Высокая мода или издержки больной фантазии

В Метрополитен-музее видели мы множество замечательных выставок (о самых интересных рассказывали, в том числе об экспозициях знаменитого Института костюма), но на этот раз устроители явно наступили на грабли, причем по лбу получили мы, зрители. Ну, бр-р-ратцы, как говаривал незабвенный Аркадий Райкин, ух, накр-р-ручено, навор-р-рочено! Стою я эдак с отвисшей челюстью перед дивным экспонатом и представляю себя в этом, многотысячном, между прочим, вечернем туалете: жесткая подошвенная кожа, имитирующая вычеканенный металл, из которой сработаны средневековые доспехи, оставляющие спину голой. А над нею такой же кожаный, до подбородка, ошейник – ну, садомазохистский салон! Это ж какую силу воли нужно иметь, чтобы в такой панцирь добровольно облачиться![!] Из-под него выглядывает прозрачная, наверняка из новейшего сверхтонкого фторолонового волокна, юбка, на которой торчат неопрятные пучки жестких, как у дикого кабана, волос. Дизайнер – отнюдь не пациент психотерапевта, а сам Живенши.
Окончательно потряс меня еще один, тоже, разумеется, сверхдорогой, туалет от жутко популярного сейчас Иохии Ямамото: кожаный, будто из металла, колокол юбки, бархатный лиф, а в качестве накидки – сварочный аппарат с обвивающим шею очень симпатичным шлангом. Примерить бы! Думаю, здесь нашли отражение и маскулинизация, и криминализация слабого пола под влиянием «girl power». Идеи этого направления культивировали, например, Мадонна, Spice Girl.
Уже на излете карьеры и жизни великий кутюрье Кристиан Диор сказал: «Моя мечта – спасти женщин от природы, от естественности». Маститые его преемники с этим успешно справляются. Но дом Диора, однако, просто привел свою коллекцию в XVII век – без всяких новаций. Красиво. Посмотреть. «Об надеть», конечно же, нет речи.
А вот огромная витрина со всяческими вспомогательными штучками из XVIII, XVII, а то и из средневековья – фижмами, кринолином, подушечками для груди, бедер и, пардон, зада, металлический каркас, начинающийся из-под груди, стягивающий талию (ох!), потом решеткой-колоколом – под юбку.
Вес у такого каркаса внушительный. Вот уж точно, красота требует жертв! Очаровательные трусики, сзади – просто обвязанный шерстью мячик. А такого вы не видели – прозрачная узенькая юбчонка, на голое тело надетая, выше талии и вовсе ничего, зато сверху донизу вокруг всего тела розовая проволочная спираль. Шаг ее сантиметров десять, так что взору заинтересованной публики много чего открывается. Неужто сие кого-то привлекает?
Может, я не объективна или вкусы мои устарели? – С этим вопросом обратилась я к известному писателю и коллекционеру современной живописи Эрику Аутвотеру.
- Ничуть. Ни о какой привлекательности (а ведь одежда непременно должна делать женщину привлекательной), ни о какой женственности и говорить не приходится. Вдобавок наряды эти не несут функциональной нагрузки.
Сексуальность? Ее тоже нет, вызывает лишь, в лучшем случае, любопытство и удивление. И вопрос – зачем?
Верно сказано. Я полностью солидарна. Живенши, экспериментируя, тоже ударился в старину (сочетая ее с супермодерном): узюсенькие брючки, атласный лифчик и вдруг пенный кружевной шлейф над обтянутым, опять же пардон, задом.
По сути, интересная концепция выставки – показать возвращение в современную моду «хорошо забытого старого», ушедших в область преданий подробностей исторического костюма – обратилась лишенным остроумия фарсом, а всю экспозицию нельзя, используя терминологию Джанни Версаче, назвать «высоким китчем» просто потому, что слово «высокий» – в любом словосочетании – здесь неприменимо.
Лифчики испокон веку были нижним бельем. Сейчас они стали самостоятельными «топиками», одетыми не под блузу, а иногда вместо нее. Тут, на выставке, нам продемонстрировали не только атласные и из новейших материалов лифчики и корсеты (в том числе и мужские, которые, впрочем, носили и в прежние времена), но и кожаные, и еще черт знает из чего-то жестеподобного. Известные дизайнеры Ренч, Керубини, например, считают лифчик важнейшей частью одежды и конструируют его вместе с костюмом. Но вот такое чудо-юдо, как лифчик, одетый поверх платья или даже на пальто, приходилось вам видеть? Взгляните-ка на картинку на этой странице и не подумайте, что наша газета опустилась до уровня желтой прессы – мы просто решили, что если сие демонстрируется в столь почтенном художественном, с мировым именем, музее, то и мы, вздохнув, можем напечатать. Итак, вы подумали, что это хорошо сделанный предмет женского туалета, который мы называли грацией, а французы зовут бюстье?
Совсем нет. Это – блуза! Вот так, вместе с подвязками. Модельер – сам Жан-Поль Готье. Мэтр. Именно такая блуза была надета Мадонной в комплекте со строгим черным в легкую полосочку, «английским», ну, почти парламентским костюмом на официальный прием. Скандал только добавил популярности. Было это еще до превращения звезды в добропорядочную матрону.
