СТАРИК И ДОКТОР
Литературная гостиная
Светлой памяти профессора Блюменталя посвящается...
В один прохладный, особенно ветреный день в конце марта ближе к вечеру в тель-авивскую частную клинику всемирно известного глазного хирурга прибыл необычный пациент.
Как и большинство талантливых людей, профессор Розенталь обладал незаурядным чувством юмора, что делало общение с ним легким и приятным, притом, что он был очень строг и требователен к себе и своим ученикам. Слава профессора Розенталя за сорок пять лет блестящей карьеры, а он уже приближался к семидесяти, чего нельзя было даже близко сказать, судя по его спортивному подтянутому внешнему виду, давно уже вышла за рамки Израиля и к нему приезжали оперироваться состоятельные люди со всего мира. Включая ближайших соседей, шейхов из богатых нефтяных государств и княжеств. Таким образом, становится ясным, что бедных пациентов в роскошной клинике Розенталя нельзя было встретить. Разве что... да, разве что это были жители его родного города Тверии, где он родился и вырос на берегу Галилейского моря на севере страны. Для них у профессора всегда были открыты двери, им профессор всегда делал солидную скидку.
На удивление в этот день он прилично опаздывал, а в клинику прибывали новые пациенты в назначенный им час, в то время как иные уже нервничали в ожидании, поглядывая на часы. Особенно выделялся мужчина лет сорока пяти элегантно одетый, сопровождавший богатую даму, похоже, свою матушку.
Иногда из операционного блока, выглядывал молодой, не более тридцати лет, доктор уже облаченный в хирургическую зеленую форму и нетерпеливо бросал вопросительный взгляд на секретаршу, которая отрицательным движением головы, давала ему понять, что нет, босс ещё не прибыл. Чтобы как-то сгладить неприятную задержку, молодой ассистент профессора, наконец, вышел к пациентам и с самой любезной улыбкой обратился к нескольким парам в зале с предложением рассказать об иных “необыкновенных чертах” своего босса.
- Знаете ли, господа, как порою непредсказуем наш профессор! - воскликнул он, присаживаясь рядам с пациентами, - вы простите нас за задержку, но босс, несомненно, уже в дороге, возможно в пробках, но наверняка с сюрпризом. Вот послушайте, как однажды он удивил нас.
Эта история случилась пару лет назад. Будучи директором глазного департамента в Центральном госпитале он часто проводил еженедельные заседания врачей отделения, включая самых начинающих, не в зале конференций, а у себя дома. Его супруга всегда готовилась к этим встречам, и большой обеденный стол в гостиной профессора превращался в рог изобилия. Он был заставлен разнообразнейшими сэндвичами, французскими сырами, оливками, салатами и, разумеется, прекрасным десертом, так что для деловых бумаг почти и не оставалось места, - он бросил быстрый и нервный взгляд на секретаршу.
Та в паническом удивлении вскинула брови и развела руками, доктор продолжил:
- Вы понимаете, господа, что таких заседаний мы всегда ждали и шутили мол, “когда же босс снова пригласит нас на ярмарку своего великодушия”! Но однажды, не успели мы собраться в его уютной гостиной, как он вышел к нам с большой сумкой, из которой начал доставать и раздавать каждому большие сэндвичи, даже не приглашая к столу. Мы были удивлены, но профессор и не подавал вида.
“Дорогие мои коллеги, - передав последний сэндвич, вдруг улыбнулся он, - я прошу у вас прощения, но сегодня наше заседание переносится из моего дома на стадион! Играют наше “Маккаби” с мадридским “Реалом” за кубок Европы! А я, как вам известно, заядлый болельщик “Маккаби” поэтому, господа, прошу за мной, билеты на всех у меня в кармане! Вперед, Маккаби!”
- Браво, доктор Лифшиц! Однако мы и без этих деталей уважаем профессора Розенталя и не подвергаем сомнению его душевные качества, - с несколько фальшивой улыбкой выступил нервный молодой человек, сопровождавший свою богатую матушку, - но время, время! - он постучал пальцем по золотому “Ролексу” на руке, - бизнес не терпит опозданий.
