кино». Потом уже Федерико Феллини назвал ее «волшебницей», а Лукино Висконти - «самой завораживающей актрисой в мире».
«Что бы сказал Висконти?»
- Для русских великий итальянский кинематограф всегда олицетворяли три божественные кинодивы - Клаудия Кардинале, Софи Лорен и Джина Лоллобриджида. Вас и сейчас связывают какие-то отношения?
- Мы все старушки! (смеется). Я очень хорошо знаю Джину, а еще лучше - Софи, с который мы часто встречаемся. Поскольку мы обе одеваемся у Джорджио Армани, мы обычно вместе присутствуем на его дефиле в Милане.
- В отличие от своих подружек вы по-прежнему много снимаетесь. Когда мы снова вас увидим на экране?
- Я собираюсь сниматься будущим летом в картине, где мне предложили роль персонажа, который похож на добрую фею.
- Раньше вы читали предлагаемые вам сценарии глазами Висконти: «Что бы сказал Лукино, если бы увидел меня в этой роли? Не было бы ему за меня стыдно?» Вы по-прежнему делаете это?
- Я часто вспоминаю Висконти на съемочной площадке, глядя на режиссера, который со мной работает. О многом мне говорит уже то, как он расставляет камеры. Кстати, и в этом Лукино был непревзойденным мэтром.
- На днях по телевизору я в очередной раз пересмотрел его «Смерть в Венеции». Какой ваш любимый его фильм? Наверное, «Леопард»?
- «Леопард», снятый в 1962 году, оказался поворотным пунктом в моей карьере. Благодаря этой ленте, меня узнали во всем мире.
- У вас было что-то типа романа с Аленом Делоном на съемках «Леопарда»?
- Ален в то время был невероятным красавцем, уверенным в себе, в своей неотразимости и сексуальности. Они с Лукино заключили пари: Делон заявил, что я очень скоро стану его жертвой. А Лукино забавляли эдакие садистские шуточки. Давая мне указания во время любовных сцен с Аленом, он говорил: «Пожалуйста, Клаудия, давай без фальшивых поцелуев и нежностей...» Но я разгадала их маневр и сумела выкрутиться: разве могла я позволить считать себя дурочкой, не способной устоять перед волшебными чарами Делона?
- Когда в «Леопарде» на балу вы кружитесь в вальсе с Бертом Ланкастером, говорили, что это леопард танцует с тигрицей. Вы и в жизни тигрица?
- Затаившаяся тигрица, которая только притворяется кошкой...
- И вы часто показываете свои когти?
- Только в исключительных случаях, когда меня к этому вынуждают. Обычно я очень терпелива.
- Как Висконти работал с актерами? Однажды вы сказали, что именно он научил вас играть, держаться перед камерой, контролировать выражение лица, сделал вас красивой...
- В кино он работал так, как обычно работают в театре. Он давал актерам все мыслимые и немыслимые указания. Висконти был исключительно требовательным человеком, который не допускал никакой импровизации. Каждый жест был продуман до мельчайших деталей. Сама торжественная атмосфера на съемочной площадке, где не допускалось никаких вольностей, была похожа на ту, что царит в соборе.
- Вам никогда не приходилось возражать мэтру?
- Этого никто не мог себе позволить... Я была тогда очень молодой, и нас с ним связывали самые нежные отношения. Лукино разговаривал со мной только по-французски, писал мне письма на этом языке, ибо французский был моим первым языком. Он его блестяще знал, так как начинал свой путь в кино помощником у режиссера Жана Ренуара. Мы с ним время от времени ездили в разные города, чтобы посмотреть ту или иную пьесу.
- Висконти познакомил вас с Рудольфом Нуреевым?
- Он любил окружать себя неординарными, молодыми и красивыми людьми. Именно таким был Рудольф с его необыкновенным лицом, с его потрясающим магнетизмом и с необычной манерой одеваться - в береты и в шали.
- Одновременно с «Леопардом» вы снимались у Феллини в «Восьми с половиной». Наверное, трудно найти более непохожих друг на друга мастеров?
- Да, они как день и ночь. Если у Висконти было все рассчитано, все запрограммировано, все обдумано, то у Феллини, казалось, была сплошная импровизация. Сценария не существовало, но Федерико знал, чего хочет. Его отличало исключительное воображение. Известно, что американцы считали его ленты очень скучными. Действительно, его фильмы требуют определенного умственного напряжения.

Искушение
Голливудом
- У вас случались конфликты с режиссерами?
