Одна, но пламенная страсть

«Говорить о книгах всегда прекрасно, к чему бы это ни привело», - записал в своем дневнике автор рассказов о Шерлоке Холмсе, и мы последуем его примеру, даже если это приведет нас к несколько причудливой вариации на извечную тему «человек - книга».
Речь пойдет о тех библиоманах, которые - если воспользоваться опять же стандартной фразой «эпоха Гутенберга навсегда сделала людей и книги неразлучными спутниками» - пустились во все тяжкие, чтобы только не разлучаться с любимой книгой. Даже если это им грозило общественным остракизмом, денежным штрафом или тюремным сроком.
Время от времени в разных штатах Америки проходят суды над совершенно особыми преступниками. Обычно это вполне пристойные, интеллигентные и, как правило, состоятельные люди, одержимые «одной, но пламенной страстью» - любовью к книгам. Судят, однако, этих книгочеев не за библиофильские наклонности, а за то, как они их удовлетворяют.
Познакомьтесь: Густав Хесфорд, известный калифорнийский прозаик и киносценарист, однажды даже номинированный на Оскаровскую премию, что уже, по американским стандартам, является великой почестью. И вот недавно суд приговорил его к шести месяцам тюрьмы и штрафу в 1000 долларов. При перевозке его вещей на новую квартиру случайный полицейский случайно заметил, что на многих книгах сценариста стояли библиотечные штампы. Оказалось, что личная библиотека Хесфорда насчитывала более 800 книг, похищенных им в разное время из 77 библиотек. Стоимость изъятых у него библиотечных книг превысила 20 тысяч долларов.
Привожу этот случай не ради забавности и без расчета на мораль. Дело Хесфорда привлекло, наконец, внимание общественности к проблеме, которая, несмотря на свою остроту, злободневность и крупномасштабность (поскольку это - общеамериканская проблема), до сих пор окружена заговором молчания. Многие штаты ужесточают законодательство, так как книжное воровство по стране приобрело, по словам бывшего президента Ассоциации университетских и научно-исследовательских библиотек Уильяма Моффетта, «катастрофические размеры и наносит ущерб не только собственности как таковой, но и всей культуре в целом - бесследно исчезают редкие книги и даже старинные манускрипты». По очень скромным подсчетам, американские библиотеки закупают ежегодно столько же новых книг, сколько их навсегда пропадает с книжных полок. Даже строго охраняемая научная коллекция нью-йоркской Публичной библиотеки недосчитывает, опять же по очень скромным и грубым подсчетам (библиотека сравнительно недавно приступила к монументальной задаче полной инвентаризации своих книжных фондов), более четырех процентов книг, указанных в её каталоге. В штате Массачусетс в конце концов был принят закон, предусматривающий за воровство библиотечных книг штраф до 25 тысяч долларов и тюремный срок до пяти лет. Густаву Хесфорду еще повезло, что он живет в Калифорнии, а не в Массачусетсе.
Вот странность - о книжном воровстве стараются говорить как можно меньше и, по возможности, глуше. Библиотечные работники по всей стране традиционно предпочитают заменять выражение «украденные книги» пристойным эвфемизмом «просроченные», даже если они просрочены на 20 с лишком лет. В той же «публичке», что на углу Пятой Авеню и 42-й улицы, можно получить от ее сотрудников любую - и самую диковинную - справку. Сколько человек посещает эту достославную библиотеку? Пожалуйста -1,3 миллиона в год. Какова общая длина библиотечных полок? - 145 км. Сколько вопросов поступает в справочное бюро библиотеки? В прошлом году - 235,404. А какой самый частый вопрос? - Есть ли слово, обозначающее страх перед цифрой 13? / оказывается - есть, и слово это - трискайдекафобия/. Библиотекари вежливы, расторопны, энциклопедически образованны и всегда к вашим услугам. Как говорится, спрашивай - отвечаем. И только на один вопрос они отвечать отказываются. Это вопрос о книжном воровстве, его специфике, размерах и последствиях. А именно: какие книги чаще всего не возвращаются на библиотечные полки?
