Пушистая математика

Некоторые читатели, возможно, помнят, эту фразу. Во время предвыборной кампании 2000-го года, в ответ на заумные выкладки Ала Гора, пытавшегося доказать, что он сумеет сохранить профицит федерального бюджета, не трогая при этом фонд Social Security, Джордж Буш ухмылялся, цокал языком, и укоризненно произносил: That’s fuzzy math! Это, мол, пушистая математика.
Признаться, тогда я грешил против будущего президента, полагая, что это – не более, чем удачный риторический приём, работающий на публику. Но это было, как теперь представлется, целую эпоху назад, когда казалось, что с бюджетными дефицитами покончено навсегда, когда аналитики единодушно предрекали экономический рост в обозримом будущем, когда фирма Энрон входила в десятку крупнейших американских компаний, а Джорджи Буши – и старший, и младший – панибратски называли её председателя Kenny-Boy. Прошло каких-то два года, а как всё поменялось – даже ещё до 11-го сентября! Федеральный бюджет опять трещит по швам, двигатель американской экономики даёт серьёзные сбои, компании Энрон вообще не стало, а её председатель – Кеннет Лэй – никакой больше не «мальчик» (по крайней мере, для Джорджа Буша-младшего), а равноудалённый олигарх. Только теперь я начинаю понимать, что «пушистая математика» — вовсе ни риторический приём, а результат напряжённой, новаторской работы в области бухгалтерского дела, проведённой совместными усилиями частного сектора и федеральных ведомств.
По сравнению с Энронгейтом, скандал Whitewater – буря в стакане воды. Как могло получиться, что с помощью фиктивных офф-шорных партнёров Энрон в течение нескольких лет уклонялась от уплаты налогов? Как могло получиться, что компания, считавшаяся одной из крупнейших в Америке, оказалась на деле не более чем мыльным пузырём? Почему, когда этот пузырь лопнул, несколько десятков руководителей кампании ушли с набитыми карманами, в то время как десятки тысяч рядовых сотрудников потеряли все свои сбережения и остались у разбитого корыта? Кто проворонил всю эту аферу? Ответы на эти вопросы могут дать слушания в Конгрессе, начинающиеся как раз в тот день, когда этот номер Русского Базара поступит в продажу. Пока же, ограничимся некоторыми фактами, наводящими на определённые размышления.
Несмотря на то, что Президент, имея в виду Кеннета Лэя, на днях заявил, что у него не было политических взаимоотношений с этим человеком (помните, что говаривал Клинтон о Монике Левински: «У меня не было сексуальных отношений с этой женщиной»), семья Буша (в широком, политическом смысле) и компания Энрон тесно, если не сказать интимно, связаны между собой. К концу 90-х годов верхушка компании и политический эстэблишмент в Техасе, где губернаторствовал Джордж Буш-младший, были практически интегрированы. Лэй и возглавляемая им фирма были основными спонсорами политической карьеры будущего Президента. Интересы Энрон представляла хьюстонская адвокатская контора Винсон и Элкинс, среди руководителей которой были Томас Маринис, близкий друг Буша-младшего со школьной скамьи, и Рэй Хатчинсон, муж техасского республиканского сенатора Кэй Бэйли Хатчинсон. Ещё один из руководителей адвокатуры Винсон и Элкинс, Джо Аллен, вместе с Лэем и Маринисом стал одним из первых «пионеров» предвыборной кампании Буша-младшего; такое звание присваивалось тем, кто собирал в пользу кандидата более $100,000. «Пионером»-бушевцем был также и Стивен Годар, возглавляющий хьюстонский офис аудиторской компании Артур Андерсен, проверявшей финансовые дела Энрон с закрытыми глазами, и поспешившей уничтожить касающиеся этой проверки документы. Интересно, что политические пожертвования в пользу Буша, исходившие от сотрудников Энрон и адвокатуры Винсон и Элкинс, можно считать «добровольными» лишь формально. Как рассказал газете Нью Йорк Таймс один из бывших сотрудников Энрон, не пожелавший назвать своё имя, нередко суммы пожертвований устанавливались в административном порядке: от директоров отделов требовалось собрать $500, от менеджеров высшего звена — $5,000. Возможно, именно эта практика объясняет то, что деньги от Энрон получали три четвертии сенаторов и половина депутатов Палаты Представителей.
Компании Энрон, Винсон и Элкинс, и Артур Андерсен нередко обменивались сотрудниками. Иными словами, часто тот или иной сотрудник – и речь идёт не о клерках или буфетчицах, а об ответственных работниках – поработав в энергогиганте, переходил в аудиторскую контору и начинал проверять своих бывших коллег. Поэтому все разговоры о том, что кто-то не туда смотрел или чего-то не знал, представляются смехотворными.
