Белоснежный Стамбул

«Такого снегопада,
Такого снегопада
Еще не знали здешние места.
А снег не знал и падал...
А снег не знал и падал,
Земля была прекрасна,
Прекрасна и чиста»...

Эти слова, конечно же, были написаны не о Стамбуле, но они как нельзя лучше говорят о том, что я увидел в главном турецком городе совсем недавно, в начале января... Не знаю, что думали о случившемся природном феномене сами турки, но я был восхищен пейзажем: ничего подобного не приходилось видеть не только мне, но даже местным старожилам. Более пятидесяти лет Стамбул не знал такого долгого и упорного снегопада, такого плотного и крепкого белого покрова, а для молодых людей эта удивительная картина была и вовсе в диковинку. Один из самых экзотических городов мира стал куда более экзотичным не на день, не на два, а гораздо дольше. Я с радостью и творческой жадностью переезжал из одного старого района Стамбула в другой, чтобы запомнить и запечатлеть снежное чудо, и это при том, что город был фактически парализован: дети не пошли в школы, площади и парки почти опустели, редкие таксисты отваживались возить народ по гористым улицам, даже бессонный и неугомонный Босфор остановился – паромы не покидали порт, рыбаки ждали, пока их траулеры и катера смогут пробиться сквозь густой туман...
Друзья возили меня по городу в 15-местном автобусе, и мы дважды увязали в снегу так, что приходилось просить прохожих выталкивать машину из снеговых ловушек. Нет, это мало напоминало привычный и знакомый город, разве что привычные силуэты говорили мне: ты в Стамбуле!
Турки знали, что на них движется мощный снежный фронт из Центральной Европы, но до конца ( как в сказках про неверующего Фому) не верили в возможность снежной напасти. Это бывало не раз: метеорологи из Лондона или Вены вещали о близких снежных бедах, а турки молча попивали кофе и покуривали кальян: пронесет! И действительно проносило! Но не на сей раз. Как мне рассказали, не все были так же «по-восточному» беспечны. Главный метеоролог города Сейфин Нугуттин накануне просидел сутки в своем офисе, потому что его доклада ждал губернатор. К утру четвертого января Нугуттин рапортовал городским властям о том, что пощады от снега не будет, и это было правдой как минимум... для него самого. Когда утром после бессонной ночи он собрался домой, чтобы отвести младшего сына в школу, выехать из служебного гаража уже не смог, пришлось объявлять в городе «снежную тревогу» и разрешить школьникам не ходить на занятия... Закрылось и несколько университетов. Даже финансовая биржа, предмет нескончаемых шуток в Турции, была закрыта. Как сказали ее администраторы, «... мы не хотим, чтобы еще и снег ставили нам в вину». Все сидели у телевизоров и ждали новостей. Чтобы «перебить» неприятные сообщения, камеры показывали веселых молодых людей, барахтающихся в снегу или лепящих снеговиков прямо у Айя-Софии или Голубой Мечети (что удалось заснять и мне). Но были вести и неприятные: десять тысяч горных деревень на востоке Турции, особенно в местах, прилегающих к границе с Арменией, были полностью отрезаны от мира, в таком же положении оказались и тысячи сел и городков вдоль берега Черного моря... Один приятель, живущий на окраине Стамбула, рассказал мне, что накануне вечером в их районе были отключены электричество и тепло. «Мы сначала думали – все, это катастрофа, - сказал он, - а потом оказалось, что давно не было у нас такой радости: пусть без тепла и света, зато за столом собралась при свечах вся семья, мы никуда не спешили, мы радовались тому, что все вместе, что можно говорить о пустяках или вспоминать семейные события. Ведь в бесконечной суете жизни такое случается крайне редко!»...
Пока мы ездили по городу и фотографировали снежные пейзажи, начали действовать добровольные спасательные дружины: они помогали поддерживать посильный порядок дорожного движения, хотя, конечно, турки-водители, непривычные к скользким дорогам, не раз в эти дни проверяли на прочность свои бамперы, двери, колеса...
Как сказал вечером ведущий одной из программ Турецкого Си-Эн-Эн, «город сдался силам природы»... Удивляться тут нечему, уж мы-то знаем, что происходит даже у нас, в Нью-Йорке, если выпадает пятисантиметровый слой снега.
