Девочка без адреса

Я встретил ее в чикагском аэропорту О’Хара. Вот-вот должна была начаться посадка на самолет, следующий рейсом на Бостон, как вдруг по радио объявили, что в связи с ухудшением погоды рейс откладывается на неопределенное время.
Я думаю, в другой ситуации она бы никогда не разговорилась со мной. Что у нас общего? Я - немолодой человек, большую часть жизни проживший в России, о которой она, я уверен, понятия не имеет. Она - девочка лет восемнадцати в нелепых джинсах и бесформенной блузе с массой застежек и пуговиц. Большие серые глаза, хорошенький носик, в правой ноздре два кольца, коротко остриженные волосы выкрашены в розовый цвет.
Когда объявили о том, что вылет откладывается, она вздохнула, достала из сумки книжку и стала ее читать.
“Интересно, что может читать человек с кольцом в носу? – подумал я, посмотрел на обложку книги и непроизвольно улыбнулся. Ну и ну! Она читала «Приключения Гекльберри Финна».
Девочка, наверно, почувствовала, мой взгляд, оторвалась от книги и спросила:
- Почему вы улыбаетесь?
- Я в детстве очень любил эту книгу.
Она внимательно посмотрела на меня.
- Книга из вашего детства... Я вас понимаю.
Где-то в небесных высях бушевала непогода, томились в зале ожидания расстроенные пассажиры, а я сидел и разговаривал со своей случайно попутчицей, слушал бесхитростную исповедь девочки с розовыми волосами. Почему она так доверчиво говорила со мной?
- Знаете, я заметила, когда человек вспоминает о своем детстве, у него меняется выражение лица, он начинает улыбаться. Совсем как вы сейчас. И неважно, насколько преуспевали его родители, одевался он в шмотки от Версаччи или донашивал куртку среднего брата, которую успел поносить и старший брат. Просто у него в детстве был дом, где ему дарили на день рождения подарки, читали на ночь сказки, давали микстуру от кашля, наряжали на Рождество елку, дом, куда приходили его друзья.
А у меня дома никогда не было. Ни большого, ни маленького, никакого. И если бы у меня были друзья, мне бы все равно их некуда было приводить. И я никогда не сидела за праздничным семейным столом, никогда, понимаете, никогда не наряжала елку. А книжку мне мама читала. И всегда одну и ту же. Про Винни Пуха. Кто-то подарил маме на Рождество три доллара, и она мне ее купила. И если мне бывает очень плохо на душе – скажем, пригласили на день рождения к подруге, а клевой шмотки в моем шкафу как ни ищи, все равно не найдешь, или я вижу, что мальчишка, который мне нравится, на меня внимания не обращает, а я, разумеется, делаю вид, что мне это до лампочки... Так вот я прихожу домой, беру эту старую, затертую до дыр книжечку, смотрю на смешную рожицу Винни Пуха и, хотите верьте, хотите нет, только мне сразу становится легче. У вас, наверное, было хорошее детство, не правда ли? Ну, я так и знала. Это по человеку видно, этого не скроешь. И у вас был дом? Ну, неважно, не дом, так квартира, пусть даже просто комната. Ведь в ней жила ваша семья. Правда? А я, сколько себя помню, всегда жила в приюте для бездомных при Армии Спасения. Города разные, но приют – он везде приют. Когда-то моя мама жила с мужем и двумя детьми, моими старшими братьями. Братья были совсем маленькие, мама не работала. А потом муж ее потерял работу, дом забрал банк за неуплату, они переехали на квартиру, но за нее тоже надо было платить, словом, все было хуже не придумаешь. И тогда муж ее уехал в другой город, нашел работу, и мама вроде бы должна была к нему переехать, а он вдруг позвонил, что снова на мели и что пусть она обратится за помощью в городские организации – ей дадут пособие на детей, но вообще-то дети уже не такие маленькие и их можно оставить на няньку, а самой начинать работать. Он еще несколько раз звонил, а потом исчез. Он и раньше любил гульнуть, ему с рук сходило, уж очень мама его любила.
