ВИНА генерала Павлова

История далекая и близкая

22 июня исполнилось 70-лет с того рокового дня, когда нацистская Германия развязала войну против СССР. Великая Отечественная война продолжалась 1418 дней и ночей, навсегда оставшихся в памяти народов Советского Союза. Первые месяцы войны оказались наиболее тяжелыми для Красной Армии и всей страны. Введенные в научный оборот материалы, ранее глубоко засекреченные, свидетельства участников и очевидцев событий позволили прояснить правду о тех днях. Особенно тяжелое положение сложилось в полосе Западного фронта. Против него была развернута наиболее мощная вражеская группировка армии “Центр”, которая включала почти 650 тысяч человек, более 800 танков, 13 тысяч артиллерийских и минометных орудий, 1700 самолетов.
Ныне отмечается: несомненно, ответственность за катастрофу на Западном фронте во многом лежит на Сталине и его ближайшем окружении, которые назначили недостаточно компетентных руководителей и к тому же сковывали их инициативу даже тогда, когда она была вполне уместной. Об этом много писали. Однако нельзя снимать долю ответственности и с фронтового командования. В какой же мере лежит ответственность на командующем войсками Западного Особого военного округа генерале армии Д.Г.Павлове?

* * *
Дмитрий Павлов начал службу в Красной Армии в августе 1919 г. В 1920 г. окончил пехотные курсы комсостава. Воевал на Южном фронте. В 1921-1925 гг. учился в Омской военной школе. Затем командовал полком кавалерийской дивизии. Участвовал в боях против банд Сальникова на Алтае, против басмачей в Средней Азии. В 1925-1928 гг. учился в Военной академии им. Фрунзе. В 1929 г. участвовал в боях на КВЖД. Командовал механизированным полком, мехбригадой. В октябре 1936 - июне 1937 г. Павлов под именем танкового генерала Пабло воевал в Испании. 30 июня 1937 г. стал комкором, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

С июня 1940 г. Д.Павлов - командующий войсками Белорусского (с июля 1940 - Западного) Особого военного округа. В середине июня 1941 г. им были направлены две шифровки Сталину и в Наркомат обороны с просьбой о выводе войск на полевые позиции округа с соответствующим вооружением. Генерал пытался добиться разрешения на частичное отмобилизование частей округа, просил дополнительно усилить округ частями связи и танками. Однако, имея разведданные о возможности нападения немцев 22-23 июня, нарком Тимошенко ограничился указанием собрать состав штаба округа, “на всякий случай может что-нибудь случиться неприятное”.

* * *
Что же в действительности произошло на Западном фронте, который сразу начал разваливаться от первых ударов наступавших войск вермахта?
Открытие архивов и анализ дела генерала армии Д.Г.Павлова, включавшего в себя протоколы допросов, судебного заседания от 22 июля 1941 года, заключение Генерального штаба Вооруженных сил СССР 1956 г., свидетельства и очевидцев событий, выявили следующее.

Согласно версии суда, командующий Западноым фронтом проявил трусость, нераспорядительность, допустил развал управления войсками, сдачу оружия без боя, самовольное оставление частями позиций. Была сделана попытка обвинить его в участии в антисоветской военной организации, предательстве, измене родине. Даже в шпионаже. Набор для той поры известный.

Конечно, можно согласиться с мнением генерала Кузнецова, что Павлов и его штаб не справились с ситуацией в начальный период войны. Однако истоки трагедии Западного фронта закладывались в предвоенное время, и генерал Павлов не сделал всего возможного для предотвращения наихудшего развития сценария боевых действий после начала внезапного вторжения врага.

В варианте возможного нападения противника войскам Западного Особого военного округа в составе четырех армейских управлений, 44 дивизий, 4-го воздушно-десантного корпуса и 21-го авиаполка предстояло прикрыть варшавско-минское стратегическое направление, открывавшее короткий путь к Москве и центральному промышленному району. На территории Западной Белоруссии, вошедшей в 1939 г. в состав СССР, предстояло построить новые укрепрайоны, аэродромы, базы для всех видов снабжения и связи. На деле строительство затягивалось, не хватало производственных мощностей, собственных сил округа, материалов. К июню 1941 г. западную границу удалось прикрыть подготовленными долговременными оборонительными рубежами всего на 17%. Ко всему прочему сказывалось и убеждение, что будут “бить врага на чужой территории”. И хотя разведданные о концентрации немцев по другую сторону границы все время поступали, в верхах Москвы продолжали осторожничать буквально до последних часов. Так только в течение ночи 22 июня указывалось на необходимость находиться в полной боевой готовности и скрытно занять огневые точки укрепрайонов на государственной границе и к рассвету рассредоточить авиацию по полевым аэродромам, провести ее маскировку. Приказ гласил: “Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить”.
А в тылу советских войск уже действовали немецкие диверсионные отряды, которые стали перерезать связь, перехватывать и убивать посыльных. Несмотря на меры, принятые начальником штаба Округа Б.Климовских, начальником войск связи А.Григорьевым, командующий 4-й армией получил распоряжение о приведении войск в боевую готовность в 3 часа 30 минут, а командующий 10-й армией - только в 10 часов 30 минут 22 июня. Связь с командующим 3-й армией вообще установить не удалось.

