И будет порох словом заменен
Культура
Не совсем праздничные заметки к 90-летию Василия Субботина
Знаю книги Василия Субботина (изданные и еще неизданные) всю сознательную жизнь. И все равно, читая вышедший к 65-летию Победы пятитомник (Издательство “Новый хронограф”, 2010), снова и снова думаю о судьбе, работе писателя в СССР, о судьбе поколения. О свободе и несвободе, о слове, которое жжет и прожигает сердце. О слове потаенном, закамуфлированном, которое, может быть, разгадают, расшифруют.
Вот всемирно известная книга “Как кончаются войны”. О штурме Берлина и рейхстага. Башенный стрелок Василий Субботин - уроженец деревни Субботинцы Вятской губернии, 7 февраля 1921 года рождения, встретил войну 22 июня 1941 года на западной границе, в танковом полку. Отступал, сражался, был ранен. В зиму сорок третьего-сорок четвертого, после трехмесячных офицерских курсов, танкист Субботин по случайности оказался в стрелковой дивизии, в редакции газеты “Воин Родины”. Именно эта 150-я стрелковая дивизия – обычная, рядовая, не гвардейская и не краснознаменная - взяла здание рейхстага в Берлине и водрузила над ним Знамя Победы. И корреспондент Субботин волею фронтовой судьбы стал летописцем тех последних дней и часов войны. Собственным корреспондентом Истории назвала его критика после выхода в свет книги “Как кончаются войны” в 1965 году.
Он знал почти всех бойцов дивизии: такова была его работа – пять дней на передовой, потом два дня отписываться и снова из батальона в батальон, из роты в роту. Поэтому именно он сохранил в блокнотах и назвал в книге имена и фамилии тех, с кем дошел до Берлина и рейхстага.
Чем дальше мы уходим от тех лет, тем чаще обращаемся к книге «Как кончаются войны». Потому что хотим знать, а как оно было на самом деле. Кто там был, что сказал, что сделал.
Да, но чем дальше мы уходим от тех времен, тем яснее видится, какими отмеренными дозами писалась книга, многие книги тех времен. Какие намеки, какие сигнальные флажки расставлены.
Читаем внимательно главу об отступлении лета 41 года. В ней есть строчка, которую любили цитировать критики 60-70-80-х годов, говоря о героизме наших людей: “Какое это было поколение... Как штыки!”
Но сразу же за ней следуют совершенно загадочные фразы: “Если бы нам сказали. Если бы эту силу взять в руки. Мы бы легли там, где нам показали, и защитили страну... Никто б не побежал. Никогда немец не зашел бы так далеко”.
Что значит: “Если бы нам сказали”? Какие-то неподходящие по всему строю слова. Сама их несуразность цепляла внимание, заставляла задуматься. Поколениям насаждали миф о многократном превосходстве противника в технике. Теперь-то мы знаем - перевес был у нас. В танках - в 3,5 раза, в самолетах - в 2 раза, в орудиях и минометах - в 1,5 раза. И тем не менее гитлеровцы за семнадцать дней захватили Прибалтику, Белоруссию, Западную Украину и подошли к Киеву и Смоленску. К концу 1941 года только в плен попали 4000000 (четыре миллиона) советских солдат. (Все цифры - по данным ВНИИ документоведения и архивного дела.)
Как известно, в 1937 и 1938 годах были расстреляны и брошены в лагеря более 40 тысяч военных. Среди них - 3 заместителя наркома обороны, нарком Военно-морского флота, 16 командующих военными округами, 26 их заместителей и помощников, 5 командующих флотами, 8 начальников военных академий, 25 начальников штабов округов, флотов и их заместителей, 33 командира корпуса, 76 командиров дивизий, 40 командиров бригад, 291 командир полка, два заместителя начальника Политуправления РККА, начальник Политуправления ВМФ. Репрессии не только обезглавили армию, но и парализовали волю оставшихся генералов и офицеров. Когда грянула война, когда нарушилась связь высшего командования с войсками, когда надо было принимать самостоятельные решения, почти никто не осмелился взять на себя ответственность и приказать батальону, полку, дивизии: “Стоять здесь и держать оборону”. Сотни тысяч солдат брели, расстреливаемые в спину, оставленные командованием.
