АЛЕКСЕЙ КУДРИН И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО
В мире
Крамольное выступление вице-премьера и министра финансов РФ Алексея Кудрина на Красноярском экономическом форуме совпало со знаменательной датой в истории России - 150-летием отмены крепостного права. Совпадение случайное, и потому тем более примечательное.
Какие только даты не отмечает широко государственное телевидение! А вот про историческую веху в истории государства Российского не было обстоятельных передач, дискуссий на ТВ. Казалось бы, прекрасный повод для пропаганды, для утверждения правильности существующего порядка. Бурное развитие капитализма (оно ведь было!), появление богатых людей, промышленников чуть ли не из низов (оправдание олигархии!), к тому же все - сверху, по высочайшему повелению, а не под давлением каких-то так называемых оппозиционеров. Да, неравенство, но таков закон свободного мира, не на что жаловаться, надо развивать в себе дух предпринимательства, искать свое место.
Столь заметное молчание объяснимо. Помимо врожденной аллергии на слово “свобода” творцы внутренней политики нутром чуют: опасная тема. Тут сразу напрашиваются десятки параллелей. Так сказать, аллюзий.
Я не раз писал, что между отменой рабства в России в 1861 году и Октябрьской революцией 1917 года - прямая связь. Потому что эти 56 лет были временем обманутых надежд. Свобода, которую с восторгом встретило российское общество, обернулась горьким разочарованием. Русские разночинцы, образованные дети крепостных, стали профессиональными революционерами. Миллионы мужиков, выброшенных за пределы извечного обитания, стали люмпенами, пролетариями, а их дети и внуки - рядовыми будущей революции. Ведь их, мужиков, выгнали на волю, отобрав помещичью землю, на которой они отрабатывали барщину, с которой платили оброк и считали чуть ли не своей. Притчей стал разговор помещика с крестьянами, которым он объявил о воле. “Так мы теперь чьи?” - спрашивали мужики. “Вы теперь свои”, - объяснял барин. “А земля чья?” “Земля моя”, - отвечал помещик. “Нет уж, барин, пусть всё будет по-старому: мы - твои, а земля - наша”, - наивно пытались повернуть события вспять мужики.
Очень ведь похоже на ельцинско-гайдаровские реформы, когда нам дали свободу, оставив без работы, отобрав в пользу олигархов заводы-фабрики и землю.
Другая очевидная параллель - реформы в России, провозглашенные государством, обречены на провал. Любой успешный человек, деятель, поверивший государству, проводящий в жизнь декларированную государством политику, немедленно объявляется врагом и уничтожается. Либо в прямом смысле, либо загоняется в стойло, сам забивается в нору, самоуничтожается как гордая и самостоятельная личность.
“Такие, как ты, - враги государства”, - говорил прокурор председателю колхоза Сагадееву в знаменитой пьесе Азата Абдулина “Тринадцатый председатель”. В конце 70-х и начале 80-х годов она шла в театре имени Вахтангова. Напряженное, понимающее, испуганное молчание висело во время спектакля в зале. Немногие знали, что прототип героя - председатель подмосковного колхоза Иван Снимщиков за свои труды на благо народа получил 6 лет тюрьмы. Вышел через 5 лет по амнистии, с подорванным здоровьем. Вскоре умер.
Другой председатель-новатор, Иван Худенко, поверивший хрущевским начинаниям и слабой, но все же официальной попытке косыгинского хозрасчета, увеличил в своих хозяйствах производительность труда в 10-15 раз, о нем снимали документальные фильмы, писали восторженные очерки. Одна из зарубежных газет опубликовала статью под названием “Тайна экономического чуда в казахстанском совхозе”. Как же такое стерпеть? В 1970 году хозяйство Ивана Худенко буквально разгромили, его бросили в тюрьму, где он и умер 12 ноября 1974 года.
Любой, самый мелкий начальник понимал: Хрущев и Брежнев с трибун могут говорить что угодно об инициативе и прочем, а в реальности правила другие. Реформы в России надо проводить в рамках, дозволенных чиновниками от Кремля до райцентра. И вообще - работать, не высовываясь. Вот и весь секрет. Причем многие из тех директоров и председателей были настоящие железные мужики, знающие свое дело, болеющие за общее дело.
Нынешние руководители - совсем другой человеческий материал. И реальность - совсем другая.
