Муж Ребекки (продолжение)

Как-то после ужина, когда Лида уже собралась идти к себе, Илья спросил:
- А что за музыка звучала вчера у тебя?
Она живо повернулась к нему:
- Ты никогда ее раньше не слышал?
- Нет.
- Вот уже много лет раз в две недели, а может, и чаще, я слушаю этот диск.
- Молодец. Так что это?
- Это то, что я слушаю очень часто, а ты вдруг услышал впервые.
- Так и называется: «То, что слушаю очень часто»?
- Я знаю, что у тебя со слухом не все в порядке… [!]
- Но «Интернационал» от оперы я могу отличить.
- Браво. Это опера «Самсон и Далила» Сен Санса.
- Давай послушаем.
Она чуть наклонила голову набок, рассматривала его. Словно пыталась понять: он действительно хочет послушать музыку или за этим стоит что-то иное. И он понял, что она ему не доверяет. Наконец, Лида сказала:
- Много-много лет назад этот диск я получила в подарок. Знаешь от кого?
Он покачал головой.
- От тебя… И много-много раз я просила тебя, - поправилась, - я пыталась уговорить тебя послушать вместе со мной эту оперу, хотя бы пять минут.
- Ну, давай послушаем. Ты, наконец, уговорила.
- Пойдем, - проговорила она после паузы, - коли не шутишь…
В ее спальне он устроился в кресле, сидел, чуть прикрыв глаза, следил как она перебирает СD…
Музыка и голос Марии Калас мгновенно заполнили все пространство, весь мир, заставляли оживать казалось давно забытые воспоминания, умершие чувства…
Илья хотел встретиться с Лидой взглядом - не получалось. Но видел, как потемнели ее глаза, как лоб пересекла тяжелая складка.
Когда музыка смолкла, они еще несколько минут просидели в тишине. Потом Илья поднялся из кресла, сделал шаг в сторону Лиды и протянул ей руку. Она, как в полусне, тоже протянула ему навстречу руку. Он нагнулся, поцеловал ее и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

«10 марта. Нью-Йорк. Бруклин.
Дорогой Сергей! Был рад твоему звонку и тому, что дела у тебя идут, как надо. У нас все в порядке. Уже месяц как я стал ближайшим помощником Бориса и приятно, ох уж это тщеславие, что он во всем мне доверяет. И денег стал получать больше, что очень кстати.
Живем интересно, много впечатлений. Две недели назад были на бродвейском мюзикле «Кошки». Класс. Бекки жизнью довольна.
Всегда рад весточке от тебя. Илья».