А мама – она не борец, нет. Ей лишний раз попросить о помощи – пытка. Нет, она пыталась что-то сделать, но ведь двое детей на руках, одевать и кормить их надо, за квартиру платить. Потом мама встретила одного хорошего человека. Он снял квартиру, помог детей устроить в бесплатные ясли, а маме нашел работу сиделки у одной симпатичной старушки. Человек этот был из Англии, он был послан сюда на стажировку. В Англии у него осталась семья, не мог он их бросить. Да он и не обещал маме, что женится, он ей честно об этом сказал. Просто ей с ним было очень хорошо.
А потом он уехал, а мама вскоре поняла, что беременна. Это, как вы, наверно, догадались, была я.
И мы с мамой оказались в приюте при Армии Спасения. Братьев забрали к себе родственники мужа. Они люди неплохие, хоть и не любят мою маму. А к мальчикам они относились хорошо. У моих братьев был и есть дом, где их одевали, кормили, следили за тем, как они учатся.
Вы не думайте, я тоже ходила в школу. Только мне в школе было неинтересно. Это была пустая трата времени. Писать и читать меня мама научила, когда мне было четыре года. Рядом с нами была городская библиотека, мы с мамой туда часто ходили, особенно зимой. Тепло, чисто, красиво, я в читальном зале столько книжек перечитала. На дом мы книги взять не могли, у нас ведь не было адреса. А кроме того, мы довольно часто переезжали. Я понимаю маму, она не приюты меняла, она жизнь хотела изменить. Ведь когда ты на самом дне, то тонуть больше некуда. Вы что думаете, что в приютах при Армии Спасения одни преступники живут? Там в основном просто попавшие в беду люди. А особенно если это женщина, да еще с детьми... Конечно, много там и шизанутых, и наркоманов, но много просто людей, которым надо помочь найти себя, вернуть надежду. Понимаете?
И в школу они меня уговаривали идти. Я же говорю, я ходила, да только мне было там так неуютно, так неинтересно. У меня так мало общего было с моими сверстниками. Я очень хорошо это понимала. Они совершенно не знали жизни, мне не о чем было с ними говорить. У них были свои детские игры, какие-то смешные секреты, почти у каждого были братья и сестры, теплый дом, где их ждали. А у меня была только моя бедная мать и не было адреса, куда мне можно было прислать письмо.
Я была одета в подаренную одежду, я ела бесплатную еду в столовой при Армии Спасения, и я каждое утро просыпалась от яркого света – ровно в шесть утра над головой у меня зажигалась лампа, таков порядок. И все десять человек, все десять женщин, которые спали в нашей комнате, тоже просыпались. Они ведь могли еще спать, им все равно некуда было идти.
А мама моя решила переехать в штат Массачусете и не куда-нибудь, а в маленький городок, где мы живем вот уже пять лет. В газете она вычитала, что тут замечательные школы, а у нее пунктик - ее дочь должна получить хорошее образование. Это неважно, что беднее нас на свете никого нет, Америка – страна равных возможностей, где-то в глубине души мать в это верить. Так что она собрала какие-то гроши, она всегда где-то подрабатывала - в основном посуду в ресторане мыла, на большее не решалась, мы сели в автобус и снова, в который уже раз, постучались в двери Армии Спасения. Правда, жить там нам пришлось недолго. Через пару месяцев нас с мамой пригласили на празднование Дня Благодарения в одну семью. Мы и раньше бывали на обедах в домах сострадательных людей на Рождество, Пасху, да мало ли поводов находится, чтобы помочь тем, кому худо живется. Нам было худо, мы ходили в гости и были благодарны. Но эти люди, они другие. Они нас не по праздникам, а каждую неделю к себе приглашали, мы у них стали друзьями дома. Не бедными родственниками, а друзьями!
Мы с ними в церкви познакомились. Мама у меня весьма религиозный человек. А потом у меня был день рождения, я его отмечала в доме наших друзей. И это был такой счастливый день!..
