ПРОВОДЫ РОДСТВЕННИКОВ. Двадцать лет спустя. Юрий фурманов
Литературная гостиная
Кто-то сказал, что “все дороги ведут в Рим”, но не уточнил в какой Рим? Если в “третий”, то это так и есть. В 90-х гг. прошлого века все дороги за рубеж моих дорогих родственников вели в Москву, ко мне. Для них “на минуточку” я становился чем-то вроде папы Римского. В те уже далекие времена, когда евреям, не связанным с первым отделом, разрешили перебраться на родину далеких предков, был популярен анекдот: “Евреи! Я не знаю, о чем вы говорите, но ехать надо”. Не все советские евреи знали куда, но все четко знали “откуда” - из страны “дружбы народов”...
До нашествия в мою московскую квартиру, я не подозревал, что у меня оказывается куча родственников. Звонок в дверь. Открываю. На пороге стоят какие-то пожилые люди и, очевидно, их дети и внуки. Наконец, мы добрались, - говорит мамаша семейства.
“Нам дала ваш адрес ваша двоюродная тетя. Вы, конечно, знаете тетю Соню, ту, что из Могилева-Подольского. Так вот я ее троюродная сестра. Ничего, если мы у вас побудем неделю-другую?” “Но у нас маленькая квартира”, - робко произнесла жена. “Да? Тогда мы остаемся на неделю. Придется поменять билеты. Фима! Ты слышишь! Билеты на Вену надо поменять”.
Здесь я должен оговориться. В те времена после получения визы в Израиль в посольстве Нидерландов путь следования евреев на историческую родину лежал через Вену, которая была таким же перевалочным пунктом, как и моя московская квартира.
Но путь следования не обязательно совпадал с пунктом назначения. Вся моя “мелихе” по документам, выданных в ОВИРе, ехала в Израиль, но каким образом родственники оказались в Германии, в США, в Канаде и в Австралии удалось выяснить лишь позже, в Израиле.
Собственно данный вопрос меня не слишком волновал, ибо не было ни желания, ни надежды когда-либо встретиться с ними вновь. Я лишь недоумевал, почему некоторые из них захотели породниться с Германией. Но, вспомнив, исход евреев из Испании в средние века, вызванный массовыми погромами, и их скорое возвращение в эту страну, рассудил, что если евреям когда-то нравились места, где они жили, они обязательно туда возвращаются. Я догадывался, что в Германию они поехали вовсе не для того, чтобы посмотреть немцам в глаза и увидеть в них покаяние за грехи их отцов и дедов. Вскоре мне стало известно, что, перебравшись в страну Гете и Геббельса, они, не зная языка, только и могли смотреть немцам в глаза и безмолвно благодарить их за социальную помощь.
Мне было все равно, повторяю, куда и зачем едут мои родственники, жившие в провинциальных местечках - лишь бы быстрее заканчивались их неожиданные визиты, стенания по поводу, что их ждет за границей, и бестактные вопросы типа “это у вас вторая жена?”
Вторгались в мое жилище бесцеремонно, без звонков и телеграмм. После того, как набивали квартиру вещами, словно сговорившись, заявляли, что чертовски голодны. И тут же следовали стандартные оправдания:
“У себя мы не могли ничего купить из-за сплошного дефицита, а здесь в Москве нам не на что даже поесть, ибо в страхе перед новой жизнью за границей и ворами в Москве поменяли все рубли на доллары”.
Любое промедление с угощениями они воспринимали как личную обиду: “Впрочем, обойдемся, если у вас ничего нет” либо “не беспокойтесь, если здесь нет выпить, то просто помолчим”. Они, очевидно, наивно полагали, что где-где, а в Москве даже нищий может обеспечить свою продовольственную безопасность.
Не менее остро вставала у нас другая проблема: где в небольшой квартире найти место для внушительного багажа гостей. Слава богу, что мебельные гарнитуры, холодильники, швейные машины, телевизоры советского производства они догадались отправить в пункт назначения в контейнерах. Когда по приезду в “обетованные” края их спрашивали, зачем они их отправляли, они отвечали: “Если бы вы знали, как тяжело они нам достались, вы бы не задавали глупых вопросов”. Только позже они осознавали, что траты на их перевозку морем или самолетами были несоизмеримо большими, чем траты на их приобретения за границей. Да что там траты! Они могли такие же вещи просто подобрать на мусорниках!
