АКАДЕМИК ГИНЗБУРГ: НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ – ЭТО ПРИЯТНО, НО НЕ БОЛЕЕ...

Имя академика РАН Виталия Гинзбурга теперь известно всему миру: он получил Нобелевскую премию по физике за 2003 год.
Первое интервью я взял у него в Москве в 1997 году. Позволю себе процитировать преамбулу нашей тогдашней беседы: «Назавтра, преодолев почти вплавь огромную миргородскую лужу возле нового дома на Ленинском проспекте, я включил диктофон в кабинете одного из самых выдающихся физиков нашего столетия».
- Виталий Лазаревич, извините за наивный вопрос: за что вам и двум вашим коллегам присуждена Нобелевская премия?
- Хотите, я прочту вам точную формулировку Нобелевского комитета: «За пионерские работы по сверхпроводимости и сверхтекучести».
- Когда и где таковые явления возникают?
- В сжиженном гелии при температурах, близких к абсолютному нулю (– 273 градуса Цельсия). Впервые гелий был сжижен в 1908 году, и вплоть до 1923 года его получали и использовали исключительно в лаборатории Хейке Камерлинга-Оннеса (это двойная фамилия) в Лейдене. Там-то и была в 1911 году им открыта сверхпроводимость, которую я и мои коллеги развили и объяснили теоретически.
- А открыватель сверхпроводимости получил Нобелевскую премию?
- Конечно, если мне память не изменяет, через два года после открытия этого явления. Если говорить о Нобелевской премии, то меня выдвигали на нее в течение 30 лет, поэтому когда утром 7 октября в моем кабинете в ФИАНе раздался телефонный звонок и голос по-английски сообщил, что звонят из Стокгольма и что мне присуждена Нобелевская премия, я не поверил. Но человек на том конце провода сказал далее, что наряду со мной премия присуждена также Абрикосову и Легетту. Я понял, что разыгрывать так не могут, сразу же позвонил жене, но просил ее пока никому ничего не говорить. Через 30 минут сотрудники ФИАНа, найдя сообщение в Интернете, пришли и бросились шумно меня поздравлять.
- Хотелось бы подробнее узнать, как вы начали заниматься сверхпроводимостью и сверхтекучестью?
- Было это в далеком 1943 году, мы были в эвакуации в Казани, было голодно и холодно. Вот тогда-то я и начал заниматься сверхнизкими температурами (смеется). Работа моя в этой области в значительной мере была инициирована Львом Давидовичем Ландау. Судьба этого великого ученого сложилась трагически – до войны его посадили, потом, еще молодым, он попал в автокатастрофу. Год Ландау провел в тюрьме, но 28 апреля 1939 года, по ходатайству академика Капицы, его освободили. Причем Капица добился освобождения мотивировкой, что ему нужен Ландау, чтобы объяснить сверхтекучесть. Теперь я объясню вам, что такое сверхтекучесть. Это то же самое, что сверхпроводимость, когда электроны идут без сопротивления, а здесь сам жидкий гелий при очень низкой температуре течет без трения. Понимаете?
- То есть он может проникнуть в любую щель, что ли?
- Сформулирую так: сверхпроводимость - это сверхтекучесть электронов, а сверхтекучесть есть сверхпроводимость самого гелия. (Я окончательно запутался, но сделал вид, что все понял. – В.Н.) Так вот, поскольку измерять сопротивление легко, а отсутствие трения – трудно, то лишь в 1938 году была окончательно, так сказать, открыта сверхтекучесть. Именно тогда Капица обратился с письмом к Молотову с просьбой освободить Ландау для ее объяснения. Ландау был освобожден «на поруки академика Капицы». Его «уголовное» дело было закрыто только в 1990 году, а умер Ландау в 1968-м! То есть Ландау всю жизнь и даже после смерти оставался на поруках Капицы. Итак, Ландау по выходе из тюрьмы сделал свою теорию сверхтекучести. А я, тогда только начинавший научную карьеру, слышал его доклад и под влиянием Ландау занялся в 1943 году в Казани сверхнизкими температурами. В 1950 году мы с Ландау сделали самую важную в моей биографии работу: написали теорию сверхпроводимости, которая так и называется: теория Гинзбурга-Ландау. По существу, я получил Нобелевскую премию за эту работу...
- Несколько слов еще об одном нашем соотечественнике, получившем премию вместе с вами, – академике Абрикосове.
