ДЫРЯВЫЕ ГРАНИЦЫ АМЕРИКИ

По данным Центра иммиграционных исследований США,численность нелегальных иммигрантов в текущем году составляет от 8 до 11 миллионов – примерно 3 – 4 процента количества жителей. Это сопоставимо с численностью населения таких стран, как Бельгия, Венгия, Греция, Португалия. А легально в прошлом году к нам прибыло более 30. Кроме того, краждане ряда стран имеют право въезжать в США и покидать нас без визы, при наличии лишь паспорта. Все это привело к тому, что в настоящее время правительство США не обладает даже приблизительно верной информацией о реальной численности населения.
Естественно, такое положение дает возможность беспрепятственно проникать в США экстремистам всех мастей, любой этнической или конфессионной принадлежности. И вполне свободно раствориться среди одноплеменной диаспоры. К началу ХХI века в США сложились две наиболее значительные диаспоры: латиноамериканская и мусульманская.
Дорогу арабам и другим мусульманам в США открыли крайне либеральные иммиграционные законы, принятые Конгрессом в 1966 году. Они и обеспечили наплыв обитателей северной Африки, Среднего и Ближнего Востока, сыгравших роль передового отряда ислама. А затем начался естественный процесс роста их общины за счет массового притока близких родственников и невероятно высоких темпов рождаемости.
Вторая волна хлынула на американский берег в 90-х годах прошлого столетия после первой войны с Ираком, и ее приливы продолжаются и в наше время. В отличие от многих этнических общин, систематически оседавших в США, арабы и другие мусульмане отнюдь не стремятся в пресловутый «плавильный котел». Они не только свято блюдут родной язык и обычаи своей родины, но, прежде всего, религию.
Самое тревожное, однако, произошло уже вскоре после того, как первая волна мусульман закрепилась в США. В ее среде очень быстро обозначилось движение крайних радикалов-фундаменталистов. Они рьяно пропагандировали преимущества ислама перед любой религией, мусульманского менталитета – перед современным образом жизни. И в этих проповедях все отчетливее звучал призыв к свержению чуждых верований, к силовому изменению существующего строя.
А мусульманской диаспоре определена роль идеальной среды, многомиллионный состав которой позволяет раствориться немалому числу подготовленных шахидов. Боевики могут длительное время находиться на положении «спящих» агентов, беспрепятственно и незаметно готовя свои губительные акты, будучи надежно прикрыты и обеспеченны всем необходимым местными единоверцами.
С учетом наличия на территории США такого рода общин и реальной возможности проникновения легальных и нелегальных носителей экстремистских замыслов, сегодня, в период войны с терроризмом, особенно остро стоит вопрос о состоянии системы национальной безопасности Соединенных Штатов.
Непосредственную безопасность территории государства обеспечивают несколько силовых структур: службы охраны сухопутных и морских рубежей, системы обороны воздушного и космического пространства, внутренняя контрразведка и гражданская оборона. За рубежом на национальную безопасность своей страны работает внешняя разведка. Что же представляют собой эти структуры сегодня, через два года после «черного вторника» ?
По-прежнему в США не существует пограничных войск или настоящей службы охраны сухопутных рубежей, хотя их протяженность не изменилась и составляет более 8 тыс. км. Государства, граничащие с нами, Мексика и Канада, уделяют охране своих рубежей еще меньше внимания, чем США. К примеру, сухопутные и морские границы Канады, общая протяженность которых - одна из самых больших в мире, охраняется силами королевской конной полиции и морской пограничной службы численностью немногим более 10 тыс. человек. Примерно столько же в пограничной страже Мексики. Охрана сухопутных границ Соединенных Штатов осуществляется органами министерства юстиции. В общем виде она заключается в действиях контрольно-пропускных пунктов на основных автомобильных дорогах, ведущих из Мексики и Канады и периодическим патрулированием промежутков между ними. Такое патрулирование ведется в основном вертолетами в дневное время. Никаких технических заграждений или электронных систем слежения за неохраняемыми участками рубежей США не имеется. Таким образом, наши сухопутные границы вполне «прозрачны». А проще и вернее сказать – дырявы.