И вдруг в этот уютный мир, в этот богато обставленный зал ожидания на втором этаже клиники, где в удобных кожаных креслах поджидали профессора солидные дамы и господа с сопровождающими их лицами, из лифта вступил старик. Он был согбен и опирался на палку рукою в грязной с дырами перчатке. На нем было темное, видавшее виды длинное пальто с пятнами краски там и сям, из-под которого проглядывала грязная жилетка, застегнутая на одну единственную пуговицу, и под ней мятая, белая в прошлом и, однозначно, не свежая рубаха. На голове гостя красовалась фетровая шляпа неопределенного цвета и почти лишенная своей первоначальной формы. Из-под шляпы торчали седые локоны длинных, слипшихся, непричесанных волос. Лицо старика было бледным, с длинной белой бородою и на крупном угреватом носу его сидели огромные очки с толстыми изрядно поцарапанными стеклами в черной роговой оправе уж и неизвестно с каких времен. Рот же его был несколько приоткрыт, как у человека, которому трудно дышать носом, из-за чего виднелись его неровные с чернотою зубы. Кроме того от него дурно пахло. От одежды распространялся сильный запах нафталина, а изо рта не менее резкий запах чеснока.
Есть старость красивая, благородная, если хотите, а есть жалкая, беспомощная.
- Где тут профессор Разенштюль? - гнусавым и несколько даже ироничным голосом, протянул фамилию знаменитого эскулапа старик, едва появившись в клинике.
Он приблизился к прилавку регистратуры, за которым сидела миленькая секретарша, и тут же сгрёб из блюдечка на прилавке все мятные конфеты для посетителей, переложив их в карман своего грязного пальто.
- Профессор Розенталь задерживается, - чуть испуганно, но отчетливо выговорив имя профессора, ответила ему девушка, - он звонил и извинился и очень просил подождать. А кто вы, господин?
- Приглашают, понимаешь, а сами не являются! Безобразие! Жди его понимаешь... И где же у вас сесть-то можно... Ну, хоть вот тут сяду...
Он потыкал палкой вправо-влево, сделал несколько неуверенных шагов в сторону кресел и плюхнулся на маленький диванчик. На нем уже сидела дорого одетая дама с высокой седой, с сиреневым отливом, прической, та самая, сын которой нетерпеливо отсчитал каждую минуту, проведенную с матушкой. На пальцах рук её сверкали перстни с крупными бриллиантами и в ушах такие же сережки с драгоценными камнями. Полуслепой старик сел неловко, так что слегка задел даму плечом. Та заголосила, к ней подскочил молодой человек, сын Гарри, со злым нервным лицом.
- Боже мой! Что это?! Как пустили это убожество сюда?! - завозмущалась дама, отталкивая вместе с сыном неуклюжего старика.
- Да он просто пьян! Вызовите полицию! - заорал сын дорого одетой мадам.
- Ты чего орешь? - воззрился на него подслеповатыми глазами старик.
- Нет, это просто хамство! - вышел из себя Гарри.
- Конечно! Орать на пожилого человека есть хамство! Так чего же орешь? - с самым невинным видом произнес нищий слепой.
У Гарри перехватило дыхание, и он готов был наброситься на старика с кулаками.
- Гарри, осторожно, дорогой! Это сумасшедший! - произнесла властно и презрительно мамаша воинственного кавалера, приходя в себя.
- Действительно, сумасшедший... Фуй, фуй... Какой запах! - пересела подальше другая дама в малиновом берете, напомаженная и нарумяненная, словно перед выходом на сцену.
Её супруг седовласый невысокий старичок в золотой оправе пересел ещё дальше и поманил супругу к себе.
- За те деньги, что мы оставляем каждый раз за визит, профессор мог бы избавить нас от удовольствия встречи с этим... с этим пугалом, - процедил он в пол голоса, нервно поправляя галстук.
Пациенты вокруг одобрительно закивали.
Любезный минутой ранее ассистент профессора, худосочный, высокий и лысый молодой человек с довольно приятными чертами лица поднялся со своего места и с едва скрываемым раздражением сделал шаг к странному пациенту.
Тот меж тем сидел весьма изумленный сложившейся так неожиданно и быстро против него коалицией.
- Доктор Лифшиц! - перехватила его пострадавшая дама, - доктор Лифшиц, вы нас знаете не первый год, мы постоянно наблюдаемся у профессора и мы всегда готовы ждать, сколько понадобится, но сегодня... Сегодня это просто невыносимо! - затараторила она, - а этот тип, чуть не раздавил меня, он уселся на меня...
