Пейзаж после битвы
Итак, официально объявлено, что война в Ираке завершена. С одной стороны, это факт, который невозможно оспорить, - диктаторский режим Саддама Хусейна исчез, растворился точно так же, как все его вооруженные силы. С другой стороны - те же официальные лица предупреждают, что для полного торжества время еще не наступило.
Администрация президента Буша, одержав военную победу, взвалила на себя тяжкое бремя забот, расходов и ответственности. Свергнуть диктатора, положить конец тоталитарному режиму все-таки проще, чем поставить страну на путь истинно демократических преобразований. Одним махом, решительным ударом подобная цель не достигается. Тем более в такой стране, как Ирак, где отродясь не было даже намека на демократические порядки, где всегда торжествовала клановость и никогда не утихала вражда религиозных конфессий. Демократия не деспотия, ее силой не навяжешь.
Как подсчитали эксперты, сама война с ее молниеносной победой обошлась казне Соединенных Штатов в 20 миллиардов долларов. В какую сумму расходов выльется обустройство освобожденного Ирака и какова будет реальная эффективность этих затрат, можно только гадать, никаким экспертным оценкам полностью доверяться не стоит. Ясно, что расходы предстоят немалые. В условиях, когда американская экономика переживает сокращение производства, взлет безработицы и болезненное падение курса национальной валюты, расходы такого масштаба, несомненно, создадут для страны дополнительные проблемы.
Надежды части населения на то, что война и ее последствия будут способствовать укреплению экономики США, строились и продолжают строиться на песке. Надо полагать, администрация не собирается превращать Ирак в подобие колонии, откуда богатство можно черпать экскаваторами. Пока что ожидать доходов от покоренного государства не приходится. Напротив, раскошелиться предстоит, главным образом, американскому налогоплательщику.
С возрождением иракских промыслов мировые цены на нефть наверняка снизятся. Но только до определенного предела. Слишком дешевая нефть обернется ударом для всей мировой экономики, а значит, и для США. Помимо всего прочего, добыча жидкого топлива на Аляске при низких ценах станет катастрофически убыточной, и зависимость от нефтедобывающих стран, которая так давно тяготит Америку, лишь возрастет.
Геополитическое значение войны в Ираке чрезвычайно велико. Это отмечают все политологи. Война внесла – или пока еще грозит внести – очень большие перемены в расстановку сил в мире. По существу подвергнуты глубокой ревизии многие важнейшие элементы того фундамента, на котором более или менее успешно строились межгосударственные отношения после Второй мировой войны. Перед человечеством возникли совершенно новые, ранее никому неведомые вопросы. Должен и может ли мир стать однополярным? Насколько легитимны при современном уровне цивилизации превентивные войны? Какую роль в новых условиях следует отвести Организации Объединенных Наций? Как защититься от международного терроризма, не имеющего четкой государственной «прописки»?
К сожалению, мир расколот иракскими событиями и потому не желает соглашаться с однозначным ответом ни на один из этих вопросов. Возникшие споры никак не назовешь академическими. За ними тянется шлейф экономических, политических, а может быть, и военных последствий. И каким образом они разрешатся, представляется проблемой куда более важной и острой, чем судьбы Ирака, иракской нефти, иракских демократических преобразований и связанных с ними расходов – прежде всего американских. Так или иначе в ближайшее время станет ясно, по какому пути пойдет древняя и, в общем-то, чрезвычайно богатая ближневосточная страна. А вот возникшие из-за нее распри, по-видимому, продолжатся и в любом случае оставят след на долгие годы.
Хорошо известно, что вторжение в Ирак было частью обширного плана, разработанного группой так называемых «неоконсерваторов», одним из лидеров которой является нынешний заместитель министра обороны США Пол Вулфовиц. Наброски плана были заготовлены еще задолго до трагических событий 11 сентября. Судя по ряду публикаций в открытой печати, президентской администрации предлагалось провести серию силовых акций с целью коренного переустройства ряда государств Ближнего Востока. Как видите, на поверку неоконсерваторы оказались, наоборот, пламенными революционерами, призывающими американцев смело ступить на тропу вооруженных переворотов. Некоторые обозреватели утверждают, что план этот поначалу был решительно отвергнут Госдепартаментом. Однако все возражения были сняты под давлением министра обороны Дональда Рамсфелда и вице-президента Дика Чейни.
Прямо или косвенно группа неоконсерваторов дала недвусмысленные ответы на все перечисленные выше вопросы. Да, мир обязан стать однополярным, так будет лучше для всех. Да, превентивная война целесообразна и легитимна, если одна сторона подозревает другую в агрессивных намерениях и активной подготовке к их исполнению. Организация Объединенных Наций – институт устаревший, наследие ушедшей эпохи, она недееспособна и потому может служить лишь совещательным органом, площадкой для обмена мнениями. С группами международных террористов следует бороться армейскими методами, решительным свержением правительств тех стран, откуда террористы родом.
