Её портреты как предощущение стиха

Картина должна ослеплять, как красота женщины...

Хуан Миро

 

В музее Метрополитен - небывалая по числу представленных картин выставка работ Элизабет Вижи Ле Брюн.

 

Да, её картины ослепляют подобно красоте женщины. Потому что красоту эту воспевают. 

 

В когорте живописцев, отдавших свою кисть и свою жизнь портретному искусству, она, Элизабет Луиза Вижи Ле Брюн, занимает место особое. Ведь писала она, за редчайшим исключением, только женские портреты, а задачей и целью своей  почитала доказать, что женщина всегда прекрасна, а женская красота и есть основа мироздания. Во всяком случае, к мысли такой приходит всякий, кто прошёл в знаменитом музее Метрополитен по залам, отданным портретам Ле Брюн. 

 

Их 80. Прибывших из музеев разных, в большинстве - французских (из Лувра и Версаля, например), но и из Канады и, конечно же, из коллекции самого Мет. 

 

Принято считать, что Ле Брюн - художница XVIII века, хотя творила она вплоть до конца 30-х века XIX-ого. И  наверняка произошло это оттого, что ни на йоту не изменила она ни манеру свою, ни  стилистику, ни привычку любоваться своими персонажами. И заставлять любоваться ими зрителя. 

 

Удивительно, насколько ей свойственна была органическая мужская тяга к прекрасному в женщине. Вот и представлена нам сейчас галерея титулованных, роскошно одетых красавиц. Так что новая метрополитеновская  выставка зрелищна необычайно. Отметьте это для себя.

 

Открывает экспозицию прибывший из Лувра терракотовый бюст художницы работы Огюстена Пайо: хороша (что отлично знает), уверена в себе, в избранном пути и в своей одарённости. Которую угадал и отметил скульптор. 

 

Бюст был выставлен в парижском Салоне в 1783 году - честь и для ваятеля, и для той, кого он так талантливо представил. Ле Брюн 28 лет, и она на вершине славы. На которой пребывала до конца своих дней. 

 

А умерла она в 87 - долгожительница по тем временам. Впрочем, долгожителями были многие художники. Их энергию и волю к жизни питало деятельное творчество, неумение и нежелание отпустить себя на покой.

 

Первым учителем Элизабет Вижи был отец, известный в ту пору пастелист. Увы, он рано умер, и 12-летняя девочка, чей талант был уже очевиден, продолжала писать, нет, рисовать поначалу портреты. 

Несколько таких набросков есть в экспозиции.

 

Многому, а особенно - писать с натуры - научил её Жозеф Вернье. 

 

Состоялась она как портретист очень рано: в 19 была уже принята в Гильдию художников, а в том же 1774 году её работы выставлены были в Салоне Академии святого Луки. В их числе и “Аллегория поэзии”, и юная нимфа из свиты Бахуса, которые увидеть и оценить можем и мы.

 

Два года спустя, в 21, стала она членом прославленной Академии. Вот её автопортрет тех лет: юная черноволосая зеленоглазая красавица. Ну, как не польстить себе, как льстила она во все последующие годы всем своим моделям.

 

 

А вот ранние портреты: любимый брат Этьен, отчим, мать... “Как живые!” - отзывались о них. 

 

Действительно, узнаваемость, абсолютное портретное сходство были главным козырем художницы, что в ту далёкую пору, когда до пришествия фотографии оставался чуть ли не век, было важно чрезвычайно. Число заказов множилось, известность росла, и была Элизабет Вижи Ле Брюн приглашена в Версаль. 

 

Да, к тому времени она уже замужем за видным знатоком искусства, художественным критиком и торговцем картинами (в одном лице!) Жан-Батистом Ле Брюн. 

 

Был он, вдобавок ко всем своим ипостасям, ещё и неплохим художником. Мы можем познакомиться с его автопортретом: красив, значителен... 

 

Интересно, что это его прадед Шарль Ле Брюн стоял в 1648 году у истоков создания Королевской Академии. 

 

Предполагают, что именно муж поспособствовал приглашению Элизабет в королевский дворец. В1778-ом Ле Брюн создала парадный портрет Марии-Антуанетты (обеим, и художнице, и королеве, по 23 года). Он предназначался в подарок матери, австрийской императрице Марии-Терезии. 

 

 

“Это истинный бриллиант”, - отозвалась та о картине. 

 

Ещё несколько портретов королевы, из которых выделяется тот, где окружена она тремя своими детьми. 