Несколько лучше обстоит дело с охраной морских границ. Атлантическая и Тихоокеанская зоны обеспечиваются двумя военными флотилиями, в составе которых 45 патрульных кораблей, 85 катеров, 40 самолетов и 114 вертолетов. Казалось бы, немало, но предотвратить проникновение в США судов, используемых террористами, эти силы не в состоянии. Потому что в американские порты ежегодно заходит более 6 тысяч больших торговых и около 20 тысяч средних кораблей. Их приближение не отслеживается существующей радиолокационной системой, которая покрывает менее 2-х процентов береговой линии.
Ежегодно в американских портах разгружается около двух милионов контейнеров. Существующие сегодня системы портового и таможенного контроля обеспечивают проверку не более 20 процентов разгружаемых контейнеров. Между тем, возможности доставки в США морским путем боевых средств для терактов следует оценивать весьма трезво. Ибо в контейнерах можно провезти гораздо больше любых видов оружия, в том числе – химического, биологического и взрывчатки, чем любыми другими путями. Однако сегодня даже в самых крупных портах Америки имеется не более 12 процентов необходимого количества рентгенометров, радиометров, газоанализаторов и другой аппаратуры для оперативного контроля поступающих грузов. Но и, кроме того, следует учитывать ударные возможности корабельных средств исламских террористов. Как показала атака на эсминец «Коулл», если уязвимы боевые корабли, то грузовые и пассажирские лайнеры – и подавно. Как, впрочем, портовые терминалы и другие сооружения на побережье. В этом плане не могут не насторожить сообщения о формировании террористами корабельных отрядов. К примеру, у "Аль Каеды" появилась такая группировка, численностью в 15 судов, ни местонахождение которой, ни предназначение сегодня неизвестно.
Воздушное пространство США имеет общую площадь более 9363 тыс. кв. км. Звучит парадоксально, но системой ПВО для охраны, в общепринятом понятии, такого огромного пространства наша страна не располагает. Такая система предусматривает наличие трех компонентов ПВО: радиотехнических войск, создающих сплошное радиолокационное поле над страной, зенитно-ракетных войск, прикрывающих наиболее важные объекты и города, и соединений истребителей-перехватчиков, самолетов, находящихся на постоянном боевом дежурстве.
В США из этих компонентов ПВО имеется лишь один – три авиакрыла (дивизии) перехватчиков, прикрывающих западное и восточное побережья от вторжения со стороны океанов. Но на территории США расположено более 150 атомных электростанций и еще в три раза больше объектов, разрушение которых может вызвать катастрофические последствия. Между тем, еще 20 лет назад эта система объединяла в группировке сил США и Канады около 3 тысяч истребителей, до 6 тысяч комплексов зенитных ракет и артиллерийских орудий, мощные радарные устройства и более 200 тысяч военнослужащих.
Систему назвали НОРАД (ПВО Северной Америки). Тогда она дислоцировалась на трехстах (!) военных базах, в ее состав входили четыре воздушные армии. Командующему НОРАД предоставлялось право подчинять себе для решения срочных оперативных задач любые подразделения ВВС, сухопутных войск, флота и морской пехоты, которые находились в зоне активности средств его командования. Однако в 80-х годах началось резкое сокращение сил ПВО, были сняты полностью все зенитно-артиллерийские системы и большая часть ракетных комплексов, существенно снизилось число дежурных авиаполков. Вся система НОРАД ориентировалась исключительно на противодействие советской массированной авиаракетной атаке. И если исчезал какой-либо из компонентов такой вероятности, – сокращался и противостоящий ему элемент системы НОРАД.
После ряда все более радикальных сокращений, к осени 2001 года ПВО Североамериканского континента состояла лишь из группировки истребительной авиации, включавшей 200 самолетов Национальной гвардии США и 30 канадских машин. До 11 сентября к боевому дежурству в 15-минутной готовности к вылету на всем континенте привлекались не более 10 перехватчиков. Остальная часть самолетного парка имела лишь 3-часовую готовность в ангарах на местах постоянной дислокации.