Вот что зашифровано под тремя словами: “Если бы нам сказали...” Как писал в военные годы молодой Александр Межиров: “И будет порох словом заменен”.
Субботин часто упоминает Варшаву. У него есть стихотворение, как у солдата при виде разрушенной Варшавы навернулись на глаза слезы. Он пишет о том, что ничего страшнее разрушенной Варшавы за годы войны ему видеть не пришлось. Наверно, у многих читателей возникал вопрос: “Товарищ писатель, неужто за годы войны вы не видели наших разрушенных деревень? Почему же так болит у вас душа за Варшаву?”
Теперь-то мы знаем, КАК была разрушена столица Польши. Советские войска могли взять ее в конце лета 1944 года - такой был набран ход мощного, неотвратимого наступления. Но как раз в то время в Варшаве вспыхнуло восстание. И советским войскам приказали остановиться. Потому что возглавили восстание не коммунисты, а люди из польского эмигрантского (буржуазного) правительства. И войди мы в Варшаву, нас бы встретило буржуазное правительство, и мы тем самым признали бы его...
Вот почему наши солдаты с того берега Вислы смотрели, как гитлеровцы расправляются с варшавянами. Командовали теми войсками этнические поляки маршал Рокоссовский и генерал Поплавский. И только когда восстание подавили, убили 200 тысяч человек, разрушили город до основания (нынешняя Варшава - восстановленный город), только тогда советские дивизии двинулись через Вислу и изгнали фашистов.
Вот что зашифровано за строчками: не видел ничего страшнее разрушенной Варшавы...
Так складывалась книга “Как кончаются войны”.
Сам ее строй тихо противоречил тональности послевоенного времени. Да еще в описании заключительного события войны. Всем сказано и показано - вот фильм “Падение Берлина”, где в финале народы мира восторженно приветствуют Сталина, прилетевшего в Берлин. А Субботин - про какого-то рядового Пятницкого, который поднял наших в атаку, с флагом в руках рухнул под пулями уже на ступенях рейхстага, был похоронен в братской могиле и до 1960 года, до выхода берлинских рассказов Субботина в “Правде” и “Новом мире”, числился без вести пропавшим.
Книга “Как кончаются войны”, вышедшая отдельным изданием в 1965 году, сразу стала общепризнанной. Переиздавалась к каждому юбилею Победы. Но официально не превозносилась. Правда, был момент, когда ее, на угасающей волне хрущевской оттепели, выдвинули на соискание Государственной премии. Но тут в “Новом мире” вышла статья В. Кардина с вызывающим названием “Легенды и факты”. В ней говорилось и о том, как правдива книга Субботина, о фактах и легендах вокруг боев в Берлине. Например, действительные участники событий через многие годы вспоминали сержанта Иванова, который вместе с ними устанавливал флаг на рейхстаге... Не было такого Иванова! Был главный герой фильма “Падение Берлина”, который, чем дальше, тем больше становился одним из участников.
Потрясающий пример пропаганды, манипулирования, свойств человеческой памяти.
Статья “Легенды и факты” вызвала большое раздражение в некоторых официальных кругах и сыграла немалую роль в том, что Государственную премию Субботину не дали.
Правда состоит далеко и не только из рассказов о глобальных событиях и их оценки - она растворена в мелочах, в повседневности, которую контролируют не идеологические вожди, а самые что ни на есть рядовые служащие. Субботин восстанавливал (и восстановил) в истории имена лейтенанта Рахимжана Кошкарбаева и рядового Григория Булатова (они в день штурма, 30 апреля, поставили на рейхстаге один из флагов), а ему говорили: “Ну зачем тебе еще какой-то Кошкарбаев, своих, что ли, не хватает...” Потом, когда книга переиздавалась в Казахстане, там просили: “А нельзя ли, Василий Ефимович, как-то выделить нашего Рахимжана Кошкарбаева?”
Вот оно, отношение к факту, к истории. До смешного и горького.
Но если б только политорганы, включая редакции и цензуры. А есть ведь еще население, воспитанное политорганами, редакциями и цензурами.
