В ЗАЩИТУ КУМОВСТВА

«Ну как не порадеть родному человечку!» – одна из многих строчек гениального «Горе от ума», которые были растасканы еще при жизни Грибоедова на пословицы и поговорки. Целиком монолог Фамусова в защиту протекционизма, семейственности и кумовства звучит так:
Нет! я перед родней, где встретится, ползком;
Сыщу ее на дне морском.
При мне служащие чужие очень редки,
Все больше сестрины, свояченицы детки;
Один Молчалин мне не свой,
И то затем, что деловой.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..

Само собой, это гротескный, сатирический, негативный образ непотизма, который и вовсе не в чести здесь в Америке, где – как и в других демократиях – процветает противоположный принцип, а именно - меритократия, когда карьерное продвижение и положение в обществе определяется исключительно личными талантами и заслугами. Собственно, Америка и есть ярчайший пример меритократии в действии, самая успешная меритократия в мире. Тем более поразительна книга, которая только что вышла в Нью-Йорке и сразу же стала притчей во языцех.
Она так и называется: «Похвала непотизму», и ее автор Адам Беллоу - сын известного романиста лауреата Нобелевской премии Сола Беллоу, который сам-то достиг литературного Олимпа личными усилиями и талантами, будучи из бедной семьи русско-еврейских иммигрантов. Адам, напротив, пользовался именем отца, чтобы сделать блестящую редакторскую карьеру – сначала в издательстве «Free Press», где, среди прочих, выпустил катехизис нынешних неоконов (неоконсеваторов) – бестселлер Динеша Д’Соузы «Иллиберальное воспитание»; теперь работает внештатным редактором в престижном «Doubleday». В своей «апологии» непотизма он рассматривает в том числе собственный случай: «Мои работодатели прекрасно знали кто есть кто. Их не просто устраивал я благодаря моему происхождению, но прежде всего то, что мое имя и мой бэкграунд будут полезны в издательской карьере».
Как и случилось.
«Больше того, - добавляет Адам Беллоу уже в интервью, – непохоже, чтобы я написал и издал эту книгу в защиту непотизма, если бы не смог добавить свой собственный опыт и свое имя в мой проект».
Впрочем, знаменитых имен в этой книге предостаточно и без имени ее автора. Актер Майкл Дуглас – сын легендарного Кёрка Дугласа, боксерша Лейла Али - дочь еще более легендарного Мухаммеда Али, София и Роман Коппола – дети знаменитого Фрэнсиса Форда Копполы, Уильям Клей Форд стоит во главе Форд Мотор Ко, основанной его предком, члены одного и того же семейства больше столетия издают самую влиятельную газету мира «Нью Йорк Таймс» и проч., и проч. Наконец, наш президент, как к нему ни относись: президент Буш – сын президента Буша.
О писателях и говорить нечего: не только сын Сола Беллоу, но и дети Джона Апдайка, Джона Чивера, Джозефа Хеллера – все подались в писатели.
Так, впрочем, было всегда и везде: Дюма-отец - Дюма-сын, отец и сын Депардье, семейство художников Васнецовых (три поколения!), Суриковы – Кончаловские – Михалковы (пять поколений в искусстве и литературе!). Речь идет о преемственности, а потому братья не в счет: от братьев Гонкур до братьев Вайнеров.
Адам Беллоу, давший своей книге подзаголовок «Естественная история», настаивает в ней, что непотизм культурно эволюционировал в США, стал «меритократическим непотизмом» и называет его неонепотизмом. В чем отличие? По мнению автора, прославленное имя отца помогает только в первых шагах, но дальше сын должен доказать на деле, собственными усилиями и талантами, что способен нечто совершить на доставшемся ему по наследству поприще. «Знаменитое имя открывает тебе дверь, но если она хлопает тебя по носу, не вини никого, кроме самого себя», - пишет Адам Беллоу, который, несомненно, обладает квалификацией и знаниями (в том числе, языковыми – латынь, древнегреческий, иврит, французский, итальянский; по нынешним американским стандартам, полиглот), чтобы быть хорошим редактором, но обладает ли он писательским талантом вровень с отцовским – это еще вопрос. Пока что таких доказательств он не предъявил.
Нельзя сказать, что его детство было счастливым. Его родители разошлись, когда Адаму был всего год – после того, как мать изменила отцу с лучшим его другом (история, подробно изложенная в прекрасном романе Сола Беллоу «Герцог»). Адам остался жить с матерью в Манхэттене и видел отца только по праздникам или когда тот наезжал из Чикаго в Нью-Йорк по литературным делам. Сол Беллоу брал Адама с собой, куда бы ни шел, и Адам до сих пор помнит, как неуютно себя чувствовал в компаниях отца – с Филиппом Росом, Бернардом Маламудом и другими знаменитостями, когда язык у него прилипал к гортани - он не мог вымолвить ни слова в разговорах на литературные или общекультурные темы. Дальше – больше. Уже молодым человеком Адам начал писать рассказы и даже роман и неизменно посылал свои пробы пера на отзыв отцу, но тот явно не благоприятствовал продолжению литературной работы сына. Кто знает, может быть, выпущенная им сейчас, когда ему уже 46 лет, первая книга – это попытка преодолеть тот комплекс неполноценности, который преследовал его с детства?
Меня, однако, интересует не лично Адам Беллоу, а поднятый им в книге и сопутствующих интервью вопрос о культурно-генетическом наследовании. Вопрос не такой простой, как кажется. Говорят, на детях гениев природа отдыхает. Но речь в данном случае не о гениях, а талантливых и известных деятелях. Среди названных нет ни Моцарта, ни Шекспира, ни Достоевского. И если имя отца-випа помогает его отпрыскам, то далеко не всегда он сам.