- Алексей Алексеевич Абрикосов – академик РАН, но с некоторых пор -американский гражданин, работает в одной из криогенных лабораторий под Чикаго. Он получил премию за работы по так называемой сверхпроводимости 2-го рода, то есть сверхпроводимости сплавов. Он начинал свою карьеру в России, но сейчас не захотел приехать в Москву, чтобы вместе со мной пойти к президенту Путину, который пригласил нас обоих... (Добавлю к словам моего собеседника свои впечатления от общения с г-ном Абрикосовым. Я позвонил ему на работу и попросил дать интервью. Он отказался: интервью не даю. Тогда я предложил приехать к нему и написать очерк о нем и его работе. Абрикосов подвел итог: «Мне это абсолютно ни к чему» - и бросил трубку. – В.Н.)
- Как происходит выдвижение на премию, Виталий Лазаревич?
- Нобелевский комитет ежегодно рассылает от двух до трех тысяч писем-обращений к известным физикам с предложением номинировать кандидатов на Нобелевскую премию. Причем комитет просит делать это строго конфиденциально. Довольно странно, однако на 2000 просьб приходит около 15 процентов ответов. А вообще Нобелевский комитет дает сведения о своей работе только спустя 50 лет после присуждения премии. В Советский Союз присылалось около 150 предложений о номинации кандидатов на премию, сейчас – около 70. Я начал получать письма от Нобелевского комитета с 1967 года, после того, как в 1966 году стал академиком. В 300 ответах предлагается дать премию, с учетом повторов, примерно 250 ученым. Из этого количества отбирается 10 - 15, и уже работы этих реальных кандидатов на премию подвергаются подробному анализу. Это задача фантастической трудности, потому что, согласно нобелевским правилам, премию по одной тематике можно дать не более чем трем ученым, что имело место в нашем случае. Но наш случай в смысле коллективности особый. А во многих других случаях номинируемые на нобелевскую премию исследования - это работа больших коллективов, из которых необходимо выделить трех человек.
- А что - бывает, что кто-то обижается? Ведь у любой научной работы есть лидер, научный руководитель...
- Дело это очень тонкое, все зависит от ситуации в коллективе. Иногда «босс» и не играет очень большую роль. Конечно, Нобелевский комитет старается дать премию руководителю и инициатору, но все равно: если оригинальная работа подписана несколькими авторами, а дают только одному, то положительных эмоций у «обойденных» это не вызывает. Я объясняю это для того, чтобы вашим читателям был ясен социальный фон. Когда начали присуждать Нобелевские премии, ученые работали, в основном, в одиночку. Первая Нобелевская премия по физике была присуждена в 1901 году знаете кому? Рентгену. Рентген сам все открыл, сам все делал, поэтому тогда вопросов «коллективности» не возникало, это было время одиночек. Сейчас все изменилось, но мы втроем получили премию за то, что делали мы сами. Совместных работ у нас нет – я хочу, чтобы ваши читатели это поняли. Нобелевский комитет объединил нас, грубо говоря, одной тематикой – вот и все. Некоторые претенденты добиваются присуждения, ездят в Швецию, докладывают там, интригуют. Поверьте, ничего этого я не делал.( Не могу удержаться от комментария. Много лет знаю Виталия Лазаревича не только как видного ученого, но и как «совесть физиков». Будучи заведующим Теоретическим отделом ФИАНа, то есть формальным «начальником» Андрея Дмитриевича Сахарова в период его травли, академик Гинзбург ни одного письма против Сахарова не подписал! - В.Н.)
- Расскажите, пожалуйста, о непосредственном акте вручения Нобелевской премии. Но перед этим хотел бы спросить: когда вы узнали о том, что вы – нобелеат, это был самый счастливый момент вашей жизни?
- Я не такой уж сентиментальный человек. Конечно, я обрадовался, но сказать, что пришел в телячий восторг, не могу. Самый счастливый миг? Чепуха все это. До этого много было счастливых моментов: когда женился, когда дочь родилась – да мало ли было счастливых переживаний! Жену амнистировали, она смогла приехать в Москву... Восторги бывали, когда я придумывал что-нибудь хорошее в своей области, что-нибудь сообразил, получил красивый результат.
- «Идею №2», легшую, наряду с «идеей № 1» Сахарова, в основу водородной бомбы, вы считаете такой «придумкой»?
- Конечно, нет. По существу, это чепуха. Ну сообразил что-то, таких случаев было, наверное, 100. В данном случае оказалось, что это очень важно...
- Кстати говоря, Солженицын поздравил вас с премией?
- Да, он позвонил мне, я его поблагодарил. А недавно, когда ему стукнуло 85, я ему тоже позвонил. Точнее, позвонил жене, не хотел даже его беспокоить, но Наталья Дмитриевна сказала: «Сейчас соединю вас с ним». Должен вам сказать, что ситуация с Солженицыным мне не ясна. С одной стороны, цитируют такие вещи из его двухтомника, которые только антисемит может написать. С другой стороны считать его вульгарным антисемитом мне тоже очень трудно. А каково ваше мнение?