Вечером во вторник Лида заболела. Илья понял это не сразу. Но в какой-то момент увидел ее пунцовые щеки и какие-то погасшие глаза.
- Как ты чувствуешь себя?
Она ответила не сразу, словно решая, говорить или нет:
- Признаться, неважно.
- Что болит?
- Ничего.
- Ну, так не бывает.
- Тем не менее… Извини, я пойду к себе. – И ушла, не притронувшись к еде и даже не выпив чая.
Через несколько минут он постучал к ней в спальню.
- Входи. - Голос ее дрожал.
Он протянул ей градусник, и она безропотно засунула его под мышку. Попросила:
- Накрой еще чем-нибудь. Знобит.
Он принес из спальни плед и свое одеяло. Укрыл.
Ртутный столбик немного не дотянул до сорока.
- Сколько? – спросила она.
- Много.
- Можешь сказать сколько? Я не нервная.
- Тридцать девять и восемь… Надо вызывать скорую.
Она вдруг схватила его за руку, и он почувствовал исходящий от нее жар.
- Пожалуйста, не отдавай меня в больницу.
- Не отдам.
- Даешь слово?
- Даю.
Она отпустила его, и он пошел вызывать неотложку.
С трудом дозвонился, потом еще звонил два раза – они все не приезжали. Через 40 минут вдруг сообразил, что мог бы позвонить в неотложку бывшего четвертого управления – «кремлевки». Сергей был туда прикреплен. Но машина должна была придти с минуты на минуту. А она появилась только через полчаса. Пожилой врач и два санитара вошли в спальню; санитары пододвинули носилки к кровати.
Лида умоляюще взглянула на Илью.
- Доктор, - сказал он, - в больницу я ее не отдам.
- Что, значит, не отдадите? При такой температуре? А зачем тогда вызывали?
- Диагноз. Вы можете поставить диагноз?
- Может быть, вы не будете мне советы давать?
- Договорились. Но зачем вы приехали? В больницу увезти ее могут санитары. Ваше присутствие при этом не обязательно. – И не дав ему опомниться. - Пойдемте, я покажу вам, где можно вымыть руки.
Он был готов к тому, что врач пошлет его куда подальше. Но тот вдруг беспрекословно ему подчинился.
Потом долго осматривал Лиду, приставлял стетоскоп к спине, груди. Она чувствовала себя неловко, и все пыталась прикрыть ладонью прорез рубахи.
- С легкими все в порядке, на грипп не похоже, - доктор рассуждал как бы сам с собой. - Вот что, милочка, давайте-ка я вас всю осмотрю, - и принялся стаскивать с нее одеяло, разговаривая, как с ребенком. - Ручки не болят? Ножки не …
- Немного правая нога, - неуверенно тянула Лида.
Он мгновенно сбросил с нее одеяло, и Илья увидел красную, словно обваренную, ногу от колена до голени. Нога заметно опухла.
- Хотели диагноз? – спросил врач Илью. - Вот вам, пожалуйста.
- Что это?
- Рожистое воспаление.
А ее продолжал бить озноб. Он поил ее чаем с ложечки, приносил грелку. Все это помогало плохо. В два часа ночи он поднял ее на руки, укутанную в три одеяла и два пледа, принес в свою спальню, положил на широкую кровать, накрыл дубленкой. Позвал Сил Силыча, приказал лечь к Лиде под бочок. Сам в халате лег с другой стороны, обнял. Чувствовал, как дрожь становится все меньше, дыхание выровнялось, и она заснула. Он тоже вскоре задремал, продолжая согревать ее своим телом.
Утром Илья первым делом вызвал медсестру. Дождался ее и только потом уехал на работу. Вернулся через полтора часа, объявил, что пару дней поработает дома. Скоро появилась его секретарша Светлана, передала какой-то сверток и исчезла. В свертке оказался кусок красного сукна и мел.
- Сочетание альтернативной и традиционной медицины, - с важным видом объяснял Илья Лиде, делая какие-то манипуляции с куском сукна, - дает потрясающие результаты. Светлана утверждает, что ее деревенская бабка врачует весь район, все болячки лечит, накладывая на больное место красную тряпку, натертую мелом.
Через несколько дней Лиде полегчало. То ли тряпка помогла, то ли уколы антибиотиков.
- Может, я тебе здесь мешаю? В принципе я могу уже перебраться к себе.
- Когда выздоровеешь, переберешься. Мы здоровых не удерживаем. Правда, Сил Силыч?
Пес яростно закрутил хвостом, что означало полное понимание и одобрение.
В воскресенье он проснулся от ее взгляда и понял - в лице ее что-то изменилось. Глаза стали другими. Исчезли холодные, не тающие льдинки.
- Сейчас приму быстренько душ, потом будем завтракать. Но можно и наоборот. А?
Она вдруг горестно, именно горестно, вздохнула и вдруг - зарыдала.
Он растерялся, не знал что делать.
- У тебя что-то болит? Скажи. Может вызвать неотложку?
Она зарыдала еще громче, всхлипывала.
Он начал ее гладить по голове, как маленькую девочку, потом взял ее заплаканное лицо в ладони, поцеловал в губы и почувствовал, как она ему ответила.
Уже не было железного Феликса – рыцаря революции, а была молодая, да какое значение имело, сколько ей в действительности лет, невероятно привлекательная женщина. И он понимал, что прикипел к ней душой, и чувствовал, что она – его женщина, его судьба, а он- ее муж.
А потом они вспоминали их прошлое, «черное», как она выразилась, от которого невероятно устала: от его измены, от равнодушия, эгоизма, черствости. А он бил себя кулаком в грудь и клялся, что ей никогда не изменял, что было, согласитесь, правдой. И она сказала, что сейчас ему впервые поверила. Всему остальному он тоже находил оправдание, а когда не мог найти, сокрушенно вздыхал и просил простить его «скотину». Наступила пора щедрости, и он был прощен за все прегрешения, которые все же еще раз перечислились: демонстрировал полное отсутствие интереса к ее делам, никогда не расспрашивал, как прошли экспедиции, никогда не писал ей письма, забыл в прошлом году поздравить с днем рождения, а уж с годовщиной брака не поздравлял лет десять и т.д., и т.п.
- Совершенно жуткий тип, - подвел итог Илья.
- Да, - сказала она, - жуткий. Я много раз думала: вот вернусь и разведусь с тобой к чертовой матери. Кому нужна такая жизнь?
- Ну и…?
- Догадайся, - говорила она.
- Инерция, - высказывал он предположение. – Или будет другой, ничуть не лучше. Да?
Она молчала.
Он вдруг подумал, что если бы не произошли все эти события и Сергей был бы сейчас в Москве, может в этот свой приезд она набралась бы сил и развелась с ним.
- Сил не хватало? - спросил он.
- Дурачок ты, - ласково сказала она. – Просто я всегда тебя любила, считала в экспедициях дни до встречи с тобой, а каждый раз, когда возвращалась, ты меня обливал ушатом ледяной воды равнодушия.
- И в этот раз? – спросил Илья.
- Нет. В этот раз все было по-другому. Я считала, что вот-вот, и все это кончится, и я опять попаду в старую раздолбанную колею. И ужасно себя ругала, говорила: «Смотри, он же стал другим». Не могла в это до конца поверить. Понимаешь?
Илья кивнул:
Она улыбнулась ему и как-то неловко потянула к себе…

(Окончание следует)