Израильтянин в космосе

16 января «Колумбия», один из самых заслуженных кораблей из армады американских шаттлов, в двадцать восьмой раз поднялся на околоземную орбиту для выполнения миссии STS-107. Вместе с шестью другими астронавтами ее 16-суточную программу выполняет сейчас и 48-летний полковник израильских ВВС Илан Рамон. В силу ряда причин, и прежде всего напряженной обстановки на Среднем Востоке, лишь немногие земляки смогли приехать в Америку и проводить его в космос. Но был среди них человек, который воплотил в себе и трагическую историю мирового еврейства, и его героическое настоящее, и надежды народа на счастливое будущее.
С самого начала из Центра управления НАСА в городе Гринбелт, штат Мэдисон, за полетом пристально наблюдает Иоахим Джозеф, 71-летний специалист по физике атмосферы из Тель-Авивского университета, который руководит проводящимся на борту шаттла израильским экспериментом. Конечно, выполнение своего эксперимента в космосе является для любого ученого очень волнующим моментом. Но настоящую бурю эмоций вызвал в душе Иоахима связанный с его прошлым короткий рассказ астронавта, с которым он обратился с орбиты к собравшимся в Иерусалиме членам правительства Израиля во главе с премьер-министром Ариэлем Шароном.
Во время этой телевизионной пресс-конференции Илан показал Шарону, а с ним и всему миру небольшой свиток Торы, врученный ему перед полетом Иоахимом Джозефом. Ученый, в свою очередь, получил Тору от раввина Дасберга в 1944 году, когда оба они были заключенными нацистского концентрационного лагеря в Германии. Маленькому Джозефу тогда исполнилось тринадцать, и раввин тайно провел в их бараке церемонию бармицвы.
Закончив, он сказал мальчику: «Сынок, я знаю, что живым отсюда не выйду. Возьми себе этот свиток, и спрячь его хорошенько. Только обещай мне, если спасешься, обязательно рассказать людям эту историю». Через два месяца Дасберг был убит фашистами, а Джозефа освободили из лагеря в Берген-Белзене при обмене пленными в 1945 году, за месяц до того как лагерь был захвачен американцами и англичанами.
Два года назад Рамон, мама и бабушка которого тоже прошли через Аушвиц, посетил дом ученого и увидел у него удивительный свиток. Астронавт попросил физика дать ему Тору с собой в космос.
«Она больше чем что-либо другое говорит о способности еврейского народа выживать в самые черные дни своей истории, вселяет в нас надежду и веру в будущее», - сказал Рамон Шарону. Так, с помощью израильского астронавта Иоахим Джозеф выполнил, и не просто, а по самому большому счету, обещание, данное им более пятидесяти лет назад мужественному рабби Дасбергу.
Нужно сказать, драгоценная реликвия попала в достойные руки. После окончания средней школы в Тель-Авиве Илан Рамон, как и большинство израильских юношей, был призван в армию. Затем посещал летную школу. Будучи 19-летним пилотом-стажером, защищал свою страну в Шестидневной войне 1973 года, участвовал во многих боевых операциях на Ближнем Востоке в 1970-1980-х годах. «Я люблю летать, - рассказывал Илан, который, перед тем как войти в состав первой израильской эскадрильи F-16, тренировался на А-4 и «Миражах».- Истребитель - это так здорово, и я был по-настоящему счастлив».
Рамон отслужил два срока заместителем командира эскадрилий F-4 и F-16, совмещая службу с учебой в колледже Тель-Авивского университета. До того как стать астронавтом, он успел получить степень бакалавра в области электроники и компьютерной техники и почти четверть века прослужить в рядах израильских ВВС. Прошел путь от рядового летчика-истребителя до командира эскадрильи F-16, налетав более трех тысяч часов на боевых самолетах различных типов. Потом стал начальником Оперативного управления ВВС, а в 1994 году, получив звание полковника, принял под свое руководство Управление по вооружению - пост, который занимал до 1997 года, когда один из сослуживцев позвонил ему и спросил, не хотел бы он стать астронавтом. Не приняв предложение всерьез, Рамон скоро убедился, что с ним никто не собирался шутить, ведь к тому времени с благословения администрации Клинтона бывший директор НАСА Дэниел Голдин и израильское правительство заключили соглашение по космическому сотрудничеству, предусматривавшее тренировки и полет израильского астронавта. В 1998 году Рамон, его жена Рона и их четверо их детей, которым в то время было от двух до десяти лет, переехали в Хьюстон.
Задолго до самого полета все раввины мира, рассматривая полет еврея в космос с религиозной точки зрения, отмечали несколько проблематичных моментов. Конечно, речь не шла о таких моральных принципах, как «не убий» или «не воруй». Это так же нехорошо делать в космосе, как и в любом другом месте. Отличие еврея в этом отношении заключается в том, что круг его моральных обязательств-заповедей шире, чем у нееврея. Дело осложняется еще и тем, что, в отличие от заповедей, данных всему человечеству, большая часть заповедей евреев строго привязана ко времени.