Когда я спросил своего 30-летнего стамбульского приятеля, знает ли он, что такое двадцатиградусный мороз, ответ был резко отрицательным: «Что вы, что вы, это, наверное, хуже Божьего наказания!!».
Целый день передавали сообщения о том, что Греция и Болгария тоже подверглись вторжениям снежных масс, что Афины завалены снегом, и даже Акрополь скрыт снежной пеленой от взглядов снизу, от Плаки и других районов центра. Би-Би-Си передало, что «сегодня туристы не смогут взять Акрополь даже штурмом», но я не поверил этому сообщению: ведь если в эти дни там были туристы из Японии (а они есть всегда и везде!), то первыми и, скорее всего, единственными поднимутся по любому льду на скалы Акрополя и сфотографируются на фоне заснеженного Парфенона или Эрехтейона именно они.
Вряд ли теплолюбивым туркам помогали переживать стихию сообщения о том, что у греков и болгар положение не лучше, но при этом я знал: турки в массе своей просты и достаточно мудры, чтобы понять: беда – лучшее время, чтобы искать в себе, в своем характере лучшие черты, в том числе чувство юмора. Я не знаю точной статистики, но мне казалось, что в эти дни город вышел на первое место в мире по числу слепленных снеговиков на душу населения, что здесь в дни снежных завалов было выпито больше кофе и чая, чем в других крупных городах Европы за целый месяц... Вечером мы сидели на третьем этаже кафе на улице Истикляль, за окнами бесновалась настоящая «сибирская» пурга, а молодым ребятам хоть бы хны, стихия лишь щекотала нервы и дарила новые впечатления. Внизу по улице валила толпа молодых людей, непривычно закутанных по глаза в широкие шарфы и шали, это тоже было дли них нечто из разряда острых ощущений.
Снег делал свое дело, но те же рыбаки, верные своей фанатической привязанности, «часовыми» стояли на мостах через бухту Золотой Рог и по берегам Босфора, продавцы пританцовывали на своих местах, и сизые дымки от их жаровень были хорошо видны на снежном фоне, многие люди впервые в жизни надели теплые одежды, и девушки в длинных «религиозных» балахонах были в более выгодном положении – их не так продувал ветер...
Кстати, о религии. Часов в одиннадцать дня мои спутники услышали по радио в автобусе о том, что в одном из уголков на берегу Босфора в полдень группа местных христиан готовится провести интересную акцию, которую они назвали «вылавливанием креста». «А мы туда успеем?» - спросил я, на что тут же получил ответ: «Попробуем». Мы опоздали чуть-чуть, и картина была на самом деле впечатляющая, но туман на Босфоре был таким плотным, что о съемке не могло быть и речи. Ограничились тем, что посмотрели нечто небывалое для этих мест. Группа молодых христиан в преддверии Рождества приняла участие в церемонии, проведенной каким-то их высоким священником. Они сели в небольшой катер, который отплыл от берега метров на двадцать, не больше. Там священник бросил в ледяную воду Босфора деревянный золоченый крест, который нужно было выловить из воды, - это символизировало обряд крещения. В воду бросились трое молодых людей, крестом завладел один из них, но по правилам ритуала вернуться ему следовало не на суденышко, а на берег. Молодой человек с ликованием выбрался из воды, бережно неся крест. Мне всегда приятно видеть истинно верующих людей, к какой бы вере они ни относились, и уж сомневаться не приходилось – в ледяную воду Босфора просто так человек вряд ли бросился бы. Стамбул – город всех религий, хотя, конечно, мусульман тут больше всего. Однако иудеев, христиан разных направлений тоже много, город веротерпим, несмотря на то, что почти шестьсот лет назад на этом месте пал Константинополь, и Оттоманская империя отправила в предание Византию...
Сидя в вечернем кафе, мы просматривали на экране цифровой камеры снимки, и один из моих спутников, Эюп Йилмаз, сказал в сердцах: «У нас бытует выражение «Стамбул смотрится, как на открытке». Могу к этому добавить, «как на черно-белой открытке, которая даже лучше, чем цветная, она более графична и элегантна»...
Там, в шумном кафе, мы подняли «армуди» (особые восточные стаканчики) с горячим яблочным чаем и выпили их под тост «ЗА КРАСОТУ!», которую нужно уметь находить и запоминать даже в непогоду.
Через день самолет уносил меня через Черное море в Крым, который встретил меня... таким же ледяным холодом. Но о снежном Крыме я расскажу в другой раз.