Конечно, был и пирог, и свечи, и куча подарков. Но самое главное - мне вручили ключ от квартиры, симпатичной квартирки на первом этаже дома, где живут наши друзья. И в тот же день мы с мамой туда переехали. И вот уже пять лет как у меня есть адрес! Ну, что еще... Мама моя работает в аптеке. Сначала была уборщицей, боялась, что больше ничего делать не сможет. А теперь вот стала лекарства расфасовывать, раскладывать их по полкам. И так ей это нравится, она даже раньше времени на работу приходит к своим бутылочкам и баночкам. Недавно ей снова зарплату прибавили, так она всю ночь спать не могла, так разволновалась. Она ведь очень хорошая, моя мать. Добрая, заботливая. Она способная: поет хорошо, рисует неплохо. Просто жизнь ее так била, что не до песен было. Что же касается меня, то мне первое время, да и потом не раз и не два, невероятно трудно было. Я все никак не могла вписаться в школьную жизнь. Я ведь раньше больше трех-четырех месяцев в школе не удерживалась. Мне главное, чтобы учебники были, а там я уже сама разбиралась. А тут надо было держаться, надо было стиснуть зубы и доказывать всем, да и себе тоже, что ты ничуть не хуже тех, у кого всегда был дом.
Конечно, я все равно немножко другая, но я очень стараюсь. Я, например, хорошо бегаю. На соревнованиях, благодаря мне, мы первое место у другой школы отобрали. А вот плавать я совсем не умею. Мне негде было плавать. Учусь я неплохо, память у меня хорошая, с одного раза все запоминаю. И еще я пою в школьном хоре. У меня хороший голос. Я могла бы и солировать, да стесняюсь пока. А мама ходит на все наши репетиции. Сидит в уголочке и слушает. А глаза у нее в это время так светятся! Мне и больно, и радостно на нее смотреть. Знаете, маму мою здесь все очень любят.
Скажите, вы понимаете, за что Бог наказывает хороших людей? Я, например, не понимаю. Если только для того, чтобы потом воздать им сторицею? Нет, неправильно это!
Ну, а теперь я расскажу вам самое главное. Меня приняли в университет! Я буду учиться в Гарварде! Так что скоро я сменю свой адрес. Правда, мне придется сделать еще пару вещей. Мама просит, чтобы я вынула из носа кольца. А я этого ужасно не хочу. Это так клево выглядит, ей Богу! И еще она просит, чтобы я перестала красить волосы в розовый цвет. Не знаю, почему ее это так убивает. Я всю прошлую зиму занималась в нашей школе с малышами из группы продленного дня – сказки им читала, фокусы разные показывала, у меня это хорошо получается. Если бы вы видели, в каком восторге дети были и от моих колец в носу, и от моих розовых волос! Дети понимают, а родная мать нет. Ну что за человек!
Я думаю, что смогу привыкнуть к студенческой жизни. Вот ведь к школьной привыкла. Я, правда, никому не рассказываю, где мы с мамой прежде жили. Им ведь все равно не понять. Вы спрашиваете, кем я хочу стать? Мне бы хотелось стать адвокатом. Я понимаю, это очень непросто. Но ведь смогла же моя мать, у которой за душой гроша ломаного не было, сделать так, что ее дочка стала учиться в одной из самых лучших школ в нашем штате. А хотите, давайте мне ваш телефон и я когда-нибудь вам позвоню, расскажу, как у меня идут дела. И еще. Этот человек... Ну, словом, мой отец, он нашелся! Вернее, он не терялся, просто мама никогда ему не писала. Она очень гордая, да и не хотела, чтобы у него начались нелады в семье. А недавно в газете «Нью-Йорк таймс» была опубликована статья про нас с мамой. Согласитесь, не каждый день девочка из приюта при Армии Спасения поступает в Гарвардский университет. И он маму узнал на снимке. И меня увидел. В первый раз. И он нам прислал письмо. И предложил помощь. Он хочет с нами встретиться. А мы еще не решили. Ну почему вы так на меня смотрите? А как бы вы поступили на моем месте?