- Обычно они меня очень любят, и я часто работаю с одними и теми же. У Феллини я снялась в трех лентах, у Болонини - в четырех, у Коменчини - в двух. А у моего нынешнего спутника - режиссера, сценариста и писателя Паскуале Скуитьери - в шести или в семи. Однако верность я сохраняю только в тех случаях, когда постановщик мне нравится.
- Вы сыграли в более чем сотне фильмов. Какие из них, на ваш взгляд, останутся в истории кинематографа - не считая, разумеется, картин Феллини и Висконти.
- Думаю, что многие: «Професссионалы» Ричарда Брукса с Бертом Ланкастером и Ли Марвиным, «Фицкарральдо» Вернера Херцога, «Девушка с чемоданом» Валерио Дзурлини, «Однажды на Западе» Серджо Леоне, «Розовая пантера» Блейка Эдвардса....
- В середине 60-х годов вы не избежали искушения попробовать свои силы в Голливуде. Это был скорее неудачный опыт. Вас хотели превратить в стандартную американскую кинодиву...
- Мне предлагали подписать контракт с «Юниверсэл» и с «Метро голдвин мейер», но я не захотела... Я снималась во многих американских картинах в Европе и всегда считала себя скорее европейкой, а за океаном мне всегда предлагали роли французской или итальянской актриски. Мне это не интересно.
- Вы еще помните фильм Михаила Калатозова «Красная палатка», посвященный экспедиции Нобиле к Северному полюсу, снятый в 1969 году? Почему вы согласились в нем участвовать?
- Это история итальянского путешественника, написанная известным нашим сценаристом. Это было совместное производство с «Мосфильмом». Моим партнером был Шон Коннери, который только что закончил фильм о Джеймс Бонде. Он пользовался исключительным успехом, и в России на него смотрели как на Бога. Помню, что тогда в России стояли страшные холода - минус 30, но, несмотря на мое африканское происхождение, я чувствовала себя лучше, чем мои российские коллеги.
- С тех пор связь с российским кинематографом у вас оборвалась?
- В России я больше не снималась, не считая одного телефильма, который был сделан марокканским режиссером, но в Москве я бывала часто - в том числе на фестивалях... Помню, что в один из первых своих приездов в середине 60-х я появилась в мини-юбке. На следующий день все русские девушки, с которыми я работала, последовали моему примеру... До сих пор я получаю невероятное количество писем от своих российских поклонников и в Риме, и в Париже. Правда, отвечать стала реже - просто нет времени.
- Довелось ли вам в последнее десятилетие посмотреть хотя бы один российский фильм?
- Скорее нет, и я не знаю, что такое русское кино сегодня. В целом европейские фильмы плохо путешествуют. Это относится не только к русским, но и к итальянским, испанским картинам. Раньше, когда было много совместных работ, все было иначе.
- Что представляет собой современное итальянское кино?
- Ничего особенного... Несколько молодых итальянских режиссеров подписали контракты в Америке. Даже во Франции никого из итальянцев - кроме Нино Моретти - уже не знают.
- Как бы мы ни относились к американскому кинематографу, надо признать, что он наиболее зрелищен...
- У Америки так много денег... Конечно, она монополизировала все страны, но не надо забывать, что Голливуд всем обязан европейскому кинематографу. Такие американские звезды, как Скорсезе, де Ниро, Аль Пачино и прочие - итальянского происхождения.
- Европейские кинозвезды уже не светят над миром так ярко, как в былые времена. И пока не видно смены таким мастерам, как Лорен, Кардинале, Делон или Бельмондо?
- Многое зависит от сгимаемых кинофильмов. Раньше делали ленты, которые позволяли мечтать, и их героями были выдающиеся личности, которых играли не менее выдающиеся актеры, такие, как Гарри Купер, Кэрри Грант, Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Пол Ньюмен, Марлон Брандо. Большое значение придавалось слову. Теперь героями фильмов стали обычные люди, похожие на тех, кого вы обычно встречаете на улице.
- Кого бы вы включили в женскую актерскую команду «дрим-тим»?
- Анну Маньяни, Ингрид Бергман, Бет Дейвис, а также Мэрилин Монро и Брижит Бардо - хотя две последние были скорее символами, чем актрисами.
- Ну а среди молодых дарований?
- Прекрасна Моника Беллуччи... Важна не красота сама по себе, а способность перевоплощаться. Большинство же актеров и актрис всю жизнь не меняются, словно играют одну и ту же роль.
- Некоторые киноактеры по достижении определенного возраста пробуют свои силы на театральных подмостках. И вы недавно играли в парижском театре...
- Да, я впервые вышла на сцену, когда мне был 61 год. Я играла в Париже в пьесе «Венециана», сочиненной анонимным автором XVI столетия, которая была переведена на французский. И собираюсь снова вернуться в театр.