- Этого мне только не хватало! Сидеть на тебе! - буркнул старик.
- Спасибо Гарри оттолкнул его и защитил меня! - закончила дама тираду и, вытащив носовой платок, промокнула глаза.
- Не оттолкнул, а прямо таки ударил! Да-да, самым хамским образом ударил пожилого почти слепого человека, годящегося ему в отцы, - насупившись, обиженным тоном проговорил старик.
- Извините меня, господин! Вы находитесь в солидной частной клинике, и я попрошу вас вести себя подобающим образом, - приблизился доктор Лифшиц.
- А ты ещё кто такой? Откуда такая шишка выскочила? - почесав правой рукою в грязной перчатке левую щёку, вопросил старик и дыхнул “чесноком” будто нарочно прямо в лицо доктора, так что тот отшатнулся.
- Я доктор Лифшиц, ассистент профессора Розенталя и я попрошу вас...
- Не знаю я никакого Ляпсуса, я прибыл к этому... как его... Розенштюлю...
- Да он просто издевается над нами! Старый пьяница! - вскричал в приступе неожиданной ярости весьма полный мужчина в рыжем твидовом пиджаке. До сего момента он, казалось, тихо сидел рядом и читал модный журнал, но как видно прислушивался и наблюдал. - Вышвырнуть его на улицу со всех ступенек! Что у вас, охранника нет!?
- Да, да, вы правы, он действительно пьян! - совсем обозлился на старика доктор, подбодренный полнотелым господином, - Алона, вызывай полицию.
Вокруг благородные дамы и господа громко заговорили, поддерживая решительные меры молодого доктора.
- А на каком основании, собственно, полицию? А? Ты вот сам изволил выразиться, что это солидное заведение, так что же ты думаешь, тебе босс твой спасибо скажет, когда увидит здеся полицию, ммм? Ты шишка, молодой человек, но безмозглая... - проворчал старик и, опершись на палку с большим усилием поднялся с диванчика.
Никто не помог ему подняться и он, переводя дыхание, стоял некоторое время согбенный, беспомощно оглядываясь по сторонам. Доктор рядом с ним скрежетал зубами, решая, что же предпринять.
- Как ваша фамилия, господин? - послышался голос секретарши с её привычного места в регистратуре.
- Моя?
- Ваша, ваша! - нетерпеливо повторил доктор.
- А как там написано?
- Мордухович, - ответила секретарша.
- Ну, значит Мордухович.
- Как это понимать “значит, Мордухович”!? - взорвался доктор.- Вы Мордухович или нет?!
- А ты чего кричишь на меня! По какому такому праву? Я не твой папа и не твой Разинштюль. На него можешь кричать, сколько влезет...
- Господа, да что же это, в самом деле, происходит?! - поднялась другая дама в темных очках и большом ожерелье из ярких полудрагоценных камней на шее, - может вам, доктор, и неловко вызвать полицию, но мы имеем право защитить себя и клинику достойного профессора Розенталя от посягательств этого пьяного сумасшедшего старикашки!
Старик повернул на её крик голову и прогнусавил:
- Это я-то сумасшедший старикашка? На себя посмотри!
- Какое безобразие! Вон, вон отсюда!! - Завопили все вокруг почти хором, и первым запевалой был, разумеется, доктор.
- Ох, и надоели вы мне! - раздраженно оглядел присутствующих поверх съехавших на нос огромных очков необычный пациент, - а подите-ка вы все к чёрту! - старик пощупал палкой перед собой пространство и медленно направился к выходу, - не надобно мне вашего слепца профессора, как его...
- Как вы смеете так отзываться о всемирно известном хирурге! - взвизгнул молодой доктор.
- А то не слепой, если таких бездушных докторишек как ты, подле себя не видит!? Я здесь полчаса как нахожусь, а ты стакана воды мне не предложил. Только кричишь да угрожаешь... Нет, уж лучше у простого лекаря лечится...
- Ну, вот и лечитесь! - совсем потеряв терпение, даже казалось невольно, слегка подтолкнул молодой человек старика в спину.
Сын обиженной дамы, готов был совершенно очевидно присоединиться к доктору и дать ещё и пинка под зад этому гнусному старикашке.