Артиллерийский огонь войск вермахта, удары с воздуха застали все части врасплох. Скудные и отрывочные данные об обстановке не позволили принять кардинальные решения. Павлов смутно представлял себе ситуацию на фронте. Архивные документы воссоздают ход событий. Только в 5 часов 25 минут Павлов попытался взять ситуацию в руки, отдал штабам трех названных армий боевое распоряжение:

“Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому”.
Но война уже шла полным ходом. В результате вражеских налетов 22 июня только авиация Западного Особого военного округа потеряла 738 самолетов, из них 528 - на аэродромах. За один день танковые дивизии немцев проникли на 25-30 км. Значительны были потери в личном составе.
М.Мягков по этому поводу пишет:

“Неизвестность, отсутствие точной информации, неразбериха и паника стали главными особенностями в управлении соединениями Западного фронта 22 июня 1941 г”. (см. “Новая и новейшая история” номер 2, 2011).

Для уточнения действительного положения дел, контроля и оказания помощи по личному указанию Сталина к Павлову во второй половине дня прибыли зам. наркома обороны СССР маршалы Б.Шапошников и Г.Кулик. Представители Центра не сумели разобраться во всё ухудшавшейся фронтовой обстановке. Западный фронт в соответствии с директивой наркома потребовал сосредоточенными ударами войск Западного и Северо-Западного фронтов окружить и уничтожить Сувалковскую группировку противника. Павлов отдал приказ войскам. Но выполнить этот приказ нельзя было, ибо он не отвечал сложившейся ситуации. Не понятен был поступивший вечером 22 июня приказ, требовавший “госграницу до особого разрешения не переходить” (см. Н.Асташин “Брестская крепость” - “Великая Отечественная война. Энциклопедия”. М., 2010, с. 91-93).

Это лишь свидетельствовало, что ни в штабе фронта, ни тем более в Москве не имели верного представления о ситуации на границе.
23 июня Сталин дважды пытался связаться с Павловым, но из Штаба фронта отвечали, что “командующий находится в войсках”. Не мог прояснить обстановку и начальник штаба фронта Климовских. Пытаясь переломить ход событий на фронте и овладеть ситуацией, Павлов принимал немало ошибочных решений. Разбросанность дивизий, недостаток времени на подготовку и развертывание сил, отсутствие средств связи не позволяли выполнять приказы. Это угнетающе действовало на командующего фронтом. Из штаба фронта войска получали недостаточно четкие приказы: “Почему мехкорпус не наступал, кто виноват?.. Надо бить врага организованно, а не бежать без управления... Запомните, если вы не будете действовать активно, Военный совет больше терпеть не будет”. Но проводить активные действия становилось все труднее. Оказывая упорное сопротивление немецким войскам, части трех армий - 3-й, 10-й и 4-й - в бесплодных атаках изматывали свои силы, теряли личный состав и боевую технику. Уже располагая информацией о тяжелом положении 4-й армии, лишенной авиационного прикрытия, боеприпасов и горючего, Павлов отдает приказ не только остановить противника, но и атаковать его от Ружан в направлении Пружан. Однако разрозненные силы не сумели выполнить приказ.

Положение еще более осложняется, когда немецкая танковая группа прорвалась с северо-запада на Минск. По воспоминаниям участников тех событий, вместо организации обороны на молодеченском и барановичском направлениях, отвода частей 3-й и 10-й армий из белостокского выступа, что больше отвечало сложившейся обстановке, руководство Западного фронта наращивало в районе Лиды и Волковыйска вторые эшелоны, обрекая их на разгром и отступление разрозненными группами.

24 июня танковые части немцев уже двигались на Молодечно. Создалась угроза окружения 3-й и 10-й армий, отдельные части 4-й армии вели тяжелые бои уже в тылу противника. Связи со штабами армий и дивизий не было.

Документы из военного архива говорят:
“Войска армии оказывали сопротивление до 26 июня, после чего началось беспорядочное отступление... Панике способствовало то, что в ночь с 22 на 23 июня позорно сбежало все партийное и советское руководство Белостокской области. Все сотрудники органов НКВД и НКГБ во главе с начальниками органов также бежали... Враждебные элементы подняли голову. Освободили из тюрем 3 тыс. арестованных, которые начали грабежи и погромы, открыли стрельбу из окон по проходящим частям и тылам”.