Нужно сказать, что эпатировать публику любит не одна Мадонна и отнюдь не только рок- и поп-звезды. Более того, подобное занятие известно давно, и зачастую на волне эпатажа добывали известность и строили карьеру многие. Очень интересные гравюры Маартена де Воса, Томаса Роуланда, Жан-Мишеля Моро (XVI – XVIII вв.) показывают нам модные лавки, портновские мастерские, модников и модниц, тщащихся выглядеть нарядней всех, красивей всех и вообще быть не такими, как все, становясь подчас нелепыми и смешными.
Наверно, это должно быть уроком и для наших современниц?
А вот попытки трансформировать, изменить в теле то, что Бог дал, - сделать талию тоньше, бедра пышнее, шею подлинней – это было всегда, и приспособления для этого превращались чуть ли не в орудия пыток. Показано это и в гравюрах, и на манекенах. Старались кутюрье во все века зрительно привести костюм к модному силуэту. А уж силуэт этот менялся от века к веку иногда полностью. На эту тему на выставке представлено несколько шутливых рисунков и карикатур, но самыми интересными показались мне гипсовые фигурки Константино Нивола.
Наглядно, остроумно и образно показал он трансформацию представлений о красоте женской фигуры от аппетитных, грудастых, с мощными бедрами, созданными для деторождения, до высоченных, плоскогрудых, вообще без всяких выпуклостей, вдобавок с плоской же, злой, стертой физиономией – ну, точь-в точь, будто только что сошла с фешенебельного подиума.
Ретро сейчас в чести. Очаровательные романтические, пришедшие из позапрошлого века блузки с рюшами, оборками, прошвами, вышивкой (белым по белому, черным по черному и т.д.), кружевами заполняют коллекции и дизайнерских фирм, и компаний-производителей. Десятки прелестных этих изделий видела я на недавнем параде мод Fashion Coterie в манхэттенском Джавитс центре. Тут, на выставке Института костюма, романтикой и не пахнет. Это не показ, не пропаганда моды, скорее, демонстрация ее издержек, своего рода инструкция, как за большие деньги можно изуродовать себя и насмешить окружающих, а уж, во всяком случае, выпасть из обоймы общепринятого, шокировать всех и вся, душу отдать, чтобы выделиться из толпы.
Вот еще одна картинка: творение моднейшего дизайнера Джунии Ватанабе из ее коллекции “Технокутюр» – окарикатуренный, превратившийся в уродливую юбку на шее, плиссированный крахмальный воротник испанских грандов. Кожаный корсет-блуза с чем-то, напоминающим седло. Кринолин в какой-то кривой - косой, да еще и неровной юбке. Расшитая юбка с турнюром, а в паре с ней – футболка: черт-те что и сбоку бантик. Бантик действительно наличествует.
Дизайнеры? Культовые Тьери Маглер, Исси Мияти и иже с ними.
Экспериментаторы, наверное, забыли, а, может, и не знали никогда, что слово «мода» происходит от латинского «модус», что означает не только «правило» (а мода на какое-то время действительно становится правилом), но и «мера». А чувство меры человеку вообще и дизайнеру самой крутой авангардистской моды тоже не должно изменять. И вкус, разумеется, также. Очень верно по отношению к модельеру и по отношению к самой женщине. Ведь показ модной одежды таит двусмысленность или намек, подталкивает воображение, предлагает новые линии, черты силуэта, новые краски, новый образ. Но это всегда театральность, соединение реального и надуманного.
А женщина из всего предложенного должна выбрать свое, то, что поможет подчеркнуть ее достоинства и затушевать недостатки, что соответствует ее индивидуальности. То есть, видеть не костюм, а себя в костюме.
Моя собеседница – не только известный модельер и стилист. Марджори Незин – подлинный художник моды, чей изысканный стиль, тончайший вкус, умение создать не отдельную часть одежды, а гармоничный ансамбль, принесли и национальное, и международное признание, потому что разработанные ею туалеты, обувь, аксессуары уникальны. Марджори – лектор и педагог, она директор знаменитых в Америке художественной школы и галереи в лонг-айлендском Фрипорте. Но еще Марджори – совершенно потрясающая женщина, безупречно стройная (в немалые свои годы), с классически правильными чертами всегда освещенного улыбкой лица, веселая, остроумная, элегантная. Вот такая женщина может позволить себе быть экстравагантной.
«В меру, - смеется Марджори, - потому что мера вкуса, новизны, числа деталей, цветовых сочетаний и определяет высокий стиль в моде. И – знать себя».
Обещаю, что с миссис Незин мы еще встретимся на страницах нашей газеты.
Ну, что ж, дорогие друзья, надеюсь, посетив великолепный Метрополитен-музей, вы заглянете и на выставку, о которой прочитали сегодня, и найдете там немало любопытного.
Музей находится в Манхэттене, на углу 5 авеню и 82 стрит. Поезда метро 4, 5, 6 до остановки “86 Street”.