- Да уйду, уйду, не толкайся... Только запомни, молодой человек...- старик оперся на палку и замер, - я-то не буду больше молодым, но ты ещё будешь стариком.
Он медленно повернулся и зашел в лифт. Доктор, с ненавистью глядя ему в спину, нажал кнопку и проследил глазами, что лифт спустился.
За окном стемнело. Пошел дождь. Сильный ветер порывами бросал колючую холодную влагу в окна и лица прохожих. Старик тяжело вышел из стеклянных дверей шикарной частной клиники и исчез в темноте улицы.
Буквально через пять минут, после изгнания раздражившего всех типа, появился профессор Розенталь. Высокий, широкоплечий, стройный, одетый по последнему слову моды, загорелый с широкой белозубой улыбкой, взбежал он по лестнице в приемную и громко и публично покаялся в опоздании, на что тут же получил прощение от всех своих пациентов и коллег единогласно! В руках между тем профессор держал некий черный довольно большой мешок, привлекший внимание доктора, да и всей ожидавшей его публики.
- Что это вы нам принесли, профессор? Не кота ли в мешке? - пытался пошутить доктор Лифшиц.
- Может и кота, - лукаво ответил профессор, - начинается же веселый праздник Пурим! В честь избавления иудеев от гибели от рук страшного Амана! Карнавал! Костюмы, переодевания! И в этом маскараде кроется нечто весьма интересное... - он многозначительно оглядел всех, - Ведь будучи под маской порой легче разглядеть людей вокруг, и даже многому научиться, не так ли, доктор Лифшиц? - он обернулся к своему ассистенту, - вы в кого переоденетесь, доктор?
- Не придумал ещё, правда... Ну, может, в пирата.
- А вы, Алона?
- Я как всегда, в королеву Эстер, нет у меня фантазии, профессор Розенталь...
- А вы в кого, профессор?
- А я... вот, - профессор вытряхнул на пол содержимое мешка.
Оттуда выпала старая фетровая шляпа неопределенного цвета, длинное грязное пальто с запахом нафталина, белая борода и парик, и напоследок старые огромные роговые очки с толстыми потрескавшимися стеклами.
Аль СТРАНС
“Секрет”
В один прохладный, особенно ветреный день в конце марта ближе к вечеру в тель-авивскую частную клинику всемирно известного глазного хирурга прибыл необычный пациент.
Как и большинство талантливых людей, профессор Розенталь обладал незаурядным чувством юмора, что делало общение с ним легким и приятным, притом, что он был очень строг и требователен к себе и своим ученикам. Слава профессора Розенталя за сорок пять лет блестящей карьеры, а он уже приближался к семидесяти, чего нельзя было даже близко сказать, судя по его спортивному подтянутому внешнему виду, давно уже вышла за рамки Израиля и к нему приезжали оперироваться состоятельные люди со всего мира. Включая ближайших соседей, шейхов из богатых нефтяных государств и княжеств. Таким образом, становится ясным, что бедных пациентов в роскошной клинике Розенталя нельзя было встретить. Разве что... да, разве что это были жители его родного города Тверии, где он родился и вырос на берегу Галилейского моря на севере страны. Для них у профессора всегда были открыты двери, им профессор всегда делал солидную скидку.
На удивление в этот день он прилично опаздывал, а в клинику прибывали новые пациенты в назначенный им час, в то время как иные уже нервничали в ожидании, поглядывая на часы. Особенно выделялся мужчина лет сорока пяти элегантно одетый, сопровождавший богатую даму, похоже, свою матушку.
Иногда из операционного блока, выглядывал молодой, не более тридцати лет, доктор уже облаченный в хирургическую зеленую форму и нетерпеливо бросал вопросительный взгляд на секретаршу, которая отрицательным движением головы, давала ему понять, что нет, босс ещё не прибыл. Чтобы как-то сгладить неприятную задержку, молодой ассистент профессора, наконец, вышел к пациентам и с самой любезной улыбкой обратился к нескольким парам в зале с предложением рассказать об иных “необыкновенных чертах” своего босса.
- Знаете ли, господа, как порою непредсказуем наш профессор! - воскликнул он, присаживаясь рядам с пациентами, - вы простите нас за задержку, но босс, несомненно, уже в дороге, возможно в пробках, но наверняка с сюрпризом. Вот послушайте, как однажды он удивил нас.