В частности, раввины были обеспокоены тем, как Рамон будет соблюдать в космосе шабат, который начинается на закате солнца в пятницу и продолжается до появления трех первых звезд вечером в субботу. В этот период иудеям запрещено заниматься любой работой и надлежит молиться, причем в идеале молитвы должны совершаться в синагоге. Однако на орбите новый день начинается каждые полтора часа, а звезды здесь видны постоянно. Рамон не первый еврей, отправляющийся в космос, но он первый, кто заявил о своем намерении по возможности выполнять на орбите требования иудейской религии.
Понимая, что в нем видят представителя государства Израиль, Рамон, который считает себя светским нерелигиозным евреем, тем не менее попросил НАСА обеспечить его в полете кошерной пищей. «Я был изумлен, какие усилия они предприняли для выполнения моей просьбы», - сказал астронавт, чьи ланчи и обеды на орбите включают такие блюда, как кошерные тушенка Old World и средиземноморская курица Chicken Mediterranean.
Хотя обычно Рамон и его близкие не придерживаются в питании строгой кошерности, в космосе он не смешивает мясо с молочным и избегает моллюсков и свинины. «Лично я и моя семья не следуем всем религиозным правилам, но с тех пор как я осознал себя представителем всех кругов израильского народа и еврейского сообщества, я подумал, что было бы очень хорошо иметь здесь кошерную пищу».
Когда же некоторые раввины подняли перед ним вопрос о соблюдении субботы, Рамон удивился, поскольку никогда не рассчитывал, что сможет иметь в полете дни отдыха. Ведь это означало бы, что в это время он перекладывал бы свои обязанности специалиста по научным экспериментам на других членов экипажа.
«Ну а просто отмечать святой седьмой день, - говорил астронавт, - там можно, так как на орбите живут и работают по стандартному Центральному времени». Зажигание же свечей Рамону может заменить один из экспериментов, связанных с изучением процесса горения в невесомости.
Старт «Колумбии» прошел точно в назначенное время, хотя были опасения, что включение в состав экипажа израильтянина может вызвать теракт. Собранная спецслужбами страны информация давала основания полагать, что террористы могут попытаться протаранить взлетающий космический челнок небольшим самолетом с пилотом-смертником. К счастью, все обошлось, хотя в последнее время в районе стартовой площадки шаттлов во Флориде отмечалась повышенная и весьма подозрительная активность. Но, видимо, не зря с 11 сентября 2001 года каждый запуск космического челнока сопровождается объявлением «режима повышенной боеготовности», обеспечиваемого кораблями ВМФ, самолетами-разведчиками AWACS, а также несколькими десятками вертолетов и истребителей ВВС.
Разнообразные научные исследования в области биологии, медицины, физики, материаловедения и в других направлениях проводятся сейчас на «Колумбии» круглосуточно. Для этого космическая семерка разбита на две группы – «красную» и «синюю». Рамон входит в первую. Когда одна команда работает, другая - отдыхает. Такой режим не только позволяет наиболее эффективно использовать полетное время, но и помогает избегать излишней сутолоки на борту.
Илан Рамон участвует в выполнении более ста научных экспериментов, включая финансируемую Израилем работу по изучению поведения пылевых частиц в атмосфере Земли и того, как они воздействуют на погоду на Среднем Востоке. Как уже говорилось, курирует этот эксперимент Иоахим Джозеф. Возможно, потом подобные исследования будут продолжены на международной космической станции уже после возвращения Рамона на Землю. «Мы имеем много предложений, в том числе и по этой части», - говорит он, ссылаясь на разностороннюю аэрокосмическую программу Израиля.
«Я бы хотел, чтобы мой первый полет не оказался последним, - сказал он». Впрочем, даже если он больше никогда не поднимется в космос, память о полете останется навсегда. И, может быть, чаще всего астронавт будет поглядывать на побывавший с ним на орбите рисунок четырнадцатилетнего мальчика по имени Петр Гинз, жертвы Холокоста. Он изобразил свое представление о том, как Луна может смотреться с Земли.
«Когда мне показали этот рисунок в мемориале Холокоста Яд Вашем, - рассказывал астронавт, - я остро ощутил свое родство с этим ребенком и ясно осознал, что мое видение мира непременно изменится после возвращения. Как и несчастный маленький художник, я увижу Землю единой для всех нас, не разделенной на отдельные и часто враждующие между собой государства. Как было бы хорошо, если бы вместе с нами, астронавтами, стали выше своих распрей и все народы. Но об этом, к сожалению, можно только мечтать».