Возражения по каждому из этих пунктов не заставили себя ждать и последовали с разных концов света. Одни впрямую ратовали за многополярное устройство мира. Другие высказывали глубокие сомнения: оно, может, и неплохо выстроить мир под началом единственной сверхдержавы, однако добиться этого в реальности, даже силой оружия, невозможно, а слишком настойчивое стремление достичь иллюзорной цели никогда добром не кончалось. Превентивная война в принципе допустима, но только в том случае, если ее целесообразность подтверждена мировым сообществом, то есть ООН, или хотя бы большинством голосов в Совете Безопасности. Свести роль ООН на нет значило бы дать волю анархии, разрушить структуру, помогающую сохранять мало-мальски приемлемый порядок в мире, ничего не дав взамен. И наконец, борьба с международными террористами – это дело органов безопасности и их агентуры, поскольку опыт России и некоторых других стран показал, что армейские методы тут непригодны, они только множат число жертв, а следовательно, и мстителей.
Ни та, ни другая сторона своих убеждений и намерений не скрывала. Но одни действовали, тогда как другие ограничивались словесными протестами и массовыми, многотысячными демонстрациями. Заметим, что значительная часть американского населения, более 70 процентов, восприняла и протесты, и демонстрации как волну антиамериканизма, инициированную какими-то враждебными силами. Что ж, каждый волен отождествлять себя и свою страну с правительством, каким бы оно ни было. Правда, наиболее осторожные журналисты и политологи предпочитали называть демонстрации не антиамериканскими, а пацифистскими – дескать, люди просто не хотят никакой войны, однако не адресуют обвинения какому-то определенному государству и его властям. Спасительная политкорректность! Между тем совершенно ясно, что толпы демонстрантов и в США, и за рубежом протестовали в сущности против далеко идущего плана неоконсерваторов, даже если не подозревали о существовании такового. В защиту Саддама Хусейна и его кровавого режима абсолютное большинство не проронило ни слова. Такие лозунги выкрикивались лишь в странах мусульманского Востока, да и то не во всех.
Ситуация, которая стала складываться в последние дни, обнадеживает. Она дает основания предполагать, что программа неоконсерваторов приостановлена – то ли на время, то ли навсегда. После града нападок и угроз в адрес не больно-то симпатичных режимов Сирии и Ирана можно было ожидать, что обе страны вскоре разделят участь Ирака. И многие в мире с тревогой именно этого ожидали. Однако на прошлой неделе нападки как-то неожиданно стихли, если не прекратились вовсе. Переговоры госсекретаря Колина Пауэлла с сирийским руководством, хотя и не полностью удовлетворили обе стороны, но все же показали, что некоторые проблемы поддаются решению методом дипломатического нажима. Поговаривают вообще о смене курса президентской администрации, о снижении роли «ястребов» и росте влияния «голубей» в планах Белого дома на ближайшую перспективу.
Сделаны мелкие, однако вполне заметные шаги для сближения с главными противниками войны в Ираке – Францией, Германией, Россией. В одном из недавних выступлений Колин Пауэлл довольно отчетливо заявил о необходимости забыть прежние обиды и разногласия во имя единства Запада. По всей вероятности, о сближении позиций пойдет речь и во время турне главы Госдепартамента по ряду стран, в ходе которого он посетит также Германию и Россию.
Конечно, нам, американцам, не помешают и новые союзники из числа бывших коммунистических государств Восточной Европы – Польша, Румыния, Болгария, Албания. Однако по уровню экономического развития и степени политического авторитета в мире ни одна из них и даже все они вместе не могут сравниться с Германией, Францией, да и Россией тоже. Полагаться полностью и надолго на их союзническую верность было бы непростительным легкомыслием. Их население тяготеет все-таки больше к соседям с запада, нежели к далекой Америке. Не стоит сбрасывать со счетов и экономическую зависимость этих стран от соседей восточных. Длительный раскол между Америкой и Западной Европой крайне нежелателен для обеих сторон и для всего мира. Тем не менее такая опасность существует. Об этом свидетельствует, в частности, острейшая дискуссия на закрытом заседании Совета Безопасности в минувшую пятницу. Франция и Германия по-прежнему настаивают на активном участии ООН в восстановлении инфраструктуры Ирака. Америка наотрез отказывается принимать их претензии.
Понятно, что не все наши союзники могут считаться идеальными во всех отношениях. И все же в их выборе следовало бы соблюдать определенную осторожность, не входя в излишне тесные контакты с фигурами одиозными. Премьер Хосе Мария Аснар, например, в демократических кругах Испании авторитетом не пользуется. Он откровенный фалангист, поклонник генерала Франко, готовый возродить некоторые порядки прошлых времен. Не мешает вспомнить, что Саддам Хусейн когда-то тоже числился в наших близких союзниках и успел попользоваться этим обстоятельством для укрепления своей власти.
