Гопота вверху и гопота внизу

В мире

Где опаснее всего жить? На этот вопрос любой житель России ответит: “В Дагестане, Чечне и в Ингушетии, на Северном Кавказе вообще”. В выпусках новостей регулярно сообщают, что там гремят взрывы, проводятся операции против террористов, словом - идут бои.

На самом деле, оказывается, в России самое безопасное для жизни место - Чечня и Ингушетия. Затем - Москва, Дагестан, Северная Осетия и Нижегородская область. Самые опасные регионы - Республика Тыва, Республика Алтай, Еврейская автономная область, Амурская область и Забайкальский край. Края, о которых мало кто знает, которые практически не попадают в сводки новостей телевидения.

Речь - о насильственных смертях. В благополучных регионах смертность вследствие так называемых “внешних причин” колеблется от 26 погибших (Чечня) до 71 (Нижегородская область) на 100 тысяч человек. В неблагополучных - от 250 (Забайкальский край) до 361 (Республика Тыва). Такие данные приводит Институт проблем глобализации в экспертном докладе под названием “Как вымирает “благополучная” Россия: причины, динамика, тенденции”. Насильственной смертью называют смерть, не связанную с болезнью - смерть от воздействия внешних причин. То есть убийство, самоубийство, алкогольные и наркотические отравления, аварии на дорогах, на производстве, бытовые несчастные случаи.

“Вымирание России обусловлено искусственным удержанием основной массы населения в бедности, разрушением общественного здоровья и морали в целях развития бизнеса, лишением основной массы населения уверенности в завтрашнем дне и самого смысла существования... Лишенные смысла жизни и перспектив, россияне массово уничтожают себя - не только самоубийствами, наркотиками и алкоголем, но и проявляющейся в гомерических масштабах бытовой неосторожностью”, - говорится в исследовании ученых.
Отвлечемся от доклада, остановимся подробней, для иллюстрации и для анализа, на республике Тыва, где смертность - 361 человек на 100 тысяч. Данные, пусть и не самые подробные - в открытом доступе.

Наглядно прослеживается прямая связь между уровнем доходов населения и уровнем преступности, смертности. Республика Тыва - одна из беднейших, если не самая бедная в России. Точных сведений о доходах населения на сегодня нет. По данным Росстата пятилетней давности, за чертой бедности там находилось 46,7 процента населения, уровень безработицы в 2010 году - по информации министерства регионального развития - 26 процентов. На одно рабочее место претендует 15 человек. Как сообщает прокуратура республики, в 2009 году в Тыве произошло 187 убийств. В 2010-м - 171. Только убийств, не считая других смертей от “внешних причин”.

Население республики - 313 тысяч.

Интересен и отчет МВД за три месяца 2011 года. Например, в медицинский вытрезвитель столицы республики город Кызыл за 3 месяца доставлено 8114 человек. При населении в 110 тысяч - за три месяца там побывал каждый тринадцатый. Если не считать детей, пенсионеров и женщин, то...

За первые 3 месяца прошлого года из мест заключения вернулся 5061 человек. За три месяца нынешнего - 2374 гражданина. Отрывочность, ограниченность сведений не позволяет сделать конкретные выводы хотя бы о примерном проценте “отсидевших”. Но каждый читатель может экстраполировать цифры на весь год, на количество населения и представить примерную картину. Не случайно именно в Тыве недавно приняли программу социальной реабилитации бывших заключенных. Трудновыполнимую - при существующем уровне безработицы.
“Собственная отара овец, теплица, выдающая в круглогодичном режиме овощи, свинокомплекс, мебельное, швейное, деревообрабатывающее производства, цеха по ремонту автомобилей, изготовлению стройматериалов, металлоконструкций, сувениров, национальных инструментов... Сегодня многоотраслевой “холдинг”, объединяющий исправительные учреждения Тувы, является одним из самых успешных производственных объединений республики”, - едва ли не с гордостью пишет местная пресса.

А для “одного из самых успешных производственных объединений республики”, безусловно, требуется определенное количество рабочих рук. Видимо, недостатка в них нет.
Достоверно известно, что 20 процентов ежегодной криминальной статистики региона составляют повторные преступления. Каждый пятый отбывший срок неизбежно водворяется снова за колючую проволоку. На протокольном языке - рецидивист. При этом слове возникает образ закоренелого уголовника. Но к Тыве, да и ко многим нашим регионам, это не относится. Абсолютное большинство преступлений, в том числе и убийств - на так называемой бытовой почве. Сидели, пили, потом кто-то схватился за нож, топор или полено...
В Тыве (на 313 тысяч населения) около девяти тысяч инвалидов. В рейтинге журнала Forbes республика занимает первое место в России по числу происшествий на дорогах. Казалось бы, бедное население, далеко не многие имеют автомобили, к тому же дороги не располагают к лихачеству - а на первом месте. Нет преград...