Помню, двадцать лет назад мою жену очень интересовал вопрос, куда разместись десятки чемоданов, баулов и свертков, выгруженных у прихожей. Ведь в доме надо ходить, а не только сидеть. На мой вопрос, зачем везти люстры и чайники, немедленно следовал ответ: “Ты себе не можешь представить, сколько добра мы оставили. Но ничего, пусть соседи пользуются нашей добротой”.
Конечно, мои дорогие родственники догадывались, что доставляют мне и жене беспокойство, но чувство вины выражали как-то странно: “Не волнуйтесь, мы больше никогда к вам не приедем”. У нас же в голове крутилась одна мысль: “Когда вы нас, наконец, покинете...”
Разумеется, рано или поздно такой момент наступал. Перед отъездом в аэропорт моих гостей охватывал страх, что на таможне у них могут быть проблемы. Нервничали в основном мужчины: “Роза! Ты хочешь, чтобы нас тут оставили. Зачем ты взяла две банки икры?”
На это Роза возражала: “Неужели ты думаешь, что таможенники начнут копаться в женском белье?”
Еще как копались! И не только в белье. На моих глазах раскручивали гофрированную трубу пылесоса.
Стыдно признаться, но тогда в 90-е гг. мне была на руку бдительность таможенников, поскольку после досмотра часть вещей, напитков, сигарет передавались мне. Однажды я даже мог стать обладателем дорогих ювелирных изделий. Когда моя двоюродная тетя Софа по отцовской линии везла три обручальных кольца и три кулона с фотографией ее покойного супруга, то ей не просто было объяснить их наличие в ее ридикюле. Четыре изделия из шести таможенник отдал мне, но при прощальном поцелуе Софочка разжала мои пальцы и таки вернула свою собственность. Слава богу, я не вскрикнул.
...Прошло двадцать лет. Между Россией и Израилем безвизовый режим, да и вообще многое поменялось. Теперь, евреям, если хотят жить, скажем, в США, нет нужды заявлять, что все они поголовно сионисты и мечтают только об одном: переселиться в “страну обетованную”. Иными словами, не надо врать. И, если теперь, воспользовавшись законом о возвращении, какой-то родственник скажет мне, что он едет в Израиль на ПМЖ исходя из своих убеждений, а не ради манны небесной, я его от всей души приму в своей квартире.
“Секрет”
До нашествия в мою московскую квартиру, я не подозревал, что у меня оказывается куча родственников. Звонок в дверь. Открываю. На пороге стоят какие-то пожилые люди и, очевидно, их дети и внуки. Наконец, мы добрались, - говорит мамаша семейства.
“Нам дала ваш адрес ваша двоюродная тетя. Вы, конечно, знаете тетю Соню, ту, что из Могилева-Подольского. Так вот я ее троюродная сестра. Ничего, если мы у вас побудем неделю-другую?” “Но у нас маленькая квартира”, - робко произнесла жена. “Да? Тогда мы остаемся на неделю. Придется поменять билеты. Фима! Ты слышишь! Билеты на Вену надо поменять”.
Здесь я должен оговориться. В те времена после получения визы в Израиль в посольстве Нидерландов путь следования евреев на историческую родину лежал через Вену, которая была таким же перевалочным пунктом, как и моя московская квартира.
Но путь следования не обязательно совпадал с пунктом назначения. Вся моя “мелихе” по документам, выданных в ОВИРе, ехала в Израиль, но каким образом родственники оказались в Германии, в США, в Канаде и в Австралии удалось выяснить лишь позже, в Израиле.
Собственно данный вопрос меня не слишком волновал, ибо не было ни желания, ни надежды когда-либо встретиться с ними вновь. Я лишь недоумевал, почему некоторые из них захотели породниться с Германией. Но, вспомнив, исход евреев из Испании в средние века, вызванный массовыми погромами, и их скорое возвращение в эту страну, рассудил, что если евреям когда-то нравились места, где они жили, они обязательно туда возвращаются. Я догадывался, что в Германию они поехали вовсе не для того, чтобы посмотреть немцам в глаза и увидеть в них покаяние за грехи их отцов и дедов. Вскоре мне стало известно, что, перебравшись в страну Гете и Геббельса, они, не зная языка, только и могли смотреть немцам в глаза и безмолвно благодарить их за социальную помощь.