Африканские
жгуЧие корни
- Почему вы, итальянская актриса, вот уже около 15 лет живете в буквальном смысле на берегу Сены - в квартале Марэ?
- Вначале мне хотелось, чтобы моя дочь говорила по-французски. И когда я приехала в Париж на съемки фильма, то решила в нем остаться. Это культурный центр Европы. При этом я продолжаю много путешествовать и часто бываю в Риме.
- Вы считаете себя итальянкой или француженкой? Американский актер Дэвид Найвен назвал вас «самым замечательным итальянским изобретением после спагетти»...
- По национальности я итальянка, имеющая африканские корни и получившая французское образование. Я родилась в Тунисе в семье выходцев из Сицилии, в которой говорили только по-французски. И мое настоящее имя Клод, а не Клаудия. Когда я впервые попала в Италию, то не знала ни слова на языке Данте.
- Среди ваших поклонников был Альберто Моравиа, посвятивший вам целую книгу. Он писал, что вы похожи на ренуаровский портрет, исполненный карандашом Леонардо. Писатель, кажется, любил брать у вас интервью?
- Когда я только приехала из Туниса, то снималась в фоторепортаже на римской вилле Боргезе. Оказавшийся там Моравиа стал за мной наблюдать. Потом я начала сниматься в кино, и он написал большую статью в журнал «Вэрайети», назвав меня «новой богиней любви». После этого мы с ним несколько раз встречались, и он сочинил обо мне целую книгу. Мы с ним дружили до конца его жизни. Хорошо знала я и Пазолини, который написал сценарии нескольких картин с моим участием - как, например, «Красавчик Антонио». Меня почему-то очень ценили итальянские интеллектуалы, хотя я была совсем не интеллектульной девчонкой. Я была очень скрытной и молчаливой.
- В молодые годы вы не без влияния Висконти вступили в ряды итальянских коммунистов...
- Нет, это неправда. Лукино действительно был всегда коммунистическим принцем. Я же голосую не за партию, а за человека. Один раз - за Энрико Берлингуэра (бывшего главу ИКП - ред.), другой - за социалиста Беттино Кракси.
- Во Франции вы были сторонницей правого политика Жака Ширака, когда он еще не был президентом. Кстати, он вам недавно вручил Орден почетного легиона.
- Я жила в Париже, когда он был мэром. И вместе с группой интеллектуалов и актеров мы его поддерживали, так как считали, что он проводит культурную политику, которая имеет большое значение для всей Европы.
- У вас репутация воинствующей феминистки....
- В свое время в Италии я участвовала во многих баталиях, в частности, за развод, за право на аборт. Но я совсем не фанатик феминизма. Поскольку я всегда выше всего ставила собственную независимость, я не считаю, что в семье мужчина должен все решать, а жена оставаться на положении рабыни. Более того, я убеждена, что женщина сильнее мужчины, она не слабый пол.
Любовь - это битва
- «Любовь - это клетка с прутьями из счастья», - сказали вы однажды. В автобиографии вы пишете, что любите уверенных в себе мужчин, так как сами представляете собой сильную личность. Но вы сами ни разу не вышли замуж...
- Я бы не смогла жить со слабым человеком. Мужчина, который, ухаживая за мной, падает от избытка чувств в обморок, меня не интересует. Когда встречаются две сильные личности, идет постоянная битва - и это очень хорошо... Вот уже 30 лет я живу с Паскуале Скуитьери, но он больше времени проводит в Риме, а я - в Париже. Мы оба очень независимы, не любим монотонность и однообразие в отношениях, которые убивают чувства. К тому же я терпеть не могу обслуживать мужчину - готовить для него кофе или подавать стакан воды. Если я это делаю, то только в свое удовольствие.
- И чем же итальянский мужчина отличается от французского?
- Как ни странно, но у меня никогда не было французских мужчин - даже не знаю почему...
- Вы об этом жалеете?
- Нет, я никогда ни о чем не жалею... Итальянцы иначе относятся к женщине. Они всегда стараются быть рядом, они южане, которые обожают развлекаться, доставлять радость.
- После такой блистательной карьеры что сейчас для вас главное в жизни?
- Я живу не прошлым, а сегодняшним днем и совсем не думаю о своем возрасте. Я как фаталистка считаю, что все в мире предопределено свыше. Ну а как посол доброй воли ЮНЕСКО я вижу свою миссию в том, чтобы помогать женщинам всего мира бороться за свои права. Поэтому я учу их показывать когти.

Париж