И в трагический «черный вторник» вся система НОРАД оказалась в ситуации, когда примененный террористами сценарий не только не предусматривался в боевых алгоритмах и программах действий, но даже не проигрывался в штабных тренировках дежурных подразделений авиации и радиоразведки. Поскольку НОРАД заведомо ориентировано на борьбу с внешним противником, то его системы не контролировали перелетов гражданской авиации, этим занималось ФУГА. Причем режим сопровождения был пассивным, поэтому после отключения террористами 11 сентября транскодеров, определяющих место и номер рейса, отметка цели исчезала с экранов гражданских диспетчеров. Из-за отсутствия взаимодействия между диспетчерами ФУГА и службами НОРАД режим активного обнаружения захваченных террористами авиалайнеров не осуществлялся вообще, что и привело к полной их потере.
Как видим, существовавшая до 11 сентября система американской ПВО продемонстрировала полнейшую неготовность к срочным и эффективным действиям в экстремальной обстановке. Что же предпринято после этого вполне очевидного провала важнейшей оборонной структуры США? Главное, пожалуй, – на систему НОРАД теперь возложена новая задача: осуществление контроля – радиолокационного и авиационного – воздушной обстановки над континентальной частью США и Канады. Для этого привлечены дополнительные радары, стационарные и мобильные, введено постоянное дежурство в воздухе истребителей и самолетов АВАКС, втрое увеличено количество дежурных перехватчиков на авиабазах. Предусмотрено развертывание системы аэростатных наблюдательных постов ПВО.
Наконец, установлен новый порядок принятия решений на применение оружия против захваченных террористами самолетов. Теперь его может принять не только президент США, но и – в экстренных случаях – командующий континентального района зоны ПВО .
Мероприятий, на первый взгляд, вроде бы и немало. Но, как видим, все они, вместе взятые, не смогли помешать какому-то подростку повторить «подвиг» обожаемых им шахидов. Все дело в том, как отмечают военные эксперты, что руководство Соединенных Штатов, по сути, почти полностью пренебрегает сегодня объектовой противовоздушной обороной, предпочитая ей глобализацию зонной системы. Конкретно это выражено в президентском решении: «Рассмотреть (?) возможность организации объектовой ПВО важнейших военных и гражданских объектов национальной инфраструктуры средствами видов вооруженных сил США». Вопрос этот – важнейший (!) – находится лишь в стадии рассмотрения возможностей, и срок его осуществления вообще не указан. Между тем, на территории США сегодня функционируют более 4500 сравнительно небольших частных аэродромов, которые почти не контролируются федеральными органами. На них базируются, по различным данным, от 26 до 30 тысяч летательных аппаратов, в том числе – и реактивных. Это, конечно, не многотонные лайнеры, но в качестве снаряда для исламского фанатика многие из них вполне пригодны.
РАЗВЕДКА И КОНТРРАЗВЕДКА
Как ни странно, в США эти организации жестко разделены по своему предназначению и не имеют права действовать, так сказать, на территории друг друга. Внешняя разведка – ЦРУ – функционирует лишь за рубежом. Эта аббревиатура (Центральное Разведывательное Управление) является, в сущности, чисто административной организацией, возглавляющей мощную и широкоразветвленную структуру из 10 федеральных спецслужб. В их числе такие гиганты, как Агентство национальной безопасности (АНБ), Разведуправление министерства обороны, Национальная разведывательная организация, ответственная за космический шпионаж.
На деятельность этих спецслужб выделяются многомиллиардные суммы, однако львиная доля их идет на нужды АНБ и подразделений, осуществляющих электронно-оптическую и другие виды технической разведки. Многие десятилетия на последнем месте по вниманию руководства и финансированию находится агентурная разведка. Но только глубоко внедренный и законспирированный агент способен разобраться в ситуации, определить существо и размеры основных угроз и своевременно предупредить об опасности. Мегатеракт в «черный вторник», ложные сведения об иракском оружии массового поражения неопровержимо свидетельствуют о продолжающемся провале в первую очередь агентурной разведки США, а в целом – и всей деятельности ЦРУ.