Мне было все равно, повторяю, куда и зачем едут мои родственники, жившие в провинциальных местечках - лишь бы быстрее заканчивались их неожиданные визиты, стенания по поводу, что их ждет за границей, и бестактные вопросы типа “это у вас вторая жена?”
Вторгались в мое жилище бесцеремонно, без звонков и телеграмм. После того, как набивали квартиру вещами, словно сговорившись, заявляли, что чертовски голодны. И тут же следовали стандартные оправдания:
“У себя мы не могли ничего купить из-за сплошного дефицита, а здесь в Москве нам не на что даже поесть, ибо в страхе перед новой жизнью за границей и ворами в Москве поменяли все рубли на доллары”.
Любое промедление с угощениями они воспринимали как личную обиду: “Впрочем, обойдемся, если у вас ничего нет” либо “не беспокойтесь, если здесь нет выпить, то просто помолчим”. Они, очевидно, наивно полагали, что где-где, а в Москве даже нищий может обеспечить свою продовольственную безопасность.
Не менее остро вставала у нас другая проблема: где в небольшой квартире найти место для внушительного багажа гостей. Слава богу, что мебельные гарнитуры, холодильники, швейные машины, телевизоры советского производства они догадались отправить в пункт назначения в контейнерах. Когда по приезду в “обетованные” края их спрашивали, зачем они их отправляли, они отвечали: “Если бы вы знали, как тяжело они нам достались, вы бы не задавали глупых вопросов”. Только позже они осознавали, что траты на их перевозку морем или самолетами были несоизмеримо большими, чем траты на их приобретения за границей. Да что там траты! Они могли такие же вещи просто подобрать на мусорниках!
Помню, двадцать лет назад мою жену очень интересовал вопрос, куда разместись десятки чемоданов, баулов и свертков, выгруженных у прихожей. Ведь в доме надо ходить, а не только сидеть. На мой вопрос, зачем везти люстры и чайники, немедленно следовал ответ: “Ты себе не можешь представить, сколько добра мы оставили. Но ничего, пусть соседи пользуются нашей добротой”.
Конечно, мои дорогие родственники догадывались, что доставляют мне и жене беспокойство, но чувство вины выражали как-то странно: “Не волнуйтесь, мы больше никогда к вам не приедем”. У нас же в голове крутилась одна мысль: “Когда вы нас, наконец, покинете...”
Разумеется, рано или поздно такой момент наступал. Перед отъездом в аэропорт моих гостей охватывал страх, что на таможне у них могут быть проблемы. Нервничали в основном мужчины: “Роза! Ты хочешь, чтобы нас тут оставили. Зачем ты взяла две банки икры?”
На это Роза возражала: “Неужели ты думаешь, что таможенники начнут копаться в женском белье?”
Еще как копались! И не только в белье. На моих глазах раскручивали гофрированную трубу пылесоса.
Стыдно признаться, но тогда в 90-е гг. мне была на руку бдительность таможенников, поскольку после досмотра часть вещей, напитков, сигарет передавались мне. Однажды я даже мог стать обладателем дорогих ювелирных изделий. Когда моя двоюродная тетя Софа по отцовской линии везла три обручальных кольца и три кулона с фотографией ее покойного супруга, то ей не просто было объяснить их наличие в ее ридикюле. Четыре изделия из шести таможенник отдал мне, но при прощальном поцелуе Софочка разжала мои пальцы и таки вернула свою собственность. Слава богу, я не вскрикнул.
...Прошло двадцать лет. Между Россией и Израилем безвизовый режим, да и вообще многое поменялось. Теперь, евреям, если хотят жить, скажем, в США, нет нужды заявлять, что все они поголовно сионисты и мечтают только об одном: переселиться в “страну обетованную”. Иными словами, не надо врать. И, если теперь, воспользовавшись законом о возвращении, какой-то родственник скажет мне, что он едет в Израиль на ПМЖ исходя из своих убеждений, а не ради манны небесной, я его от всей души приму в своей квартире.
“Секрет”
