Преступники или жертвы?

Довольно спорное, на мой взгляд, решение принял глава городского отдела народного образования, «канцлер» Джоэль Клейн. Он недавно заявил, что не намерен допускать в класс учителей, которые были обвинены учащимися в неоправданном применении силы, проступках сексуального характера, в склонении школьников на совершение преступления.
А почему вообще понадобилось «канцлеру» акцентировать внимание общественности на действиях его подчиненных? Разве нельзя было решить этот вопрос в рабочем порядке, не вынося сор из избы?
Все дело в том, что специальная арбитражная комиссия не признала виновными четырех нью-йоркских преподавателей, которым инкриминировались деяния, вызвавшие гнев Клейна. После разбирательств комиссия сняла с учителей все подозрения.
Казалось, конфликт улажен. Но Клейн остался недоволен. «Я не могу теперь уволить этих учителей, но имею право не допустить их в классы. Они могут работать в моей системе, но не в качестве преподавателей».
Здесь возникает ряд вопросов.
Первый: почему «канцлер» склонен больше доверять школьникам, чем преподавателям? Ведь известно, и эти факты не единичны, как вполне добропорядочные педагоги становились жертвами наветов малолетних шантажистов, которые мстили им за плохие отметки, за сделанное замечание, за изгнание из класса вследствие плохого поведения.
Второй: для чего существует арбитражная комиссия, как не для разрешения спорных ситуаций? На каком основании Клейн дезавуирует ее решения? Ведь это чистой воды произвол.
Нужно согласиться с главой учительского профсоюза Рэнди Вейнгартен поставившей под сомнение правомочность «канцлера» отменять вердикт посредников. Ведь Клейн сознательно создает прецедент, пытаясь таким образом развязать себе руки в будущем, если его надежды вновь не оправдаются.
Безусловно, если вина учителей доказана, их следует гнать из школы взашей, если нет, они должны быть восстановлены на работе. Очевидно, что Клейну не хочется идти на конфликт с родителями, но почему должна страдать репутация его коллег, которых, возможно, просто оболгали. По причинам, о которых я говорил выше.
Дмитрий Фастовский