Так что большой разговор о глобальных для русского уклада, но гибельно половинчатых преобразованиях Александра Второго, начатых 150 лет назад, неизбежно навел бы на мысли о непрерывных реформах последнего ДВАДЦАТИЛЕТИЯ. Горбачев и Ельцин уже ушли в историю, да и масштаб там был все-таки внушающий уважение. Здесь же, в путинское десятилетие, постоянный мелкий зуд по всем направлениям - от милицейского до пенсионного. А толку?
Министр финансов Кудрин прямо сказал, что бюджет не выдерживает, пенсии увеличивать невозможно. И это при цене нефти (на момент выступления Кудрина) в 100 долларов за баррель?
Однако крамола Кудрина в другом. “В 2007 году Дмитрий Медведев, тогда еще кандидат в президенты, выступая на Красноярском экономическом форуме, заявил, что свобода лучше, чем несвобода” - так начал он свой доклад на нынешнем Красноярском форуме.
Обрисовав незавидное состояние дел, вдруг перешел к политике, к выборам: “Важно, чтобы выборы... были справедливыми и честными, чтобы на них были представлены все ведущие политические силы общества. Только это даст мандат доверия, который необходим для проведения экономических реформ. Если не будет доверия, то и задачи будут выполнены не в полной мере”.
Речь не только о доверии иностранных инвесторов, которые уходят из нашей экономики, но и о доверии населения. Значит, готовятся явно непопулярные меры? Опять и новые?
Партия “Единая Россия” тут же дала ответ: министр финансов должен заниматься своими делами, а не “пытаться выдать экономические проблемы за политические”.
Кто-то усмотрел тайную борьбу внутри тандема: мол, верный и испытанный десятилетием Кудрин из лагеря Путина переметнулся в лагерь Медведева, начал критиковать. Возможен и такой сюжет, кто их там разберет. Однако суть в том, что вице-премьер, главный финансовый прораб (производитель работ) на десятилетней путинской стройке признался: бюджет трещит по швам, рухнет от малейших колебаний на нефтяном рынке, в целом - кризис управления.
Выступление Кудрина о свободе и честных выборах - калька слов Михаила Горбачева. Он 25 лет назад говорил, что экономическим преобразованиям в СССР мешает устарелый, косный политический каркас, что преобразования экономики надо начинать с преобразований в политической системе.
Четверть века прошло, а разговор о реформах в России все тот же - дословно. Как в заколдованном круге.
Москва
Какие только даты не отмечает широко государственное телевидение! А вот про историческую веху в истории государства Российского не было обстоятельных передач, дискуссий на ТВ. Казалось бы, прекрасный повод для пропаганды, для утверждения правильности существующего порядка. Бурное развитие капитализма (оно ведь было!), появление богатых людей, промышленников чуть ли не из низов (оправдание олигархии!), к тому же все - сверху, по высочайшему повелению, а не под давлением каких-то так называемых оппозиционеров. Да, неравенство, но таков закон свободного мира, не на что жаловаться, надо развивать в себе дух предпринимательства, искать свое место.
Столь заметное молчание объяснимо. Помимо врожденной аллергии на слово “свобода” творцы внутренней политики нутром чуют: опасная тема. Тут сразу напрашиваются десятки параллелей. Так сказать, аллюзий.
Я не раз писал, что между отменой рабства в России в 1861 году и Октябрьской революцией 1917 года - прямая связь. Потому что эти 56 лет были временем обманутых надежд. Свобода, которую с восторгом встретило российское общество, обернулась горьким разочарованием. Русские разночинцы, образованные дети крепостных, стали профессиональными революционерами. Миллионы мужиков, выброшенных за пределы извечного обитания, стали люмпенами, пролетариями, а их дети и внуки - рядовыми будущей революции. Ведь их, мужиков, выгнали на волю, отобрав помещичью землю, на которой они отрабатывали барщину, с которой платили оброк и считали чуть ли не своей. Притчей стал разговор помещика с крестьянами, которым он объявил о воле. “Так мы теперь чьи?” - спрашивали мужики. “Вы теперь свои”, - объяснял барин. “А земля чья?” “Земля моя”, - отвечал помещик. “Нет уж, барин, пусть всё будет по-старому: мы - твои, а земля - наша”, - наивно пытались повернуть события вспять мужики.
Очень ведь похоже на ельцинско-гайдаровские реформы, когда нам дали свободу, оставив без работы, отобрав в пользу олигархов заводы-фабрики и землю.
