ЗАТЯЖНОЙ ПРЫЖОК

Культура

Утром жена сообщила, что у нас родится четвертый ребенок. И добавила:
- Купить квартиру - нет денег. Государственную мы уже десять лет ждем. Добиваться ты не умеешь, поэтому каждый год я буду рожать по ребенку: если не можем взять качеством отца - возьмем количеством детей!
- Придя к себе в институт, я нерешительно приоткрыл дверь директорского кабинета. Там было многолюдно. Шеф и его референт Карлюга проводили совещание.
- Речь идет о нашем престиже. Мы должны перегнать остальные институты по всем спортивным показателям... О! Вот и наша надежда! - Это они увидели меня.
Я застеснялся.
- Я не надежда... Я насчет квартиры...
- Дом сдается через месяц, - торжественно сообщил шеф.- Вы у нас первый на очереди. Попрыгаем - и сразу новоселье. Мы распределили виды спорта - вам выпал парашют.
При слове “выпал” у меня задергалось левое веко, как бы подмигивая шефу.
- А куда именно прыгать?
Шеф рассмеялся и подмигнул мне в ответ:
- Как это куда?.. На землю!
У меня задергалось и правое веко.
- А когда именно прыгать? - выдавил я из себя.
- Именно завтра, - объявил Карлюга. - В День Птиц.
В поисках защиты я повернулся к шефу.
- Зачем птицам надо, чтобы я убился?
Тот подошел и положил мне руку на плечо.
- Жилплощадь вы, как многодетный, получите, в любом случае, но... Квартиры есть с лоджиями и без... Есть с видом на парк и с видом на цементный завод... При распределении мы будем учитывать активное участие каждого в общественной жизни института. Профессор Быков вчера уже боксировал на ринге, - он указал на сидящего на диване худосочного Быкова с опухшим носом и тремя пластырями на лице.
- Доцент Крячко в субботу участвовал в классической борьбе - сейчас отдыхает в реанимации... Теперь очередь за вами.
Наступила пауза. Я разжевал таблетку валидола и спросил:
- А если я не долечу до земли?.. Или пролечу мимо?.. Моя семья все равно получит с видом на парк?
Шеф душевно заулыбался:
- Вы же знаете наше правило: вдовам и сиротам - вне очереди!.. И не волнуйтесь так! - он ободряюще хлопнул меня по спине. - Вы будете не один, у вас опытный напарник! - он ткнул пальцем в бледного юношу в очках, забившегося в угол.
- Это аспирант, - объяснил Карлюга, - его все равно должны уволить по сокращению штатов.
Я с детства панически боялся высоты. Голова кружилась, даже когда я взбирался на стул, чтобы забить гвоздь. При слове “самолет” у меня начиналась морская болезнь. Поэтому вечером, дома, я решил потренироваться: несколько раз прыгал с тахты на пол.
...Назавтра меня и аспиранта в черном длинном микроавтобусе, похожем на катафалк, повезли в аэропорт. Следом в своей машине ехал шеф. За ним, в трамвае, - группа поддержки: человек тридцать доцентов, кандидатов, лаборантов и даже уборщица.
На аэродроме нас встретили Карлюга и привезенный им оркестр. Когда мы подъехали, грянул прощальный марш. Но поскольку оркестр был похоронный, то марш звучал уж очень прощально, даже летчик прослезился.
Инструктор, тихий душевный человек, смотрел на нас с грустью и жалостью. Окинув взглядом мой живот, он велел выдать мне добавочный парашют. На меня навьючили еще один рюкзак. Если аспирант был похож на одногорбого верблюда, то я напоминал двугорбого.
В воздухе инструктор еще раз повторил все случаи, при которых парашют может не раскрыться, и троекратно расцеловал каждого из нас. Потом он поднял крышку люка, виновато посмотрел на меня и прошептал: “пора”. Я молча протянул ему конверт.
- Передайте жене. Если родится сын, пусть назовет его моим именем.
Инструктор попытался меня успокоить: - Это только вначале чувствуется страх, а потом уже ничего не чувствуется.