Такое замалчивание этой проблемы в обществе, известном своей готовностью как раз преувеличивать и доводить до кризиса собственные недостатки, связано с вполне понятными опасениями: что разговор в прессе на эту тему, вместо того чтобы пресечь зло, приведет, наоборот, к еще большему его распространению. Послужит подсказкой для тех, кто пока что не охвачен этой порочной страстью к присвоению чужих книг. Вот почему писателю Джону Гамильтону пришлось немало потрудиться, чтобы разговорить библиотекарей и книготорговцев и набрать фактический материал на свое исследование о книжной клептомании, которое было напечатано в «Нью-Йорк Таймс бук ревю» и вызвало живейший резонанс. Автор подошел к этому актуальному вопросу не с юридической, а с психологической точки зрения. Он поставил вопрос со всей парадоксальной остротой - не является ли книгокрадство барометром наших литературных вкусов?
Газеты регулярно печатают списки бестселлеров. На самом деле, это сомнительный показатель. Что с того, если имущий покупатель выбрасывает 30 долларов на книгу о диетическом питании либо на модный роман - ни ту, ни другую он скорее всего никогда не раскроет. Настоящий показатель успеха - какие книги чаще всего крадут. И Джон Гамильтон составил список книг, наиболее популярных у клептоманов. Ради этих книг люди рискуют свободой или, по крайней мере, публичным унижением. Изначальная идея Гамильтона - воровство книг отличается от кражи, скажем, автомобиля и соответственно должно рассматриваться под иным углом.
А как насчет восточной мудрости, что укравший иголку и укравший верблюда - одинаково вор? Такой вопрос представляется Гамильтону вполне резонным, и он согласен, что между кражей верблюда и кражей иголки принципиальной разницы, действительно, нет. Однако приравнивать хищение книги к бытовой покраже не совсем справедливо. Ведь тот же библиотекарь не станет прибегать к щадящим эвфемизмам, когда узнает, например, что вор увел его машину. Книгокрад, в отличие от того же автокрада или казнокрада, имеет дело не столько с материальными, сколько и главным образом с духовными ценностями. А те принадлежат всем и никому. Право собственности на них не распространяется.
В самом деле, сколько стоят идеи?
Идеи бесплатны!
А на страницах книг идет непрерывное сражение идей, теорий, концепций, эстетических сдвигов, которые с трудом укладываются в товарно-денежные отношения. Пытаясь вникнуть в позывы книжного вора, мы неизбежно сталкиваемся с метафизической сущностью книги. Чтобы не распространяться слишком долго по поводу книжной мистики и волшебства, приведу высказывания двух писателей, пытавшихся уловить и выразить словом иррациональный, сугубо умозрительный феномен книги:
«...книгу нельзя считать неодушевленной вещью, в ней сокрыты жизненные силы, способные проявить себя в той мере, в какой эту способность обнаруживает создавший ее гений - нет, больше того, - в ней, как в фиале, хранится чистый и крепкий раствор того живого интеллекта, который вскормил ее. Я знаю, что книги обладают жизненной и плодотворящей силой, вроде зубов легендарного Дракона, и если их посеять, из земли могут выйти воины» /Джон Мильтон/.
«Право же, есть нечто жуткое в книжных шеренгах, и лишь привычка притупляет в нас это ощущение. Каждая книга - мумия души, облаченная в погребальные одежды из кожи и типографской краски. За переплетом любой настоящей книги скрывается как бы эссенция живого человека. Авторы обратились в бесплотные тени, плоть их - в летучий прах, но самое сокровенное, оставшееся от каждого из них, - здесь в вашем распоряжении... Общество мертвых может оказаться настолько притягательным, что человек станет слишком редко думать о живых...» / Артур Конан Дойл/.