После того, как Буш-младший стал Президентом, точно так же его друзья и сторонники из компании Энрон поменяли места работы – из Хьюстона они переехали в Вашингтон. Советник Президента по экономическим вопросам Лоуренс Линдзей, торговый представитель США Роберт Зеллик и Томас Уайт, возглавивший армейское ведомство – все в прошлом были сотрудниками Энрон. Главный советник Президента Карл Роув был держателем значительного пакета акций Энрон, оценивавшегося в четверть миллиона долларов. Совсем недавно председателем Республиканской партии стал Марк Расико, лоббировавший интересы Энрон в Вашингтоне.
Что же получила Энрон за те $6 миллионов, которые компания пожертвовала различным кандидатам – как республиканцам, так и демократам, но больше всё-таки республиканцам – с 1989-го года? Во-первых, дерегулирование энергетического рынка. Вы ведь помните, как около года назад Администрация Буша-младшего отказалась помочь штату Калифорния, когда там, что называется, на ровном месте разразился энергетический кризис с веерными отключениями? Кризис, никак не связанный с уровнем производства или потребления энергии, прекратился так же неожиданно, как и начался, но только после того, как калифорнийские власти согласились пойти на жёсткие условия, поставленные нерегулируемыеми энергетическими компаниями. Калифорнии – читай её налогоплательщикам – этот кризис обошёлся в копеечку.
Вице-президент Дик Чейни, которому Буш поручил сформировать энергетическую политику Администрации, распахнул двери своего кабинета для руководителей энергокомпаний, включая и Кеннета Лэя. Белый Дом до сих пор отказывается сообщить, что обсуждалось на этих встречах. Можно только надеяться, что Буш и Чейни будут вызваны в качестве свидетелей на слушаниях в Конгрессе, и там вице-президент обо всём расскажет под присягой. На этих слушаниях можно будет, помимо всего прочего, расспросить Буша-младшего о его звонке губернатору Пенсильвании Тому Риджу в 1997-м году. Тогда, будучи губернатором Техаса, Буш позвонил своему коллеге и другу, чтобы посодействовать компании Энрон выйти на энергетический рынок Пенсильвании, который тогда был жёстко регулируемым. Этот звонок Буш совершил по просьбе Кеннета Лэя. «Я просил его (Буша) рекомендовать Энрон губернатору Пенсильвании как серьёзную, профессиональную, хорошую компанию», — признал Лэй в интервью Нью Йорк Таймс. (После 11-го сентября Президент назначил Риджа директором нового федерального ведомства – Бюро внутренней безопасности).
Сегодня мы знаем, что компания Энрон не была ни серьёзной, ни профессиональной, ни тем более, хорошей. Об этом говорят истории её бывших сотрудников, которые не имели возможности продать акции компании в то время, как их стоимость стремительно падала осенью прошлого года. В результате многие из этих людей, верой и правдой служивших своей компании, мало того, что остались без работы, так ещё и потеряли все свои сбережения. Конечно, на руководителей компании никакие ограничения не распространялись, и они не понесли потерь, успешно избавившись от своих акций. После того, как в августе прошлого года вице-президент Энрон Шеррон Уоткинс в письменном виде предупредила Кеннета Лэя о том, что «может разразиться большой скандал и компания может лопнуть», Лэй лично призывал сотрудников не продавать акции, убеждая, что их стоимость вот-вот начнёт расти. Через три дня Лэй избавился от своего пакета акций.
Дерегуляция, за которую так ратовала Энрон, стала официальной идеологией нынешней Администрации. В период послевоенного расцвета экономики в этой стране бытовала фраза: «Что хорошо для Дженерал Моторс, то хорошо для Америки». Сегодня эта формула не работает, и Энрон стала тому наглядным примером. Компания, чьё банкротство обойдётся налогоплательщикам в миллионы долларов, стала жертвой собственных успехов в области «пушистой математики».
На сегодняшний день у нас нет доказательств того, что Президентом или кем-либо из сотрудников его Администрации были нарушены какие-либо законы. Однако министры правительства и советники Президента, предоставившие Кеннету Лэю доступ к процессу принятия решений в Вашингтоне, знали раньше, чем кто-либо другой, включая сотрудников компании, о предстоявшем банкротстве Энрон. Знали, и ничего не делали. Знали, и молчали ровно столько времени, сколько понадобилось для уничтожения компрометирующих документов. Конгрессу и следственным органам есть над чем поработать. А пока суть да дело, счета фигурантов, изрядно пополнившиеся за счёт рядовых вкладчиков и сотрудников Энрон, неплохо было бы заморозить. Потому что, как мне представляется, этим людям – дорога либо на скамью подсудимых, либо – на какую-либо виллу на берегу Женевского озера. Очень бы хотелось верить, что писатель Ф. Скотт Фитцджеральд, сказавший в своё время, что «богатые отличаются от нас с вами», был не прав, по крайней мере, с точки зрения правосудия.