Эмиграция со знаком минус
- Я хочу, чтобы вы написали обо мне историю под названием «Эмиграция со знаком минус...», - сказала она мне при первой же встрече. Я была только «за» - что скрывать, люблю истории человеческих жизней.
Анна вкратце рассказала мне про свою нелегкую жизнь: мать-одиночка, в Нью-Йорке без малого 30 лет, в России была довольно известной художницей, надеялась прославиться и в Штатах, приехала, получила гражданство...
- Но вместо того, чтобы прославиться, работаю прислугой, - с горечью сказала Анна. – Убираю чужое г...но...
Невероятно красивая женщина, эффектная и яркая. И такая же надломленная и погасшая...
Анна звонила мне несколько раз, переносила встречи – ей надо было переезжать, потом обустроиться на новом месте, потом возникли еще какие-то проблемы.... А потом она и вовсе отменила нашу с ней договоренность, инициатором которой была сама же.
- Я не выхожу на связь со своими друзьями в России, потому что не хочу, чтобы они знали, как я живу. Все думают, что я тут миллионер, и пусть так и думают, - сказала она по телефону. – На самом деле, несмотря на то, что сейчас я живу очень плохо, я не жалею, что уехала из России, потому что знаю, от чего я убежала.
Ну, что же... Как говорится, нет - так нет. Однако тема эта – «Эмиграция со знаком минус», запала мне в душу. И я стала искать тех, кто оказался в подобной ситуации.
«Чего их искать? Их полно», - безапелляционно заявили мне друзья.
Да, полно, только журналистам такие люди не очень любят рассказывать про себя. Что рассказывать, если не сложилось? Публичным быть легко, если ты успешен.
- Я теперь только одного боюсь - чтобы меня не кремировали после смерти, - шепотом говорит мне эта сухонькая старушка. – Были бы мы в Москве, я б квартиру завещала тому, кто меня по-человечески похоронит, а тут что я могу предложить? Вот это? – и она жестом дворянки величественно обводит седой головой свое жилище. – А я человек верующий и знаю, что после Страшного суда те, кого сожгли, не восстанут....
Боюсь, быть Лидии Ивановне кремированной - как бы цинично это ни звучало... Заплатить за место на кладбище она сама не в состоянии – нет денег. Родных тоже нет, единственная подруга - такая же пожилая и такая же нищая...
Все без исключения статьи о тех, кто уезжал из России в США с надеждой и уверенностью, что за океаном все сложится лучше, чем на исторической родине, можно начинать одной только фразой: «Ты помнишь, как все начиналось?» Эмоции по прибытии в Штаты были одни – перехлестывающие, переполняющие... казалось, что плохое осталось в другой стране, а тут будет только лучше или вообще исключительно хорошо.
Да не всегда...
Плохо все получилось у Арсентьевых.
Лидия Ивановна ехать в Америку не хотела. Уговорил сын Митя. Молодой, красивый мужчина 36 лет мечтал о другой жизни. В Москве он успел уже развестись, бывшая жена с сыном уехали на Алтай... Митя поначалу загрустил, а потом сказал матери: «Едем!».
Лидия Ивановна долго отказывалась, просила, мол, езжай один, а уж потом и меня вызовешь... Сын настаивал, говорил, мол, еще неизвестно, что будет потом, поехали сейчас, тут ничего кроме могил дедов и не держит. И Лидия Ивановна решилась. Действительно, родители умерли, муж тоже, сестер и братьев нет – одни они с Митей на белом свете, друзья и соседи - это все не то... Продали квартиру. И зимой 2001 года уехали по туристической визе.
- Приехали. Тут сняли комнату в бейсменте то ли у Миши, то ли у Саши из Одессы... И стали жить. Я сначала расстраивалась – в Москве мы «двушку» продали, а тут в подвале живем, а ведь мне тогда было почти 70! - вспоминает Лидия Ивановна. – Но потом сын стал работать строителем. И стал зарабатывать! Про диплом свой и думать забыл! Он в Москве окончил Дорожный институт... Я ему еще сказала как-то, мол, сынок, может, по специальности пойдешь? А он только отмахнулся – мама, мол, ты ничего не понимаешь, я строителем быстрее нам на дом заработаю. Деньги, которые от квартиры московской остались, мы не тратили, только чуть-чуть отщипнули когда переезжали. Мы их в банк не стали класть – я, когда таможню проходила, их просто в карманах пронесла, и сын тоже пронес немного. Но мы их не тратили, это как неприкосновенный запас был, жили только на то, что Митя зарабатывал.