Любопытно, что идеалистическое отношение к книге, особенно характерное для европейского Просветительства, укоренилось в американской культуре довольно поздно, скорее всего в начале века, и до сих пор типически проявляется в такой загадочной форме общественного поведения, как упорное нежелание библиотекарей называть «воровством» массовое присвоение библиотечных книг. Или - в не менее загадочной тенденции, наблюдаемой у финансистов и юристов, прекрасно осведомленных о всех тонкостях товарно-денежного оборота, проносить, не платя, книгу, выбранную в книжном магазине. Им бы в голову не пришло не заплатить в магазине готового платья или, скажем, канцелярских принадлежностей. Подсознательно книгопродавец для них - «торговец печатной мудростью», а книги - не товар, не вещь и даже не предмет, а «вместилище идей, мыслей, чувств», фактически не охватываемое ценностной шкалой торговли. То же ощущение чар ирреальности, доподлинно исходящих от книг, лежит в основе импульсивного и рискового книжного собирательства, предпринимаемого человеком без всякой нужды в прочтении этих книг.
Вот пример такой, почти маниакальной жажды обладания книгой. В Манхэттене живет библиоман, снимающий две квартиры: одну - для себя, другую - для уворованных книг, достигающих потолка даже в ванной комнате. Он их не читает. Он испытывает ни с чем не сравнимое наслаждение, находясь в окружении любимых книг.
Как вы думаете, кто этот вор по своей основной профессии? Оказывается, журналист, писатель, адвокат, врач, учитель, студент. Но прежде всего - сам библиотекарь, который очень часто еще и библиоман. Классификацию этих клептоманов можно сузить до двух типов книжников : постоянные посетители библиотек, а также библиотекари - хранители книжных сокровищ, им лично не принадлежащих, но, как показывает практика, непреодолимо вожделенных.
Уважаемые профессии - уважаемые люди. Среди уличенных книжных воришек - Папа Римский Иннокентий Х. А как составлялась Александрийская библиотека - самая знаменитая в древнем мире? В том числе - путем поборов с путешественников, прибывавших в этот египетский порт - найденные в их багаже редкие свитки изымались в пользу Александрийской библиотеки. И если верить итальянскому медиевисту и прозаику Умберто Эко, в средневековых монастырских библиотеках процветало книжное воровство - на этом, собственно, и построен сюжет его знаменитого романа «Имя розы».
«Никогда не одалживайте книг - никто их вам не возвратит», - советовал Анатоль Франс. И сам честно признавался: «Моя личная библиотека составлена исключительно из книг, которые я взял почитать у друзей». Илье Ильфу, который назвал книжного клептомана «благообразным вором», принадлежит остроумный перифраз: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, у кого ты украл эту книгу».
Естественно, библиотеки и книжные магазины стараются оградить себя от этих маньяков. У дверей стоят, поигрывая мускулами, хорошо натренированные стражи. На выходе установлены турникеты, включающие сигнал тревоги, если кто-то проносит уворованную книгу. Более того, ильфовский афоризм реализован с помощью новейшей технологии, и если книжный вор попытается продать редкую книгу в антикварный магазин, специальная служба компьютерной связи мгновенно даст знать, что книга - краденая и координаты её подлинного владельца. Тем не менее книги воруют. И чем дальше - тем больше. Вроде бы компьютерный век с его виртуальным чтением предельно обесценил книги, пообещав их вовсе отменить в недалеком будущем. Но в глазах заядлых книжников ценность книги - под угрозой смертного приговора - возросла чрезвычайно. Как и масштабы её воровства.
Какие именно книги пользуются наибольшим успехом у книжного вора?
