ОТПЕЧАТКИ ПАЛЬЦЕВ: УВЕРЕННОСТЬ ИЛИ СОМНЕНИЯ

В № 28 нашей газеты была опубликована статья о науке, занимающейся исследованиями естественных узоров на кожной поверхности рук и ног человека с целью определения его врожденных способностей и определенных черт характера. Понятное дело, говорилось там и об отпечатках пальцев. Оказывается, однако, что широко распространенное мнение об уникальности рисунка на подушечках пальцев поддерживают не все ученые. Если их сомнения справедливы, встает вопрос и о справедливости многих государственных установлений и правил, считавшихся до сих пор незыблемыми.

А ведь на полной уверенности в абсолютной неповторимости отпечатков пальцев строится в наше время вся система безопасности государств – от борьбы с внутренней преступностью до предупреждения атак международного терроризма. Так, в начале этого года было объявлено, что с 1 января 2004 года всем иностранцам, въезжающим в Соединенные Штаты по визам, придется проходить процедуру дактилоскопии. По словам заместителя министра национальной безопасности США Асы Хатчинсона, это поможет предотвратить проникновение злоумышленников на американскую территорию.
Новый порядок, в частности, должен распространяться и на наших соотечественников из стран бывшего СССР, поскольку безвизовый режим между Америкой и этими странами отсутствует. Аналогичные решения приняли также правительства ряда европейских стран. Например, Франция вводит обязательное снятие отпечатков пальцев для соискателей туристических виз в эту страну, а Германия - для желающих въехать в нее иностранцев из определенных «подозрительных» государств...
Метод идентификации личности по отпечаткам пальцев имеет давнюю историю.
Еще в XIV веке китайцы использовали их вместо личной подписи на документах
В середине XIX века английский чиновник Уильям Гершель, работавший в Индии, обратил внимание на то, что китайские купцы, приезжавшие со своими товарами, при заключении сделок ставили на договоре оттиск зачерненного тушью или сажей большого пальца правой руки. И с 1858 года Гершель, которому все «туземные» лица казались одинаковыми, стал брать отпечатки пальцев у индийских солдат, которым он выплачивал жалование. Тем более что его подчиненные не только не умели писать, но часто имели одни и те же имена. После введения нового способа «подписи» уже никто не пытался схитрить и получить зарплату еще раз, вследствие чего расходы британской казны заметно уменьшились.
После того как он пользовался оттисками пальцев около двадцати лет, Гершель написал письмо генеральному инспектору тюрем Лондона. В своем послании он предлагал сохранять отпечатки пальцев пойманных преступников, чтобы в дальнейшем легче было выявлять рецидивистов. Однако ответ уполномоченного правительства был неутешительным. Вежливо отвергая предложение Гершеля, он сожалел о том, что тяжелый климат Индии и многочисленные тропические болезни, должно быть, плохо влияют на физическое и душевное состояние автора письма.
Примерно в те же годы врач из Шотландии Генри Фолдс, работавший в одной из больниц Токио, обратил внимание на отпечатки пальцев древних японских гончаров, сохранившиеся на глиняных черепках. Сначала он задался вопросом, различны ли пальцевые узоры у представителей разных народов, а потом - меняются ли они у одного человека с возрастом и передаются ли по наследству. В 1880 году Фолдс опубликовал в авторитетном научном журнале Nature статью, в которой утверждал, что отпечатки пальцев уникальны у каждого из нас и позволяют найти преступника или идентифицировать обезображенный труп.
Через два года английский ученый Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарлза Дарвина, опубликовал книгу «Отпечатки пальцев», в которой утверждал, что тонкий рисунок на подушечках пальцев любого человека абсолютно уникален. По оценке ученого, вероятность повторения характерного узора составляет один на 65 миллиардов, что уже в те времена значительно превышало численность населения Земли. В 1905 году теория Гальтона была впервые применена в криминалистической практике. Некие братья Стрэттоны обвинялись в убийстве хозяина лавки и его жены в пригороде Лондона. Инспектор Скотланд-Ярда Чарлз Коллинз сравнил отпечаток пальца одного из братьев, сделанный на бумаге с помощью чернил, с кровавым отпечатком пальца, найденным на кассе лавки, и пришел к заключению, что 11 особенностей пальцевого узора совпали.