Например, встретил Субботин после штурма, в коридорах рейхстага, знакомца еще по Калининскому фронту, перематывающего портянки, перекинулись парой слов. Сцена отразилась в книге. После выхода ее и всесоюзной известности поступает письмо в ЦК КПСС: “Прошу принять меры к товарищу Субботину, который оклеветал меня на весь мир. В то время как я с автоматом в руках доблестно сражался с немецко-фашистскими захватчиками, он изобразил меня перематывающим портянки!”
Подобных писем было немало. А еще - от пионеров и генералов, которые лучше солдат знали, как они воевали.
То есть не о Субботине речь. О том поколении писателей. Немногие знают, как травили некоторые боевые соратники Героя Советского Союза, знаменитого партизанского командира, автора знаменитой партизанской саги! В ресторане Центрального дома литераторов он буквально рыдал: “Я их прославил, я их ввел в историю. За что же они меня так?!”
Читаешь сейчас книги старших товарищей, дневники, вспоминания, и горько думаешь...
Корней Иванович Чуковский говорил: “В России надо жить долго - до всего доживешь!”
Накануне 65-летия Победы Субботину позвонили из Гагаринского райвоенкомата Москвы... Так он узнал, что 24 мая 1945 года, приказом по 3-й Ударной армии, представлен был к награждению вторым орденом Красной Звезды. Но тогда он надолго попал в госпиталь, потом демобилизовался, жил в разных краях страны.
Награда нашла ветерана через 65 лет!
Сейчас издательство “Новый хронограф” планирует к выпуску дневники Василия Субботина - с 1942 года до наших дней.
Дорогой Василий Ефимович! Поздравляю с 90-летием! Вы, ваше поколение, поколение победителей, всегда были для нас примером порядочности и стойкости.
Фото из архива В. Е. Субботина
Знаю книги Василия Субботина (изданные и еще неизданные) всю сознательную жизнь. И все равно, читая вышедший к 65-летию Победы пятитомник (Издательство “Новый хронограф”, 2010), снова и снова думаю о судьбе, работе писателя в СССР, о судьбе поколения. О свободе и несвободе, о слове, которое жжет и прожигает сердце. О слове потаенном, закамуфлированном, которое, может быть, разгадают, расшифруют.
Вот всемирно известная книга “Как кончаются войны”. О штурме Берлина и рейхстага. Башенный стрелок Василий Субботин - уроженец деревни Субботинцы Вятской губернии, 7 февраля 1921 года рождения, встретил войну 22 июня 1941 года на западной границе, в танковом полку. Отступал, сражался, был ранен. В зиму сорок третьего-сорок четвертого, после трехмесячных офицерских курсов, танкист Субботин по случайности оказался в стрелковой дивизии, в редакции газеты “Воин Родины”. Именно эта 150-я стрелковая дивизия – обычная, рядовая, не гвардейская и не краснознаменная - взяла здание рейхстага в Берлине и водрузила над ним Знамя Победы. И корреспондент Субботин волею фронтовой судьбы стал летописцем тех последних дней и часов войны. Собственным корреспондентом Истории назвала его критика после выхода в свет книги “Как кончаются войны” в 1965 году.
Он знал почти всех бойцов дивизии: такова была его работа – пять дней на передовой, потом два дня отписываться и снова из батальона в батальон, из роты в роту. Поэтому именно он сохранил в блокнотах и назвал в книге имена и фамилии тех, с кем дошел до Берлина и рейхстага.
Чем дальше мы уходим от тех лет, тем чаще обращаемся к книге «Как кончаются войны». Потому что хотим знать, а как оно было на самом деле. Кто там был, что сказал, что сделал.
Да, но чем дальше мы уходим от тех времен, тем яснее видится, какими отмеренными дозами писалась книга, многие книги тех времен. Какие намеки, какие сигнальные флажки расставлены.
Читаем внимательно главу об отступлении лета 41 года. В ней есть строчка, которую любили цитировать критики 60-70-80-х годов, говоря о героизме наших людей: “Какое это было поколение... Как штыки!”
Но сразу же за ней следуют совершенно загадочные фразы: “Если бы нам сказали. Если бы эту силу взять в руки. Мы бы легли там, где нам показали, и защитили страну... Никто б не побежал. Никогда немец не зашел бы так далеко”.