На первом месте, как ни странно, - Библия. По-видимому, тем, кто ее присваивает в магазинах, библиотеках либо специальных христианских читальнях, ее главный герой представляется милосердным, а не жестоковыйным. Во всяком случае - не мечущим громы и молнии на преступающих его заповеди, одна из которых гласит - «Не кради». Книготорговцы и работники библиотек сообщают как о массированной стратегии, так и о тонких уловках, к которым прибегают воры, чтобы стянуть Библию. Хотя нет никакой нужды её воровать. Она поджидает вас в каждом гостиничном номере вместе с мылом и полотенцем и которую бесплатно распространяют по всему миру миссионерские либо библейские общества. Только в прошлом году эти организации выпустили 29 миллионов экземпляров Библии в 147 странах. Отношение к массовой краже Библии у церковных деятелей двоякое - они осуждают ее, как и всякое воровство, но их не может не радовать, что Библия пользуется таким успехом даже у книгокрадов.
Сразу вслед за Библией - популярное и богато иллюстрированное ноу-хау «Отрада секса». Впрочем, и другие издания по сексологии пользуются у расхитителей книг большим спросом. Удивляться вряд ли стоит - интерес к такого рода литературе неизбежен.
А разве не удивительна популярность антиистаблишментной книги одного из лидеров движения хиппи Эбби Хоффмана. Книга словно бы специально создана, чтобы быть украденной. Ведь она так и называется «Укради эту книгу». Ну как ее после этого не украсть! Какой суд осудит человека, ее укравшего?
Эпатирующее содержание книги настолько смутило издателей, что они все ее дружно в свое время отвергли, и Эбби Хоффман издал ее сам в апреле 1971 года, а уже в июле было продано 100 тысяч экземпляров - успех по тем временам колоссальный. Своё издательство автор назвал «Пират-Пресс», а на издательской марке изобразил длинноволосого хипписта, поджигающего хорошо известный всем американским книгочеям домик - символ одного из самых мощных нью-йоркских издательств «Рандом Хауз». Тогдашнее издание стоит сейчас несколько сот долларов, давно став библиографической редкостью - книга с таким названием украдена из всех библиотек, включая нью-йоркскую публичку и библиотеку Конгресса.
В десятке самых ходовых у книжных воров книг - многотомная Британская Энциклопедия. Издание очень нужное, но и непомерно дорогое. Клептоманы собирают его постепенно, по отдельным томам, из разных библиотек и магазинов.
Когда-то в конце 20-х годов прошлого века, Конан Дойл с грустью писал, что «в наше время благодаря дешевым изданиям в бумажных обложках и публичным библиотекам стало слишком легко читать. Человеку свойственно недооценивать то, что достается ему без усилий», он явно сам недооценил размах самопожертвования и степень риска, на которые идет истый библиоман ради любимой книги.
Казалось бы, книга Джона Одюбона «Птицы Америки», состоящая из набора цветных гравюр, несовместима с мыслью о ее воровстве - полутораметровый альбом весит более 60 кг. Однако именно эту явно неподъемную книгу облюбовали книжные клептоманы : «Птицы Америки» - самый похищаемый фолиант в отделах редких книг. Один из книжных маньяков так сильно поранил себя, пытаясь протолкнуть многопудовый том в оконную раму, что залил собственной кровью и бесценную книгу, и всё библиотечное окно.
За книгу Джона Одюбона дают сейчас миллионы долларов, если ее распродавать по отдельным гравюрам. Но что самое удивительное - вовсе не корыстные соображения двигали злосчастным клептоманом, который чуть не истек кровью над своей драгоценной добычей. Уже много лет он был влюблен в книгу Одюбона и в конце концов пришел к выводу, что сумеет «лучше позаботиться о ней и сохранить ее в наилучшем виде, чем в библиотеке, открытой практически для всех». Такой вор-альтруист...
«Книжные воры - одни из лучших в мире людей», - так высказался библиотекарь, точнее - заведующий библиотечной сетью штата Вирджинии Аллан Роббинс, не в целях поощрения воровства, а в духе высокого просветительства. Имея в виду, что в эпоху узурпации массовой культуры американского общества любой возврат к книжной культуре, человека - к книге, даже если он принимает такие крайние формы, как присвоение книг, следует тем не менее приветствовать. И пока эти просветительские тенденции разделяют с ним библиотечные работники, заговор молчания вокруг книжной клептомании будет продолжаться.