25 июня находившийся в штабе фронта маршал Шапошников доложил в Ставку главного командования о сложившейся критической обстановке и просил разрешения на отвод войск из белостокского выступа на линию старых укрепрайонов. Разрешение было дано, и Павлов отдал распоряжение об отводе войск. Понеся тяжелые потери, войска уже отходили на восток, часто беспорядочно. Не удалось предотвратить окружение части войск 3-й и 10-й армий. И все же 28 и 29 июня отступавшие части продолжали сражаться, сковывая силы группы немецких армий “Центр”. Так произошло в Брестском укрепрайоне. О героическом сопротивлении защитников Брестской крепости известно многим.

30 июня состоялся нелегкий разговор Жукова с Павловым. Последний подтвердил серьезность обстановки. Жуков передал требование Ставки в кратчайший срок собрать все войска фронта и привести их в надлежащее состояние, не допустить прорыва вражеских сил в район Бобруйска. В тот же день 30 июня Сталин приказал Жукову вызвать в Москву Павлова. На первом заседании ГК обороны было принято решение об отстранении Павлова с поста командующего Западным фронтом.

Различные источники отмечают, что накануне состоялся краткий разговор Сталина с армейским комиссаром первого ранга Л.Мехлисом, которому было дано указание срочно отбыть на Западный фронт в качестве члена Военного совета и разобраться, кто там еще, помимо Павлова, виноват. По прибытии Павлова в Москву Сталин его не принял. На приеме у Молотова 2 июля Павлов изложил причины отступления войск после боя на Березине, отметив, что не было сил для сдерживания наступавших немецких армий, а подкреплений не предвиделось. Оставаться там - означало погубить всех людей и остатки техники.

* * *
3 июля, рассказывала жена Павлова Александра Федоровна, муж возвращался на фронт на машине в сопровождении полковника для особых поручений и водителя по автостраде Москва-Минск в сторону Смоленска. Вслед за ним была послана машина, и, не доезжая Смоленска, его арестовали посланцы Берии. 4 июля был произведен обыск на квартире Павлова и изъяты все правительственные награды, значок депутата Верховного Совета СССР.
5 июля следователь управления НКО СССР Павловский подготовил постановление на арест. В нем, помимо других грехов Павлова, перечислялось: пребывание в немецком плену в 1916 - 1919 гг., примыкание к анархизму, привлечение к партийной ответственности за примиренчество к правому уклону. Павлов пользовался покровительством “лидера военного заговора” в армии И.Уборевича и, по утверждению С.Урицкого, Я.Берзина и других “врагов народа”, сам являлся участником заговора.

6 июля Мехлис прислал на имя Сталина телеграмму, в которой сообщалось, что Военный совет фронта решил арестовать и предать суду своих предшественников. Ответ на имя нового командующего Тимошенко и двух членов Совета фронта Мехлиса и Пономаренко последовал в тот же день:
“Государственный Комитет Обороны одобряет ваши мероприятия по аресту Климовских, Оборина, Таюрского и других и приветствует эти мероприятия как один из верных способов оздоровления фронта”.

Московский историк В.Анфилов отмечает:
“Безусловно, что это “мероприятие” не оздоровило, а ослабило управление и штаб Западного фронта”.
7 июля на допросе Павлов показывал, что в первый день выявилось значительное превосходство крупных механизированных соединений противника, выступавших в район Бреста, а также в направлении Сопоцкин-Гродно. Вражеская авиация “обрабатывала” расположение советской пехоты, уничтожала артиллерийские орудия. Сказалась и растерянность армейских командиров.

Но следователь грубо прервал бывшего командующего фронтом:
“Довольно молоть чепуху! Не является ли поражение и отступление руководимых вами войск результатом изменнических действий с вашей стороны?”
Павлов оставался тверд:

“Измены и предательства я не совершал. Прорыв на моем участке фронта произошел по вышеизложенным причинам...”
Допрос, видимо, показал генералу Павлову, что его стремились сделать “врагом народа”. Правда совершенно не интересовала следователя.
Не исключено, что Павлов не выдержал унижений и, наверное, физических пыток, но он изменил свои первоначальные показания. Протокол допроса 9 июля 1941 г. показывает, что он счел необходимым рассказать следствию о своих предательских действиях по отношению к партии и советскому правительству. Начало этих действий относил к середине 30-х годов, когда поддерживал связь с Уборевичем и Мерецковым (И.Уборевич был расстрелян в 1938 г., а Мерецков находился тогда еще под арестом. - С.К.). Происшедшие на Западном фронте события Павлов расценивал как свое преступное бездействие и невыполнение указаний ЦК о постоянной мобилизационной готовности, что привело к прорыву немцев.