И очень хорош портрет Марии-Антуанетты с розой. 

 

Ле Брюн была уже признана придворной художницей и любимицей королевы, чей последний портрет в синем бархате - один из лучших. 

 

Немало портретов французских аристократок написано в те предреволюционные годы. 

 

Мадам Гранд. Убойно красива, нежна, чуть ли не свята. И всё. По этому портрету никак не скажешь. что изображена на нём образованнейшая женщина своего времени и выдающийся музыкант. 

 

 

Таких задач художница перед собой не ставила, да, может быть, раскрыть личность и проникнуть в душу и не сумела бы. Во всяком случае, ни в одном из её, действительно ярких и поражающих сходством с оригиналом портретов заметить этого не удалось.

 

 Зато проявить красоту даже там, где её нет, и убавить годы - это делалось мастерски и точно. 

 

На протяжении всей карьеры - ни одного лица, тронутого старостью. Того же периода портрет грациозной, обаятельной и, разумеется, молодой, графини Дю Барри, любовницы ещё короля Людовика XV. Кончившей жизнь на гильотине. Так же, как Мария-Антуанетта.

 

Угрозу своей жизни художница королевы с началом кровавой революции ощущала остро. А потому вместе с дочкой Жюли бежала из охваченной революционным пожаром  Франции. Муж уезжать с ними не захотел, чем связывающую их нить оборвал. Дальше была переписка, переписка, переписка, обмен новостями и - развод. Жизнь. 

 

А Элизабет Вижи Ле Брюн скиталась по Европе, осев на несколько лет в Италии. Известность портретистки догоняла её. И снова портреты: чарующе прекрасная леди Гамильтон. Мадам де Франс, такая же беглянка, последняя из десятка детей, рождённых Людовику XV любимой его Марией Лещинской. На портрете, естественно, в сиянии молодости. А ведь она незадолго до встречи с Ле Брюн, уже 60-летней, перебравшись через Альпы, оказалась в Риме. И актриса Гиацинта Ролан - полотно из личной коллекции Елизаветы II.

 

Во Флоренции написала Вижи Ле Брюн знаменитый свой автопортрет с палитрой и кистью. Пресловутая статичность на месте. Кисть будто приклеена к полотну. 

 

 

И вот, наконец, после долгих странствий, Ле Брюн в России. Санкт-Петербургская знать распахнула перед ней двери. Портрет за портретом: великая княгиня Елизавета Алексеевна. Славившаяся своей любвеобильностью графиня Анна Потоцкая: овдовела, вышла замуж, развод, сошлась, снова ушла, череда любовников, наконец, уже в последний раз, вышла замуж. Графиня Варвара Николаевна Головина, хозяйка литературного салона, художница Анна Ивановна Толстая... 

 

 

Все милые, юные. Без всякого там “копания в естестве” и знаков, что же каждая из них собой представляет.

 

Много раз писала Ле Брюн единственную свою дочь. Ещё во Франции - “Жюли, смотрящуюся в зеркало”, потом ещё и ещё... В образе купальщицы - к сожалению, утаить вторичность от знаменитой “Сусанны после купания” Сантере не приходится. 

 

Возвращалась Вижи Ле Брюн в наполеоновскую уже Францию одна:  молоденькая дочь вышла замуж за русского аристократа, между прочим, потомка того графа Сергея Салтыкова, который стал первым любовником Екатерины II и предполагаемым отцом Павла I.

 

Непонятно, почему Ле Брюн назвали художницей революционной Франции: в годы революции во Франции её не было, и ни одного портрета или сюжета, с революцией связанных, у неё не найти. 

 

Вернувшись в Париж, продолжала писать. Роскошен портрет сестры Бонапарта, жены любимого его маршала Мюрата Каролины. И очень композиционно интересен в послебонапартовскую уже эпоху написанный один из немногих мужских портретов Ле Брюн - 21-летнего графа Толстого: он помнил портрет своей матери, и ему удалось найти художницу. 

 

Наезжавшие в Париж русские дамы хотели видеть себя красивыми и молодыми и позировали Элизабет. Так родился и замечательный портрет Татьяны Борисовны Потёмкиной.

 

Спасёт ли красота мир, весьма проблематично, А то, что встреча с ней поспособствует миру в душе и хорошему настроению, - это точно. Так что, идите в музей. 

 

Его адрес: Манхэттен, 1000 5 авеню ( поезд метро 6 до остановки 86 Street или автобусы 1, 2, 3, 4 до музея). 

 

Маргарита Шкляревская