Через полгода сын перевез Лидию Ивановну из бейсмента в квартиру с двумя спальнями. Они купили телевизор и даже завели кошку. Жизнь налаживалась.
- Митя уставал, много работал, но был доволен. Он очень мечтал о доме, о том, что надо грин-карту получить. Девушку найти никак не мог – кому тут русские парни нужны? Никому! Все хотят американцев! И он все думал, что когда мы дом купим, на него девушки уже будут смотреть как на американца... Мечтал, что сына с Алтая на океан привезет погостить. Жена-то бывшая к тому времени уже замуж вышла и дочку от второго мужа родила...
Идиллия продолжалась почти два года. До тех пор, пока Митя не умер во сне от остановки сердца. Тихо и незаметно. Лидия Ивановна всегда вставала рано, чтобы накормить сына завтраком. И в тот день она, как обычно, приготовила оладьи, заварила чай и пошла будить сына...
- Не помню ничего почти – как дотронулась до руки, как поняла, что он уже холодный, как кричала...
- Митины друзья все организовали. Мы отпели его и похоронили в хорошем месте. И я осталась одна, - Лидия Ивановна подносит к глазам грязное кухонное полотенце, но слез в ее глазах я не вижу – их просто не осталось.
Тогда, в конце 2002 года, Лидия Ивановна еще могла вернуться в Москву. На оставшиеся от продажи «двушки» деньги можно было купить квартиру и жить на скромную пенсию... Но она не смогла оставить могилу Мити в чужой стране.
- Кремировать? Да вы что – никогда! Я думала, что скоро умру и меня похоронят с сыном в одной могиле... Митины 40 дней пришлись на Новый год. Я загадала – хочу умереть в 2003 году, а вот зажилась...
Лидия Ивановна съехала из квартиры с двумя спальнями. Опять же Митины друзья помогли ей снять крохотную комнатку в бейсменте, перевезли вещи и кошку. И Лидия Ивановна осталась совсем одна...
- Мне повезло, что с меня хозяин брал всего 350 долларов за жилье. Я ела мало, кошку, главное надо, было накормить. И очень экономила. Но деньги все равно уходили – на Митины похороны друзья подкинули, но и мне пришлось потратить много. А памятник я вообще одна ставила!
Каждый день Лидия Ивановна с кошкой гуляли вдоль океана, благо комнату они снимали на Coney Island. Где-то на берегу Арсентьева и познакомилась с Верой Валентиновной Меньшовой, бывшей нижегородкой.
Вере Валентиновне повезло больше, чем Лидии Ивановне, – ей не пришлось хоронить единственного сына. Она приехала к единственному племяннику (своих детей у нее не было) всего три года назад, по его настоятельной просьбе продала квартиру в Нижнем Новгороде и рванула за океан.
- Племянник деньги от квартиры взял, типа фирму открывал, и пропал с радаров, - весело рассказывает Меньшова. – Я к его матери, моей младшей сестре, мол, Валя, как же так – у меня же больше ничего нет! Сестра хватилась и узнала, что сын-то ее, племянничек мой, Игорь, давно наркоман! Чтобы я не возмущалась и не пошла в полицию, она сняла мне студию в бейсменте, дает на еду, плюс я сама зарабатываю – вяжу и продаю носочки, платки пуховые, варежки... Стыдно говорить, но мы с сестрой из-за Игоря теперь почти и не общаемся! Зато она платит за меня рент, а я приютила Лидусю с кошкой.
Две пожилые женщины – Лидии Ивановне 78, Вере Валентиновне 69 – живут душа в душу. Один только нюанс – Вера Валентиновна не сможет похоронить Лидию Ивановну по православным традициям, она сможет ее только кремировать – денег на православные похороны у старушек нет.
- Может, я потому так долго и живу? – вопрошает Лидия Ивановна.
comments (Total: 32)