Это заявление убедило присяжных, но не судью, который, впрочем, вынужден был подчиниться решению присяжных и, как писали тогда газеты, «с близким к извиняющемуся видом» приговорил братьев к повешению.
Интересно, что тогда же новый метод был подвергнут критике, причем никем иным, как автором первой статьи о дактилоскопии Генри Фолдсом. В памфлете, написанном сразу после процесса Стрэттонов, Фолдс возмущался тем, что «распространенное верование, будто не бывает двух одинаковых пальцев, приняли за достоверный, строго доказанный научный факт». А ведь, подчеркивал автор памфлета, доказано только то, что Скотланд-Ярд своими методами среди своего же «контингента» не смог найти двух одинаковых отпечатков. Иными словами, отсутствие опровержения распространенной гипотезы рассматривалось как наличие ее доказательства! Более того, основываясь на собственном многолетнем опыте изучения пальцевых узоров, Фолдс заявлял, что «на пальцах разных субъектов нередко встречаются столь сходные узоры, что малейшая размазанность отпечатка, найденного на месте преступления, вполне может замаскировать имеющиеся различия».
Как Фолдс из пионера дактилоскопии (кстати, он первым предложил этот термин) превратился в ее противника? Вероятно, в какой-то мере сыграла роль обида: сыщики Скотланд-Ярда не пригласили его в качестве эксперта и даже не упомянули о его приоритете. Но главное - его беспокоил тот факт, что новый метод расследования из рук ученых переходит в руки плохо образованных английских бобби. Однако процесс этот уже невозможно было остановить, и в первые два десятилетия ХХ века дактилоскопия окончательно стала оружием полицейского сыска.
Полицейские же чины стали решать, насколько можно полагаться на уникальность пальцевых узоров. В 1928 году в ответ на возражения одного из адвокатов, что эта уникальность, собственно, не доказана серьезными научными исследованиями, верховный суд штата Вермонт ответил: «Такого доказательства и не требуется. Это аксиома - одно из тех положений, которые не требуют доказательств». А еще через два года апелляционный суд штата Оклахома ответил другому адвокату примерно так же и в подтверждение сослался на труды по юриспруденции, судебную практику, Британскую энциклопедию и даже на детективный рассказ Марка Твена. Когда же в 1941 году техасский апелляционный суд рассматривал дело, единственной уликой в котором был отпечаток пальца, он решил: «Не обвинитель должен доказывать, что не бывает двух одинаковых отпечатков пальцев, а те, кто опровергает эту истину, должны представить доказательства своей позиции».
Как известно, криминалисты чаще всего используют в качестве доказательств отпечатки, снятые не в лабораторных условиях, а найденные на различных предметах и проявленные с помощью особых порошков и специальных химических веществ. Эти следы обычно фрагментарны, размыты, перекрываются другими отпечатками, часто бывают снятыми с негладкой поверхности и потому искаженными. Сравнивать их с ровными, четкими, сделанными в идеальных условиях отпечатками из полицейской картотеки, не так просто. Поэтому и можно усомниться в результатах такого сопоставления.
В выпущенном пять лет назад справочнике по методам криминалистики американский специалист по прикладной микроскопии Дэвид Стони пишет: «Широко распространенная вера в то, что рисунок папиллярных линий уникален для каждого человека, является продуктом вероятностной интуиции, а не научного исследования. Эта вера не опирается ни на обычные научные методы, ни на какую-либо теоретическую модель, ни на статистику, ни на эмпирическое подтверждение». И далее, сравнивая дактилоскопию со строго научными методами идентификации по ДНК, Стони утверждает, что, если бы в дактилоскопии применялись такие же строгие критерии, как в современной генетике, этот метод просто перестал бы существовать.