На представлении доклада директор Института проблем глобализации известный экономист Михаил Делягин охарактеризовал положение в стране как всеобщую “дебилизацию” и торжество “ликующей гопоты”. Если толковать шире, то происходит не “вымирание”, а нечто вроде самоуничтожения.

С докладом можно спорить по отдельным выводам. Но термины, обозначения в целом - верные. Скажем, наметившееся “этнокультурное противостояние”. Напрасно авторы не разделили эти понятия, поскольку в таком случае упор, внимание публики сосредоточивается на противостоянии “этнических” культур. В докладе же больше речь идет и о другом противостоянии: “Между стареющими носителями русской культуры и профессиональных навыков, с одной стороны, и молодой ликующей гопоты - с другой”.

Отдельно - об “этно-противостоянии”. Оно есть, и в очень тревожных, массовых проявлениях и тенденциях. Но возникновение его произошло не оттого, что идет наступление “этнических кланов” или появившихся гастарбайтеров, как пишут в докладе, а в силу той же “дебилизации”, к которой привели социально-экономические факторы.

Например, у ночного клуба подрались двое мужчин. Вроде бы из-за девушки. После словесной перепалки один нанес другому апперкот (удар снизу в челюсть), тот упал и ударился головой о железную решетку водостока. Умер в больнице через четыре дня. Узнав из телевидения о его гибели, виновный пришел в полицию.

Кто б узнал о заурядной драке, кто б придал ей значение? Даже с учетом того, что виновный - ростом 168 сантиметров и весом 65 килограммов, а погибший - 190 сантиметров и 90 килограммов. Даже с учетом того, что виновный - чемпион мира по смешанным единоборствам.

Однако по поводу этого случая кипят страсти, Первый канал, отложив другие передачи, срочно устроил ток-шоу. Суть в том, что фамилия погибшего - Агафонов, а виновного - Мирзаев. Заместитель председателя Госдумы Жириновский кричал на ток-шоу, что русского парня убил дагестанский варвар.
Каждая бытовая драка с участием кавказца перерастает, во мнении охлоса и охлократической прессы, в “этно-противостояние”.

В Туле 18-летний Иван Иванченко забил до смерти свою сожительницу, ее мать и троих детей сожительницы: старшему было 9 лет, младшему - 5 лет. Бабушку и детей убивал спящими - “тупым предметом по голове”. Страшно представить, что бы поднялось, будь это человек с кавказской фамилией. В данном же случае происшествие в массовом восприятии лишь слегка вышло за рамки обыденного бытового преступления. Из-за того, что “свой”? Разумеется, этот момент надо принимать во внимание. Только причина, думается, глубже.

“Свой” не только потому, что близкий по этносу, а близкий по болезни, одному из проявлений общей болезни. Поскольку “дебильность” - болезнь, то больной общественный организм почти смирился с внутренним своим состоянием, старается не акцентировать на нем внимание, и потому обостренно (как бы компенсируя) реагирует на внешние раздражители, на “чужих”.

Абсолютно верно положение доклада о том, что деградация идет и снизу, и сверху.
Пример - из прессы. Арестовали братьев Вокиных, которые убили трех гастарбайтеров (об этом упоминается вскользь, между прочим) и расстреляли на улице в Иркутске патрульную машину - погибли два молодых полицейских. Вот как написала об этом “Комсомольская правда”: “Будь сейчас военное время, из этих ребят могли бы получиться настоящие патриоты. Герои сродни Александру Матросову и Зое Космодемьянской. Но из-за нашей современной извращенной морали, согласно которой вопрос “как жить?” бежит впереди вопроса “зачем?”, братья, страдающие от несправедливости на всей планете, стали жертвами ультраправой идеологии и революционерами-экстремистами, ведущими тихую партизанскую войну против своих же сограждан. Чтобы узнать, как дошли до такой жизни новые русские арийцы, мы побывали на их родине”. Репортаж с родины страдальцев, героев, партизан, арийцев...

Наконец, путч 1991 года, бурно обсуждавшийся в связи с его 20-летием. Яростно сталкивались две крайние точки зрения. Не говорилось лишь об элементарном преступлении. Крючков, Болдин, Павлов, Янаев, Язев, Бакланов и прочие поднялись не против тоталитарного сталинского, к примеру, режима. В 1991 году они имели полное право и могли бороться за власть в рамках КПСС, членами которой являлись. Могли выйти из КПСС, создать новую партию, привлечь на свою сторону массы и взять власть законным парламентским путем. Они же арестовали законно избранного президента. Следовательно - преступники. Какие бы прекраснодушные планы они ни вынашивали, какие бы ангельские крылья к ним ни прикрепляли их сторонники. Об этом - не говорилось.

Гопоту в верхах и гопоту в низах объединяет одно присущее ей свойство - для нее как будто не существует законов государства и общества. Социопаты.
Москва