Наиболее подробно необходимо остановиться на важнейшей службе, обеспечивающей национальную безопасность страны – внутренней контрразведке. И сразу же – очередной парадокс: в Соединенных штатах практически не существует такой самостоятельной службы. Ее функции выполняет один из департаментов Федерального бюро расследований (ФБР), которое подчиняется министерству юстиции. В задачи этой громоздкой организации входят: борьба с организованной преступностью, наркобизнесом, похищением граждан, ограблением банков, угоном автомобилей, мошенничеством в торговле по телефону, детской порнографией, отмыванием денег, экономический шпионаж, розыск неплательщиков алиментов, а также и другое, в число которого входят и контрразведывательные мероприятия.
В начале текущего года в составе ФБР работали 32 тысячи сотрудников. Они входят в состав 56 отделов крупных городов и 390 отделений в населенных пунктах поменьше. Центральный офис состоит из 6 департаментов, в штате которых более половины всей численности Бюро. И лишь 18 тысяч федеральных агентов непосредственно заняты оперативной работой на всей территории США. Из них контрразведывательной работой были заняты всего 5500 человек. Много это или мало? Для сравнения: численность контрразведки КГБ СССР в 80-х годах, по данным бывшего советского генерала Олега Калугина, составляла 130 тыс. сотрудников.
Естественно, обилие столь различных задач не может не размывать направленность деятельности ФБР на решение главных проблем, от которых зависит жизнеспособность государства. А главной из главных, безусловно, сегодня является борьба с терроризмом, в первую очередь – исламским. Проблема эта встала на повестку дня еще в начале 90-х годов, заявив о себе не только угрожающими декларациями лидеров джихада, но и серией масштабных терактов. Казалось бы, за 10 лет четко определилась острейшая необходимость сосредоточить основные усилия ФБР на борьбе с террором. И в первую очередь – создать для этого самостоятельную спецслужбу. Но этого-то и не произошло. Может быть, потому, что президент Клинтон, на правление которого и пришелся расцвет исламского террора, так и не увидел в нем страшной угрозы национальной безопасности США. Более того, именно в годы его каденций уровень работы спецслужб катастрофически упал. Произошло это еще из-за недостаточного финансирования. В результате, сегодня ФБР по самой своей организационной структуре не готова к эффективному противостоянию такому беспощадному и изощренному врагу, как исламский террор.
В инфраструктуре, которая должна выслеживать террористов, слишком мало переводчиков. Но, более того, – слишком мало агентов - арабов, персов, афганцев и пакистанцев, которые могли бы успешно проникнуть в недра террористической сети своих земляков в Америке.
Но и сегодня, через полтора года после трагедии, кардинальных перемен в практике предотвращения терактов на территории США не обнаруживается. Исламские шахиды так же свободно могут проникать в Штаты, здесь они по-прежнему найдут финансирование, прикрытие и возможность беспрепятственно передвигаться в любом направлении. До сих пор не раскрыта ни одна «спящая ячейка» террористов, не выявлены сколько нибудь конкретные их планы. К примеру, так и не обнаружены виновники «антраксной почтовой кампании». Зато систематически появляются официальные предуведомления о возможных глобальных терактах без указания, где, когда и каким образом их могут совершить.
Как видим, неслыханный провал наших спецслужб продолжается. Причины его очевидны. Главная, пожалуй, отсутствие сколько-нибудь надежной агентуры внутри мусульманской диаспоры в США и за рубежом. Безусловно, создание такой агентурной сети, внедрение ее в столь специфическую среду – дело непростое, нелегкое и не быстрое. Ведь потенциальные агенты должны обладать рядом качеств необычных и быть, к тому же, готовыми к тяжким испытаниям, ибо исламские изуверы особой политкорректностью не отличаются. А вот американские спецслужбы, ко всем своим серьезным проблемам – финансовым и кадровым - скованы прямо-таки кандальными ограничениями в борьбе с террором, которые обусловлены этой пресловутой политкорректностью.
Сегодня администрация США считает самым эффективным мероприятием борьбы с терроризмом на территории страны учреждение министерства внутренней безопасности. Пока рано говорить, сможет ли этот административный монстр – численность 170 тыс. человек (!) - надежно выявить и упредить атаки шахидов, ибо нет его еще в развернутом виде и действовать в полную силу он начнет не скоро. Думается, однако, что создание автономной контрразведывательной службы было бы куда более эффективным и своевременным шагом для борьбы с террором.