Прочитавший книгу Стони адвокат Роберт Эпстейн решил поглубже разобраться в проблеме уникальности отпечатков пальцев. Какие аргументы приводятся в пользу такой уникальности, рассуждал он? Первое доказательство звучит так: вроде бы никто и никогда не встречал двух людей с совершенно одинаковыми пальцевыми узорами. Так ведь никто и не проверял все населения Земли, чтобы подтвердить или опровергнуть этот тезис. Или точнее - известно, что среди миллионов карточек с отпечатками пальцев преступников и честных людей, накопленных в полицейских ведомствах разных стран, не встречено двух одинаковых. Но ведь среди этих массивов информации никогда не проводилось тотальное сравнение. Второй аргумент - близнецы. Если даже у однояйцевых близнецов рисунки папиллярных линий неодинаковы, то вряд ли они могут совпасть у двух неродственных персон.
Около четверти века назад ФБР начало создавать автоматизированную систему идентификации отпечатков пальцев. Имея в компьютерной базе данных миллионы отпечатков, можно было бы заставить машину провести их сравнение. Результаты могли решить наконец-то спор о том, насколько уникален папиллярный узор.
Кое-что, правда, ФБР сделало. Случайно выбрав из своей коллекции 50 тысяч отпечатков, оно провело такую проверку, попросив компьютеры сравнить каждый из этих узоров со всеми остальными, имеющимися в базе данных. Полных совпадений не нашлось, такое совпадение дает только сравнение отпечатка с самим собой. На это противники дактилоскопии нашли возражение: попробуйте сравнивать отпечаток не с самим собой, говорят они, а с другим, повторно сделанным отпечатком того же пальца и увидите, что машина и тут не найдет полной идентичности!
...В феврале 1999 года старший дактилоскопист ФБР Стефан Мигер разослал в криминалистические лаборатории всех пятидесяти штатов письмо, начинавшееся словами: «ФБР срочно нуждается в вашей помощи!». В 50 конвертах содержались два отпечатка с руля и рычага передач автомобиля и дактилоскопическая карта подозреваемого Байрона Митчелла. Этот немолодой американец предстал перед судом как участник вооруженного ограбления. Обвинение утверждало, что именно он находился за рулем автомобиля, в котором увезли мешки с деньгами после ограбления инкассатора.
Сам Митчелл упорно отрицал свою вину. Однако два отпечатка пальцев - с руля и рычага коробки передач эксперты - признали принадлежащими подозреваемому. В ответ защита привела в зал суда трех профессоров, сомневающихся в научной доказательности целой отрасли криминалистики - дактилоскопии.
В своих письмах специалист ФБР просил коллег установить, принадлежат ли отпечатки из автомобиля подозреваемому. Будучи энтузиастом дактилоскопии и страстно желая спасти честь своей науки, Мигер надеялся, что заключение 50 независимых лабораторий будет единодушным. Однако семь лабораторий не подтвердили идентичность одного из отпечатков, взятых в машине, с отпечатками Митчелла, а пять лабораторий не нашли на карте Митчелла ни первого, ни второго отпечатка.
Тогда дактилоскопист разослал всем сомневающимся улучшенные и увеличенные снимки следов из автомобиля, а также отпечатки не всех десяти пальцев Митчелла, а только тех двух, которые, по мнению экспертов, соответствовали найденным в машине. Вдобавок на прозрачных пластиковых обложках, в которые были упакованы фотографии, Мигер отметил красным фломастером характерные совпадающие особенности узоров. Только после такой, недопустимой для научного эксперимента и запрещенной служебными инструкциями подсказки, почти все ранее сомневавшиеся признали, что отпечатки принадлежат Митчеллу.
Тем не менее на суде его адвокаты напирали на то, что дактилоскопия не является точной наукой и что нельзя осудить человека на основании лишь двух недостаточно четких отпечатков. Присяжные совещались более двух часов и вынесли обвинительный приговор. Митчелл подал на апелляцию. Так что спор о том, так ли уж непогрешима дактилоскопия, будет продолжен.