Как не сойти с ума?
Тамара Эйдельман: Сколько людей в нашей стране уже развращены возможностью мучить и убивать других?
Смотришь фильм Юрия Дудя о пытках, и в голове пульсирует мысль: "Как жить? Как жить? Как вообще можно тут жить, когда такое творится?" Увы, нам уже не первый раз рассказывают о пытках. Мы знаем, как глумятся в колонии над Навальным, а те, кому хватило душевных сил, могли посмотреть, что творят в колониях с "обычными" заключенными (честно скажу — мне не хватило), но в фильме Дудя есть несколько вещей, потрясающих до глубины души.
Конечно, прежде всего поражают люди, спокойно, подробно, иногда даже с усмешечкой рассказывающие о том, что с ними делали, как их ломали, мучили, унижали, как потом "мама встретилась в магазине" с одним из мучителей или сам рассказчик видел этих негодяев на улице. Как это? Как такое возможно? Вот так идти по улице и видеть своего палача? И понимать, что ничего ты ему не сделаешь?
Есть и другие вещи, очень важные для меня как для историка. Мысль о том, как Чечня "расползается" по всей стране и как-то, что было "нормой" только там, становится "нормой" везде. И о том, что после Крыма силовики почувствовали свою безнаказанность. И, конечно, о том, что надвигается новый "1984 год"…
И снова жужжит в голове: "Как жить? Как можно тут жить?" и "А как вообще такое возможно?" Сколько людей в нашей стране уже развращены этим страшным беззаконием и возможностью мучить и убивать других людей? Давно уже ясно, что все эти ужасы — не какие-то одиночные злодеяния маньяков, а обычные дела, которые совершают обычные люди. Вернее, те, кого мы уже привыкли считать обычными. И совершенно ясно, что невозможно быть садистом и убийцей на работе и одновременно любящим мужем и отцом, хорошим другом, веселым товарищем.
Что бы они нам друг о друге ни рассказывали — они убийцы, а вокруг еще тысячи и тысячи тех, кто вроде бы знает, что это убийцы, но не придает этому слишком большого значения. Сослуживцы, которые не обращают внимания на то, что в соседнем кабинете человеку прикрепляют электроды к мочкам ушей или просто избивают очередного подозреваемого, или шантажируют. Врачи в колониях и СИЗО и те, кто три дня не подходил в больнице к Алексею Михееву, сделав его таким образом инвалидом на всю жизнь. А еще просто приятели, соседи, собутыльники, товарищи по рыбалке, те, кто примерно представляют, чем человек занимается, но предпочитают вообще об этом не думать. И тогда получается, что это уже миллионы, в той или иной мере связанные круговой порукой или заговором молчания, скрепленные кровью, как сказал бы Петр Степанович Верховенский.
Как от такого не сойти с ума? Ну, например, подумав о том, что Юрий Дудь, молодой и успешный журналист, в нынешних адских условиях не боится снять фильм о пытках. И дело не только в том, что не боится. Спасибо ему еще и за то, как он показывает нам людей. Жертв, которые каким-то образом все-таки сохраняют свое достоинство и продолжают жить. Сотрудников "Комитета против пыток", которые рассматривают для себя тюрьму как реальную перспективу — и знают при этом, что там творится! — но продолжают работать. И, конечно, за то, как этот фильм буквально пронизан невероятной мощью и энергией Игоря Каляпина, человека, о котором и раньше было понятно, что он герой, но который теперь раскрылся во всем своем величии — я совершенно осознанно использую это слово.
Я не буду писать банальностей вроде того, что раз Дудь снимает такие фильмы и раз есть такие люди, как Каляпин и его сотрудники, то у нас есть надежда. Я просто буду стараться побольше думать о них — и это станет моей защитой от безумия и способом сохранения разума.