- Вперед, камикадзе! - подбодрил летчик.
Я закрыл глаза и прыгнул. Когда открыл глаза, я все еще был в самолете, вернее, моя верхняя половина - нижняя уже болталась в воздухе: я застрял в люке. Инструктор и аспирант навалились на мою голову, пытаясь протолкнуть меня, но безрезультатно.
- Надо его намылить, - предложил аспирант.
Тихий инструктор начал нервничать:
- Освободите проход! - кричал он. - Вы же заткнули соревнование!
- Как освободить? - в ответ прокричал я.
- Выдохните воздух!
Я издал протяжное “У-у-у!.. “, вытолкнул из легких весь воздушный запас и провалился в пустоту. Кольцо я дернул еще в салоне, поэтому парашют, не успев раскрыться, зацепился за шасси, и я повис под брюхом самолета.
Пилот стал выполнять всякие сложные фигуры, чтобы сбросить меня, но я висел прочно.
- Прекратите хулиганить! - кричал инструктор. - Немедленно отпустите самолет!
Но я не отпускал.
Инструктор до половины высунулся из люка и попытался меня отцепить. Внутри его держал за ноги аспирант. Инструктор уже почти дотянулся до стропы, но вдруг самолет дернуло, и инструктор вывалился наружу. Но не один. Вместе с ним выпал и аспирант, который держал его за ноги. Каким-то чудом инструктор успел ухватить меня за пиджак. Аспирант летел чуть ниже, вцепившись в инструкторские ноги.
Лететь стало веселей. Мы напоминали семью цирковых акробатов на трапеции. Инструктор кричал, что аспирант пережал ему артерии и у него будет гангрена!.. Чтобы дать отдохнуть инструктору, я предложил аспиранту свои ноги - все равно они болтались без дела. Но ноги инструктора были тоньше, за них было удобней держаться, и аспирант не хотел менять их на мои.
Сесть с болтающимся выменем из трех тел самолет, конечно, не мог. Он стал кружить над аэродромом и резко снижался, давая нам возможность прыгнуть на траву. Но отпадать надо было по очереди, начиная с аспиранта. Самолет летел так низко, что аспирант уже волочился по земле, но ноги инструктора по-прежнему не отпускал и в конце аэродрома снова взмывал с нами в небо. Инструктор проклинал свои ноги и желал им отсохнуть вместе с аспирантом.
Топливо было на исходе. Из люка высунули палку с петлей, поймали аспиранта за ноги, подтянули его к люку и стали втаскивать нас в обратном порядке: сперва аспиранта, ногами вперед, потом инструктора, потом меня. Меня втянули до половины, и я снова застрял: голова моя летела в самолете, ноги болтались в воздухе. Но уже было не страшно: самолет шел на посадку. Просто мне пришлось вместе с самолетом пробежать с полкилометра по посадочной полосе. Никто не погиб, все были счастливы. Оркестр сыграл свой самый веселый из похоронных маршей. Только инструктор лежал на траве и не мог двинуться с места: аспирант все еще не отпускал его ноги. Он сжимал их железной хваткой. Пришлось отгибать его пальцы плоскогубцами.
Освободив от аспиранта, инструктора поставили на ноги. И тут все увидели, что его брюки за время полета очень укоротились, превратившись в удлиненные шорты. Но потом разобрались, что дело не в брюках - просто у инструктора за время висения под нагрузкой вытянулись ноги, и он стал похож на страуса.
- Завтра повторные соревнования, - объявил Карлюга.
При этом сообщении инструктор побелел и на своих страусиных ногах поскакал к телефону. Куда он звонил и что говорил, неизвестно. Но мне засчитали победу и в этом соревновании, и в следующем, и во всех остальных, которые состоятся в ближайшее десятилетие. Кроме того, был засчитан и мой рекорд по бегу: ведь я бежал со скоростью самолета. Но поскольку бежала только моя нижняя половина, а верхняя летела, то результат разделили на два. Но все равно он оказался рекордным!   
Александр
КАНЕВСКИЙ
 “Секрет”