Эта история случилась пару лет назад. Будучи директором глазного департамента в Центральном госпитале он часто проводил еженедельные заседания врачей отделения, включая самых начинающих, не в зале конференций, а у себя дома. Его супруга всегда готовилась к этим встречам, и большой обеденный стол в гостиной профессора превращался в рог изобилия. Он был заставлен разнообразнейшими сэндвичами, французскими сырами, оливками, салатами и, разумеется, прекрасным десертом, так что для деловых бумаг почти и не оставалось места, - он бросил быстрый и нервный взгляд на секретаршу.
Та в паническом удивлении вскинула брови и развела руками, доктор продолжил:
- Вы понимаете, господа, что таких заседаний мы всегда ждали и шутили мол, “когда же босс снова пригласит нас на ярмарку своего великодушия”! Но однажды, не успели мы собраться в его уютной гостиной, как он вышел к нам с большой сумкой, из которой начал доставать и раздавать каждому большие сэндвичи, даже не приглашая к столу. Мы были удивлены, но профессор и не подавал вида.
“Дорогие мои коллеги, - передав последний сэндвич, вдруг улыбнулся он, - я прошу у вас прощения, но сегодня наше заседание переносится из моего дома на стадион! Играют наше “Маккаби” с мадридским “Реалом” за кубок Европы! А я, как вам известно, заядлый болельщик “Маккаби” поэтому, господа, прошу за мной, билеты на всех у меня в кармане! Вперед, Маккаби!”
- Браво, доктор Лифшиц! Однако мы и без этих деталей уважаем профессора Розенталя и не подвергаем сомнению его душевные качества, - с несколько фальшивой улыбкой выступил нервный молодой человек, сопровождавший свою богатую матушку, - но время, время! - он постучал пальцем по золотому “Ролексу” на руке, - бизнес не терпит опозданий.
И вдруг в этот уютный мир, в этот богато обставленный зал ожидания на втором этаже клиники, где в удобных кожаных креслах поджидали профессора солидные дамы и господа с сопровождающими их лицами, из лифта вступил старик. Он был согбен и опирался на палку рукою в грязной с дырами перчатке. На нем было темное, видавшее виды длинное пальто с пятнами краски там и сям, из-под которого проглядывала грязная жилетка, застегнутая на одну единственную пуговицу, и под ней мятая, белая в прошлом и, однозначно, не свежая рубаха. На голове гостя красовалась фетровая шляпа неопределенного цвета и почти лишенная своей первоначальной формы. Из-под шляпы торчали седые локоны длинных, слипшихся, непричесанных волос. Лицо старика было бледным, с длинной белой бородою и на крупном угреватом носу его сидели огромные очки с толстыми изрядно поцарапанными стеклами в черной роговой оправе уж и неизвестно с каких времен. Рот же его был несколько приоткрыт, как у человека, которому трудно дышать носом, из-за чего виднелись его неровные с чернотою зубы. Кроме того от него дурно пахло. От одежды распространялся сильный запах нафталина, а изо рта не менее резкий запах чеснока.
Есть старость красивая, благородная, если хотите, а есть жалкая, беспомощная.
- Где тут профессор Разенштюль? - гнусавым и несколько даже ироничным голосом, протянул фамилию знаменитого эскулапа старик, едва появившись в клинике.
Он приблизился к прилавку регистратуры, за которым сидела миленькая секретарша, и тут же сгрёб из блюдечка на прилавке все мятные конфеты для посетителей, переложив их в карман своего грязного пальто.
- Профессор Розенталь задерживается, - чуть испуганно, но отчетливо выговорив имя профессора, ответила ему девушка, - он звонил и извинился и очень просил подождать. А кто вы, господин?
- Приглашают, понимаешь, а сами не являются! Безобразие! Жди его понимаешь... И где же у вас сесть-то можно... Ну, хоть вот тут сяду...
Он потыкал палкой вправо-влево, сделал несколько неуверенных шагов в сторону кресел и плюхнулся на маленький диванчик. На нем уже сидела дорого одетая дама с высокой седой, с сиреневым отливом, прической, та самая, сын которой нетерпеливо отсчитал каждую минуту, проведенную с матушкой. На пальцах рук её сверкали перстни с крупными бриллиантами и в ушах такие же сережки с драгоценными камнями. Полуслепой старик сел неловко, так что слегка задел даму плечом. Та заголосила, к ней подскочил молодой человек, сын Гарри, со злым нервным лицом.