Историк Дм. Волкогонов, весьма подробно описавший катастрофическое начало войны, указывает, что 10 июля Сталин вызвал своего секретаря Поскребышева и потребовал документы военного трибунала по делу Павлова. Там говорилось, что, установив виновность Павлова и Климовских в совершении ими преступлений, “Военная Коллегия Верховного Суда СССР приговорила Павлова Д.Г., Климовских В., Григорьева А.Т., Коробкова А.А. - лишить воинских званий... и подвергнуть всех четырех высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией всего лично принадлежащего имущества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит”.

Ознакомившись с этим документом, Сталин сказал Поскребышеву:
“Приговор утверждаю, а всякую чепуху вроде “заговорщицкой деятельности” Ульрих чтобы выбросил... Пусть не тянут. Никакого обжалования. А затем приказом сообщить фронтам, пусть знают, что пораженцев карать будем беспощадно”.

Таким образом, все было решено до суда. 16 июля Сталин подписал Постановление ГКО об аресте и преданию суду Военного трибунала Павлова и части руководящего состава фронтового управления “за позорящую звание командира трусость, бездействие, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление позиций”.

Проведенное 22 июля заседание закрытого суда без защиты, без вызова свидетелей было формальностью.
В 0 час. 20 мин. 22 июля 1941 года Ульрих открыл заседание... На вопрос, признает ли Павлов себя виновным, последовало заявление:
“Виновным себя не признаю... Я хотел скорее предстать перед судом и ему доложить о действительных причинах поражения армии... Мы сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступление в период военных действий, а потому, что недостаточно готовились в мирное время к этой войне”.
Просьба подсудимых направить их на фронт в любом качестве, где они докажут своей кровью преданность родине и воинскому долгу, грубо прерывалась зевающим Ульрихом:
“Короче...”

После непродолжительного перерыва Ульрих огласил приговор, в котором отразилась сталинская трактовка “вины”. Все вышеназванные генералы были приговорены к расстрелу.
Той же июльской ночью Д.Павлова расстреляли...

* * *
Заслужил ли Павлов упрек в неумелом командовании войсками Западного фронта? Представляется, что в этом не вина, а беда Павлова. Стремительное восхождение после 1937 г. объясняется устранением Сталиным всех командующих военными округами, репрессиями, в результате которых была уничтожена пятая часть офицерских кадров. Патриотизм, храбрость и мужество Павлова, как и других генералов (Кузнецова, Кирпоноса), не были в достаточной мере подкреплены опытом командования крупными воинскими соединениями.
Правомерным представляется утверждение Дм. Волкогонова:

“Сталин, более всех повинный в катастрофическом начале войны, проявил исключительную жестокость по отношению к тем, кто стал жертвой его просчетов”.
Не переставая искать виновных, Сталин вслед за расправой с Павловым отстранил от должности Северо-Западным фронтом генерала Ф.Кузнецова. А через полтора месяца был отстранен новый, назначенный им же, генерал П.Собенников.

Генерал Павлов разделил трагическую судьбу своего фронта, погиб, как и все его подчиненные. Но смерть смерти - рознь. В бою погибают герои, от пули своих - предатели. Так, по крайней мере считалось при Сталине на протяжении десятилетий. Но разве те, кто стрелял в своих, всегда были правы?
Спустя несколько недель после расстрела бывшего генерала Павлова добрались и до его семьи, которую выслали в Красноярский край.

После смерти “гениального полководца”, “вождя народов” Сталина и разоблачения Берии вдова Павлова обратилась в военную прокуратуру с просьбой о реабилитации покойного мужа. Последовали изменения мотивировок приговора. 8 мая 1954 г. военная прокуратура в ответ на запрос семьи сообщила, что Павлов был осужден в июне 1941 г. за совершение тяжких должностных преступлений, а не как “враг народа”. Потребовались еще многократные проверки и только через 10 лет поступило хранящееся в архиве министерства обороны заключение по делу Павлова, вынесенное 5 ноября 1956 г. Генеральным штабом:
“Обвинение генералов Павлова, Климовских, Григорьева, Коробкова и Клича основано только на их показаниях, в которых они признавали некоторые свои упущения по службе.

Никакими объективными доказательствами эти показания не подтверждены”...
Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 31 июля 1957 г. приговор по делу Д.Павлова и его соратников был отменен и дело прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления. Таким образом, все они были посмертно реабилитированы.

Семен КИПЕРМАН
“Секрет”