- Во-первых, я прочитал лишь несколько страниц первого тома «Двести лет вместе» – бросил, потому что скучное это чтиво. Во-вторых, Валерий Каджая - журналист, заслуживающий уважения, в ответ на реплику Солженицына из второго тома о том, что он, Солженицын, «что-то не встречал на передовой евреев», поднял вопрос: а бывал ли сам капитан артиллерийской разведки Солженицын на передовой? И выяснил: не был!.. Далее - опровергну Солженицына на своем примере: мой отец провоевал все 4 года. Погибли два его родных брата, мои дядьки – и это, по Солженицыну, евреи не были на передовой?! Мой дед и его дочь с маленьким сыном были расстреляны немцами в местечке Деражня на Украине. И как, Виталий Лазаревич, вы считаете, я должен относиться к Солженицыну?.. Однако вернемся лучше к вашим впечатлениям о торжественном вручении Нобелевской премии.
- Хорошо. Премии вручаются ежегодно 10 декабря, в день смерти Нобеля, в городской ратуше Стокгольма. Быть необходимо во фраке. Из Стокгольма заранее запросили параметры моей фигуры, жена измерила, я их послал. Мне пришлось заказывать три фрака: для мужей дочери и внучки, работающей в Принстоне. За аренду трех фраков я заплатил 500 долларов. Свой я после церемонии просто оставил в гостинице. Вы, наверное, видели церемонию по телевидению? Я произнес Нобелевскую речь на английском языке, король Швеции вручил мне диплом лауреата. То же было с другими лауреатами. Потом – банкет. Мне повезло – меня посадили рядом с королевой. А Нина, жена, сидела по правую руку от какого-то неинтересного чиновника. Королева мне очень понравилась, мы с ней мило побеседовали. Одна из тем беседы касалась правящей династии Швеции – Бернадоттов. Они как-то связаны с нашими Романовыми. Если захотите углубиться в это дело, сами выясняйте – как... Так вот, несколько лет назад в Швеции изменен закон о престолонаследии. Раньше, как и в большинстве подобных случаев, престолонаследником являлся старший сын. Дочь, даже старшая, не наследовала престола. Отдавая дань равноправию женщин, шведы решили, что старшая дочь тоже может быть наследницей. Сейчас таковой является Виктория, у которой есть младший брат. Почему возник разговор об этом с королевой? Русский император Павел был наследником Екатерины II. Он свою мать ненавидел, она его тоже не очень любила. И когда Павел стал императором, то одним из указов изменил закон о престолонаследии в России. До него женщина могла занимать престол. Помните Елизавету Петровну, Анну Ивановну? Да и сама Екатерина смогла стать императрицей лишь благодаря этому закону, который Павел изменил. Отныне только мужчина в России мог занять престол! Это имело огромное значение и сказалось в царствование Николая II. У него, как вы знаете, было 4 дочери. Причем старшая дочь, Ольга, по-видимому, была очень способной и образованной женщиной. А они все ждали наследника, который родился больной, из-за чего возникла распутинщина и все прочее. Так вот, с королевой Швеции мы говорили как раз о том, что если бы в России Павел не изменил закона о престолонаследии, то ее история, возможно, была бы иной. Конечно, все это из области догадок и предположений.
- Ну а какие блюда вам подавали?
- Рассказывать об этом смешно. Было очень хорошее вино, но я, если уж пью, то - водку. 13 декабря в Стокгольме состоялся шутливый «нобелевский» бал. Меня вытащили, чтобы я что-то сказал. Я сформулировал теорему: «Всякий физик может получить Нобелевскую премию, если будет жить достаточно долго». Конечно, это шутка, но она имеет некоторое отношение ко мне: мне все-таки 87 лет. Из Стокгольма мы с Ниной полетели в Хельсинки, где есть очень хорошая криогенная лаборатория. Я прочитал лекцию о том, какие проблемы в физике считаю важными и нерешенными. В том числе те, которыми занимался я и которые не получили развития. 16 декабря мы с женой вернулись в Москву.
- По телевидению показывали, как вы исполнили свой гражданский долг – участвовали в выборах в Госдуму в посольстве России в Стокгольме. За кого голосовали, Виталий Лазаревич?
- За СПС, хотя больше хотел голосовать за «Яблоко». Но мне казалось, что СПС в худшем, по сравнению с «Яблоком», положении. Я противник бойкота предстоящих в марте выборов президента. Я считаю: раз у тебя есть право голоса, надо это право использовать. Пожалуйста, если тебе не нравится Путин, голосуй против, но свое право используй. Вот этим призывом к вашим читателям, имеющим право голоса, и закончим нашу «нобелевскую» беседу.