«За что со мной так?»

Советы специалистов

В редакцию «РБ» с жалобой обратилась жительница Бруклина Мария К. Ей 67 лет. Её история оказалась печальной и поучительной.
 Чуть больше трех лет назад Мария по воссоединению семьи приехала в Нью-Йорк из Львова. Грин-карту она получила еще в Киеве, поэтому по приезду сразу пошла на курсы хоуматендентов. А потом и вышла на работу. Трудоустроилась Мария через городской офис.

- Там страховка больше, и вообще условия лучше. Меня сразу взяли, так как я языка не знала, да и сейчас не знаю, стали давать русских пациентов. Как потом я поняла, давали самых тяжелых, от которых уже все отказывались. Первой была Анна, как и я, из Украины. Я у нее работала по 24 часа и иногда сутками по нескольку дней подряд! Еду, конечно, брала с собой. Но поесть там толком не могла – пациентка, у которой Альцгеймер, открывала холодильник каждые десять минут, и съедала все подряд – свое, мое... Телевизор смотреть было нельзя, читать тоже, потому что тогда ей много придется платить за свет.

У Марии, как она рассказала, 36 лет стажа в Украине. Всю свою жизнь она проработала на керамико-скульптурной фабрике художником – разрисовывала и лепила игрушки. Кроме этого, она работала помощницей по хозяйству в Греции.
- Понимаете, у меня почти сорок лет стажа на одном месте работы и ни одной жалобы, только премии и поощрения! А тут за два месяца я получила кучу жалоб с последствиями! Вот эта Анюта – почему она ведет себя, как принцесса со мной? Как королева? Она такая же, как я, все мы одинаковые! Но такое ощущение, что я там не человек была! Эта Анна жила в многоквартирном доме, на одной площадке с ней жила дочь и внучка от другой дочери. У этой внучки был маленький ребенок, с которым сидела бебиситер. А на окне у этой внучки стояла огромная ваза. И моя пациентка могла встать напротив окна и кричать трехэтажные маты этой вазе, она думала, что это бебиситер стоит около окна и не смотрит за ребенком. Мы вышли погулять – я со своей пациенткой, и бебиситер с ребенком. И я попросила няню, чтобы она убрала эту вазу с окна. Так через пару дней ко мне со скандалом пришла внучка пациентки – мама этого ребенка, мол, как я посмела разговаривать с ее бебиситером! Я после этого скандала проработала там еще несколько недель, потом, наконец, мне поменяли кейс. Я об этом просила много раз, с самого начала. Когда я уже работала у другой пациентки, меня вызвали в офис – оказывается, кто-то из родных этой Анны написал на меня жалобу. Ознакомиться мне с ней не дали, но потребовали написать объяснительную. Мол, они должны отправить ее тому, кто написал жалобу. Я написала объяснительную и указала, как ко мне относились в этой семье. Например, как в семь утра зять моей пациентки мог открыть дверь к нам в квартиру и запустить огромную собаку. Я собак панически боюсь, они знали это, но зять все равно запускал, а забирал ее только минут через 20. Зачем он это делал, ведь он живет с тещей на одной площадке, мог бы сразу вести собаку к себе домой, непонятно!

Со второй пациенткой Марии тоже не удалось найти общий язык. 
- Вторая моя пациентка (ее звали Мария) еду не съедала, зато «съедала» сердце. Там тоже было 24 часа, правда, работали мы втроем. Выяснилось, что ничего не умею, разве что в туалет ее водить! Она, кстати, передвигалась сама прекрасно, и мы все это знали, но всегда показывала нам, что совсем беспомощная. В один прекрасный день в семь утра в квартире у моей пациентки раздался звонок – спрашивали меня из офиса. Она передала мне трубку, звонил замдиректора. Я английского не знаю, он русского, и эта Мария стала переводить. И сказала мне, что он велит срочно идти на другой кейс на работу. Я собрала вещи и бегом, чтобы не опоздать. А Мария мне вслед кричала – «Иди-иди, ты меня еще запомнишь на всю жизнь!» Я решила, что она позвонит в офис и пожалуется. Я прибежала к другой пациентке, стала работать, как в девять утра – звонок опять из фирмы – как я посмела оставить Марию! Я просто ошалела – мне же они сами велели. В общем, сказали мне прийти в офис «на ковер». Я пришла, меня стали там ругать. Понимаете, я привыкла, когда начальник что-то сказал, для меня это был всегда закон. А тут выясняется, что я нарушила все, что оставила такую тяжелую пациентку. Но она же ходячая была! По квартире ходила сама, только на улицу брала вокер, чтобы все видели, как ей тяжко. Кроме того, мне сказали, что я кого-то в этой семье обозвала... Я была в шоке – я работала на фабрике, это большая организация, 500 человек, там все работали, и я никогда в жизни не подумала так на кого-то сказать! Я сама родилась в Польше, в 1945 году нас оттуда поляки в 24 часа выгнали, а вот евреи помогли! В общем, они втроем – директор, зам и переводчик меня ругали, а потом сказали, что увольняют. Потому что за два месяца работы у меня было уже два нарушения. Было неприятно. Но я не жалела, потому что это была не работа, а тюрьма! Мне сказали – уволена! И больше ничего.

После увольнения Мария сразу же оформилась в другой офис, наполовину городской, и проработала там два года подряд без жалоб и замечаний. Она работала бы и дальше, но в феврале этого года этот офис закрыли и всех перевели только в городское отделение. Марии назначили день, когда прийти оформляться на работу. Однако потом перезвонили и встречу отменили...

- Мне сказали, что работать со мной не будут. Без объяснения причины. Я через своих знакомых узнала, что мое имя еще тогда, при  увольнении два года назад, ввели в базу данных в компьютер. Причем пожизненно! Почему мне никто об этом не сказал? И что – я такой страшный преступник, что меня надо навсегда наказывать? Знаете, после керамического завода, я еще 14 лет проработала в Греции, в Афинах. Выучила там греческий, потому что русских не было. В одной семье семь лет отработала, они были врачи, двое детей. И во второй семье семь лет тоже, там все архитекторы были. Там никто и ничего бесплатно людям не дает! Государство нашу работу не оплачивает, вся моя работа оплачивалась людьми из своего кармана, но отношение было – не сравнить! Намного, намного, намного лучше и человечнее, чем все эти наши 80-летние принцессы! Ведь сколько тут таких (конечно, далеко не все!), которые издеваются над хоуматэндентами. У меня сердце разрывается от обиды. 67 лет, а сижу плачу. Сейчас у меня есть работа, и я не нуждаюсь ни в чем, я не хочу, чтобы меня опять туда брали на работу. Но я хочу справедливости! За то что пациентки надо мной издевались, меня же еще и в базу внесли? За что со мною так? 
         
Редакция оставляет эту историю без комментариев. Ждем ваших откликов, уважаемые читатели!