Другая очевидная параллель - реформы в России, провозглашенные государством, обречены на провал. Любой успешный человек, деятель, поверивший государству, проводящий в жизнь декларированную государством политику, немедленно объявляется врагом и уничтожается. Либо в прямом смысле, либо загоняется в стойло, сам забивается в нору, самоуничтожается как гордая и самостоятельная личность.
“Такие, как ты, - враги государства”, - говорил прокурор председателю колхоза Сагадееву в знаменитой пьесе Азата Абдулина “Тринадцатый председатель”. В конце 70-х и начале 80-х годов она шла в театре имени Вахтангова. Напряженное, понимающее, испуганное молчание висело во время спектакля в зале. Немногие знали, что прототип героя - председатель подмосковного колхоза Иван Снимщиков за свои труды на благо народа получил 6 лет тюрьмы. Вышел через 5 лет по амнистии, с подорванным здоровьем. Вскоре умер.
Другой председатель-новатор, Иван Худенко, поверивший хрущевским начинаниям и слабой, но все же официальной попытке косыгинского хозрасчета, увеличил в своих хозяйствах производительность труда в 10-15 раз, о нем снимали документальные фильмы, писали восторженные очерки. Одна из зарубежных газет опубликовала статью под названием “Тайна экономического чуда в казахстанском совхозе”. Как же такое стерпеть? В 1970 году хозяйство Ивана Худенко буквально разгромили, его бросили в тюрьму, где он и умер 12 ноября 1974 года.
Любой, самый мелкий начальник понимал: Хрущев и Брежнев с трибун могут говорить что угодно об инициативе и прочем, а в реальности правила другие. Реформы в России надо проводить в рамках, дозволенных чиновниками от Кремля до райцентра. И вообще - работать, не высовываясь. Вот и весь секрет. Причем многие из тех директоров и председателей были настоящие железные мужики, знающие свое дело, болеющие за общее дело.
Нынешние руководители - совсем другой человеческий материал. И реальность - совсем другая.
Так что большой разговор о глобальных для русского уклада, но гибельно половинчатых преобразованиях Александра Второго, начатых 150 лет назад, неизбежно навел бы на мысли о непрерывных реформах последнего ДВАДЦАТИЛЕТИЯ. Горбачев и Ельцин уже ушли в историю, да и масштаб там был все-таки внушающий уважение. Здесь же, в путинское десятилетие, постоянный мелкий зуд по всем направлениям - от милицейского до пенсионного. А толку?
Министр финансов Кудрин прямо сказал, что бюджет не выдерживает, пенсии увеличивать невозможно. И это при цене нефти (на момент выступления Кудрина) в 100 долларов за баррель?
Однако крамола Кудрина в другом. “В 2007 году Дмитрий Медведев, тогда еще кандидат в президенты, выступая на Красноярском экономическом форуме, заявил, что свобода лучше, чем несвобода” - так начал он свой доклад на нынешнем Красноярском форуме.
Обрисовав незавидное состояние дел, вдруг перешел к политике, к выборам: “Важно, чтобы выборы... были справедливыми и честными, чтобы на них были представлены все ведущие политические силы общества. Только это даст мандат доверия, который необходим для проведения экономических реформ. Если не будет доверия, то и задачи будут выполнены не в полной мере”.
Речь не только о доверии иностранных инвесторов, которые уходят из нашей экономики, но и о доверии населения. Значит, готовятся явно непопулярные меры? Опять и новые?
Партия “Единая Россия” тут же дала ответ: министр финансов должен заниматься своими делами, а не “пытаться выдать экономические проблемы за политические”.
Кто-то усмотрел тайную борьбу внутри тандема: мол, верный и испытанный десятилетием Кудрин из лагеря Путина переметнулся в лагерь Медведева, начал критиковать. Возможен и такой сюжет, кто их там разберет. Однако суть в том, что вице-премьер, главный финансовый прораб (производитель работ) на десятилетней путинской стройке признался: бюджет трещит по швам, рухнет от малейших колебаний на нефтяном рынке, в целом - кризис управления.
Выступление Кудрина о свободе и честных выборах - калька слов Михаила Горбачева. Он 25 лет назад говорил, что экономическим преобразованиям в СССР мешает устарелый, косный политический каркас, что преобразования экономики надо начинать с преобразований в политической системе.
Четверть века прошло, а разговор о реформах в России все тот же - дословно. Как в заколдованном круге.
Москва
comments (Total: 1)