- Боже мой! Что это?! Как пустили это убожество сюда?! - завозмущалась дама, отталкивая вместе с сыном неуклюжего старика.
- Да он просто пьян! Вызовите полицию! - заорал сын дорого одетой мадам.
- Ты чего орешь? - воззрился на него подслеповатыми глазами старик.
- Нет, это просто хамство! - вышел из себя Гарри.
- Конечно! Орать на пожилого человека есть хамство! Так чего же орешь? - с самым невинным видом произнес нищий слепой.
У Гарри перехватило дыхание, и он готов был наброситься на старика с кулаками.
- Гарри, осторожно, дорогой! Это сумасшедший! - произнесла властно и презрительно мамаша воинственного кавалера, приходя в себя.
- Действительно, сумасшедший... Фуй, фуй... Какой запах! - пересела подальше другая дама в малиновом берете, напомаженная и нарумяненная, словно перед выходом на сцену.
Её супруг седовласый невысокий старичок в золотой оправе пересел ещё дальше и поманил супругу к себе.
- За те деньги, что мы оставляем каждый раз за визит, профессор мог бы избавить нас от удовольствия встречи с этим... с этим пугалом, - процедил он в пол голоса, нервно поправляя галстук.
Пациенты вокруг одобрительно закивали.
Любезный минутой ранее ассистент профессора, худосочный, высокий и лысый молодой человек с довольно приятными чертами лица поднялся со своего места и с едва скрываемым раздражением сделал шаг к странному пациенту.
Тот меж тем сидел весьма изумленный сложившейся так неожиданно и быстро против него коалицией.
- Доктор Лифшиц! - перехватила его пострадавшая дама, - доктор Лифшиц, вы нас знаете не первый год, мы постоянно наблюдаемся у профессора и мы всегда готовы ждать, сколько понадобится, но сегодня... Сегодня это просто невыносимо! - затараторила она, - а этот тип, чуть не раздавил меня, он уселся на меня...
- Этого мне только не хватало! Сидеть на тебе! - буркнул старик.
- Спасибо Гарри оттолкнул его и защитил меня! - закончила дама тираду и, вытащив носовой платок, промокнула глаза.
- Не оттолкнул, а прямо таки ударил! Да-да, самым хамским образом ударил пожилого почти слепого человека, годящегося ему в отцы, - насупившись, обиженным тоном проговорил старик.
- Извините меня, господин! Вы находитесь в солидной частной клинике, и я попрошу вас вести себя подобающим образом, - приблизился доктор Лифшиц.
- А ты ещё кто такой? Откуда такая шишка выскочила? - почесав правой рукою в грязной перчатке левую щёку, вопросил старик и дыхнул “чесноком” будто нарочно прямо в лицо доктора, так что тот отшатнулся.
- Я доктор Лифшиц, ассистент профессора Розенталя и я попрошу вас...
- Не знаю я никакого Ляпсуса, я прибыл к этому... как его... Розенштюлю...
- Да он просто издевается над нами! Старый пьяница! - вскричал в приступе неожиданной ярости весьма полный мужчина в рыжем твидовом пиджаке. До сего момента он, казалось, тихо сидел рядом и читал модный журнал, но как видно прислушивался и наблюдал. - Вышвырнуть его на улицу со всех ступенек! Что у вас, охранника нет!?
- Да, да, вы правы, он действительно пьян! - совсем обозлился на старика доктор, подбодренный полнотелым господином, - Алона, вызывай полицию.
Вокруг благородные дамы и господа громко заговорили, поддерживая решительные меры молодого доктора.
- А на каком основании, собственно, полицию? А? Ты вот сам изволил выразиться, что это солидное заведение, так что же ты думаешь, тебе босс твой спасибо скажет, когда увидит здеся полицию, ммм? Ты шишка, молодой человек, но безмозглая... - проворчал старик и, опершись на палку с большим усилием поднялся с диванчика.
Никто не помог ему подняться и он, переводя дыхание, стоял некоторое время согбенный, беспомощно оглядываясь по сторонам. Доктор рядом с ним скрежетал зубами, решая, что же предпринять.