Те же Дугласы, например. Это сейчас, в последнем своем фильме, Майкл играет вместе с отцом, матерью и сыном, то есть семья выступает как актерский клан, являя миру семейную гармонию. Увы, так было не всегда. Папа Кёрк всячески препятствовал актерской карьере сына, иначе как бездарью его не называл, и Майкл пробился в голливудский мир исключительно собственными силами, наперекор и против воли отца, пусть даже его имя (точнее псевдоним; настоящее имя Кёрка Дугласа – Иссур Демски) ему и помогло на первых порах.
Вот противоположный пример. Сын Владимира Набокова Дмитрий рассказывал мне, что хотя сам пишет прозу, но если надумает ее печатать, то не под семейным именем – дабы не пользоваться славой отца и не позорить его. Понять его можно: Набоков в литературе один.
Я вспоминаю сейчас отца и сына Тарковских – поэта Арсения и режиссера Андрея. Арсений рано ушел из семьи, и для Андрея это была большая душевная травма на всю жизнь. Семейная эта история метафорически изложена в лучшем фильме Андрея Тарковского «Зеркало», где сын дал отцу слово, и Арсений за кадром читает свои стихи. Однако этот сложный медитативный фильм скорее о конфликте отца и сына: одна и та же реальность дана под перекрестным допросом двух разных свидетелей. Собственно, тем фильм и интересен: двумя точками зрения - отца и сына - на одно и то же время.
А вот документальная история, превращенная в беллетристику. Вполне реальный и даже банальный семейный сюжет, преломленный художественно. В результате возник роман на скрещении действительности и фантазии. И хотя у героев вымышленные имена, но они легко узнаваемы – прежде всего отец главного героя известный писатель Икарус Прентис, прообразом которого послужил классик американской литературы Джон Чивер. Автор романа - его сын Бенджамен Чивер. Собственно, это и придает роману Чивера-младшего особую пикантность, ибо, взяв за основу реальных людей и реальные события, он превратил действительность то ли в фарс, то ли в фантасмагорию, наворотил такого, что неискушенному читателю впору схватиться за голову. Однако американского читателя неискушенным ну никак не назовешь. Экстравагантная, умопомрачительная развязка этого романа: герой в конце концов убивает своего отца, мало того – съедает его, и только тогда становится самим собой. А до этого был обречен на имитаторство – потому роман и называется «Плагиатор».
Как же дошел молодой герой этого романа до такой жизни, что в конце концов убил своего отца и съел? Пусть даже это полет буйной фантазии, давно взлелеянная и материализованная только в слове мечта, но сказано же, что в начале было слово. А что за словом? Традиционный конфликт отцов и детей? Есть»трудные дети», но есть и «трудные родители», недаром Жан Кокто сочинил две пьесы под такими названиями - не из релятивизма, но скорее из объективности, дав слово обеим сторонам этого вечного конфликта.
О том, что американские знаменитости - трудные родители, известно из статистики: к примеру, среди отпрысков голливудских звезд рекордное число самоубийств. А уж что касается психоаналитических сеансов, то детям голливудских знаменитостей они привычны почти так же, как школьные уроки. Социологи считают, что у американских знаменитостей - актеров, политиков, писателей - не остается ни времени, ни сил на семейную жизнь, и отдав дань природе - родив ребенка или даже несколько, в дальнейшем они их редко даже видят, и те растут, как трава. Впрочем, я помню один случай и в Москве, когда очень известная режиссерша, повстречав как-то в своей большой квартире подростка, спросила, как того зовут. Это был ее сын. Тем не менее сын – Денис – пошел по стопам родителей: Галины Волчек и Евгения Евстигнеева.
Естественно, 24-летний герой романа «Плагиатор» тоже с детства посещает психоаналитика, но каково ему было узнать, что врач принимает его главным образом из интереса к его знаменитому отцу. А сколько людей специально заводили с ним знакомство, чтобы через него познакомиться с отцом! Учителя ставили ему завышенные отметки из-за отцовской славы, он получил работу в престижном журнале благодаря своей фамилии, а не личным заслугам, и теперь ему даже кажется, что успехом у женщин он тоже обязан отцу, в тени которого прожил свою жизнь. Успех этот, впрочем, относительный - мы застаем героя как раз в плачевном состоянии. Он получает всего 6 800 долларов в год, работая внештатным репортером местной газеты, и в собственном доме вынужден спать в подвале, деля ложе с крысой по имени Граф Фоско, ибо его жена, приравнивая половую потенцию к финансовым удачам, отказывает в положенных ему по закону постельных утехах. А знаменитый отец тем временем продолжает - как в детстве - высмеивать своего сына-неудачника.
Так, кстати, было на самом деле в семье Чиверов, судя по опубликованным воспоминаниям дочери Джона Чивера Сюзанн. Вообще, хочет того читатель или нет, но он обречен сравнивать художественный вымысел Бенджамена Чивера с документальной книгой его сестры.

Этим своим фантастическим романом Бенджамен Чивер взял реванш за детские унижения и травмы. Он умело эксплуатирует не только свои воспоминания, но и славу своего отца и таким образом литературно самоутверждается. Так что, в отличие от своего героя, автору, на мой взгляд, жаловаться не на что – ведь само издание и интерес к его первому роману связаны не только с литературными достоинствами последнего, но в первую очередь с самим Чивером-старшим: его фамилия стоит на обложке, хоть и с другим именем. Пусть скажет папе спасибо. Как и Лейла Али, Майкл Дуглас, Буш-младший и прочие – своим отцам. В том числе Адам Беллоу, пропевший аллилуйю кумовству и непотизму.
Прав он или нет – судить читателю.
Непотизм (от лат. nepos, род, nepotis - внук, племянник)... Перенос. – кумовство. Большой энциклопедический словарь