- Как ваша фамилия, господин? - послышался голос секретарши с её привычного места в регистратуре.
- Моя?
- Ваша, ваша! - нетерпеливо повторил доктор.
- А как там написано?
- Мордухович, - ответила секретарша.
- Ну, значит Мордухович.
- Как это понимать “значит, Мордухович”!? - взорвался доктор.- Вы Мордухович или нет?!
- А ты чего кричишь на меня! По какому такому праву? Я не твой папа и не твой Разинштюль. На него можешь кричать, сколько влезет...
- Господа, да что же это, в самом деле, происходит?! - поднялась другая дама в темных очках и большом ожерелье из ярких полудрагоценных камней на шее, - может вам, доктор, и неловко вызвать полицию, но мы имеем право защитить себя и клинику достойного профессора Розенталя от посягательств этого пьяного сумасшедшего старикашки!
Старик повернул на её крик голову и прогнусавил:
- Это я-то сумасшедший старикашка? На себя посмотри!
- Какое безобразие! Вон, вон отсюда!! - Завопили все вокруг почти хором, и первым запевалой был, разумеется, доктор.
- Ох, и надоели вы мне! - раздраженно оглядел присутствующих поверх съехавших на нос огромных очков необычный пациент, - а подите-ка вы все к чёрту! - старик пощупал палкой перед собой пространство и медленно направился к выходу, - не надобно мне вашего слепца профессора, как его...
- Как вы смеете так отзываться о всемирно известном хирурге! - взвизгнул молодой доктор.
- А то не слепой, если таких бездушных докторишек как ты, подле себя не видит!? Я здесь полчаса как нахожусь, а ты стакана воды мне не предложил. Только кричишь да угрожаешь... Нет, уж лучше у простого лекаря лечится...
- Ну, вот и лечитесь! - совсем потеряв терпение, даже казалось невольно, слегка подтолкнул молодой человек старика в спину.
Сын обиженной дамы, готов был совершенно очевидно присоединиться к доктору и дать ещё и пинка под зад этому гнусному старикашке.
- Да уйду, уйду, не толкайся... Только запомни, молодой человек...- старик оперся на палку и замер, - я-то не буду больше молодым, но ты ещё будешь стариком.
Он медленно повернулся и зашел в лифт. Доктор, с ненавистью глядя ему в спину, нажал кнопку и проследил глазами, что лифт спустился.
За окном стемнело. Пошел дождь. Сильный ветер порывами бросал колючую холодную влагу в окна и лица прохожих. Старик тяжело вышел из стеклянных дверей шикарной частной клиники и исчез в темноте улицы.
Буквально через пять минут, после изгнания раздражившего всех типа, появился профессор Розенталь. Высокий, широкоплечий, стройный, одетый по последнему слову моды, загорелый с широкой белозубой улыбкой, взбежал он по лестнице в приемную и громко и публично покаялся в опоздании, на что тут же получил прощение от всех своих пациентов и коллег единогласно! В руках между тем профессор держал некий черный довольно большой мешок, привлекший внимание доктора, да и всей ожидавшей его публики.
- Что это вы нам принесли, профессор? Не кота ли в мешке? - пытался пошутить доктор Лифшиц.
- Может и кота, - лукаво ответил профессор, - начинается же веселый праздник Пурим! В честь избавления иудеев от гибели от рук страшного Амана! Карнавал! Костюмы, переодевания! И в этом маскараде кроется нечто весьма интересное... - он многозначительно оглядел всех, - Ведь будучи под маской порой легче разглядеть людей вокруг, и даже многому научиться, не так ли, доктор Лифшиц? - он обернулся к своему ассистенту, - вы в кого переоденетесь, доктор?
- Не придумал ещё, правда... Ну, может, в пирата.
- А вы, Алона?
- Я как всегда, в королеву Эстер, нет у меня фантазии, профессор Розенталь...
- А вы в кого, профессор?
- А я... вот, - профессор вытряхнул на пол содержимое мешка.
Оттуда выпала старая фетровая шляпа неопределенного цвета, длинное грязное пальто с запахом нафталина, белая борода и парик, и напоследок старые огромные роговые очки с толстыми потрескавшимися стеклами.
Аль СТРАНС
“Секрет”
comments (Total: 12)