Что значит: “Если бы нам сказали”? Какие-то неподходящие по всему строю слова. Сама их несуразность цепляла внимание, заставляла задуматься. Поколениям насаждали миф о многократном превосходстве противника в технике. Теперь-то мы знаем - перевес был у нас. В танках - в 3,5 раза, в самолетах - в 2 раза, в орудиях и минометах - в 1,5 раза. И тем не менее гитлеровцы за семнадцать дней захватили Прибалтику, Белоруссию, Западную Украину и подошли к Киеву и Смоленску. К концу 1941 года только в плен попали 4000000 (четыре миллиона) советских солдат. (Все цифры - по данным ВНИИ документоведения и архивного дела.)
Как известно, в 1937 и 1938 годах были расстреляны и брошены в лагеря более 40 тысяч военных. Среди них - 3 заместителя наркома обороны, нарком Военно-морского флота, 16 командующих военными округами, 26 их заместителей и помощников, 5 командующих флотами, 8 начальников военных академий, 25 начальников штабов округов, флотов и их заместителей, 33 командира корпуса, 76 командиров дивизий, 40 командиров бригад, 291 командир полка, два заместителя начальника Политуправления РККА, начальник Политуправления ВМФ. Репрессии не только обезглавили армию, но и парализовали волю оставшихся генералов и офицеров. Когда грянула война, когда нарушилась связь высшего командования с войсками, когда надо было принимать самостоятельные решения, почти никто не осмелился взять на себя ответственность и приказать батальону, полку, дивизии: “Стоять здесь и держать оборону”. Сотни тысяч солдат брели, расстреливаемые в спину, оставленные командованием.
Вот что зашифровано под тремя словами: “Если бы нам сказали...” Как писал в военные годы молодой Александр Межиров: “И будет порох словом заменен”.
Субботин часто упоминает Варшаву. У него есть стихотворение, как у солдата при виде разрушенной Варшавы навернулись на глаза слезы. Он пишет о том, что ничего страшнее разрушенной Варшавы за годы войны ему видеть не пришлось. Наверно, у многих читателей возникал вопрос: “Товарищ писатель, неужто за годы войны вы не видели наших разрушенных деревень? Почему же так болит у вас душа за Варшаву?”
Теперь-то мы знаем, КАК была разрушена столица Польши. Советские войска могли взять ее в конце лета 1944 года - такой был набран ход мощного, неотвратимого наступления. Но как раз в то время в Варшаве вспыхнуло восстание. И советским войскам приказали остановиться. Потому что возглавили восстание не коммунисты, а люди из польского эмигрантского (буржуазного) правительства. И войди мы в Варшаву, нас бы встретило буржуазное правительство, и мы тем самым признали бы его...
Вот почему наши солдаты с того берега Вислы смотрели, как гитлеровцы расправляются с варшавянами. Командовали теми войсками этнические поляки маршал Рокоссовский и генерал Поплавский. И только когда восстание подавили, убили 200 тысяч человек, разрушили город до основания (нынешняя Варшава - восстановленный город), только тогда советские дивизии двинулись через Вислу и изгнали фашистов.
Вот что зашифровано за строчками: не видел ничего страшнее разрушенной Варшавы...
Так складывалась книга “Как кончаются войны”.
Сам ее строй тихо противоречил тональности послевоенного времени. Да еще в описании заключительного события войны. Всем сказано и показано - вот фильм “Падение Берлина”, где в финале народы мира восторженно приветствуют Сталина, прилетевшего в Берлин. А Субботин - про какого-то рядового Пятницкого, который поднял наших в атаку, с флагом в руках рухнул под пулями уже на ступенях рейхстага, был похоронен в братской могиле и до 1960 года, до выхода берлинских рассказов Субботина в “Правде” и “Новом мире”, числился без вести пропавшим.
Книга “Как кончаются войны”, вышедшая отдельным изданием в 1965 году, сразу стала общепризнанной. Переиздавалась к каждому юбилею Победы. Но официально не превозносилась. Правда, был момент, когда ее, на угасающей волне хрущевской оттепели, выдвинули на соискание Государственной премии. Но тут в “Новом мире” вышла статья В. Кардина с вызывающим названием “Легенды и факты”. В ней говорилось и о том, как правдива книга Субботина, о фактах и легендах вокруг боев в Берлине. Например, действительные участники событий через многие годы вспоминали сержанта Иванова, который вместе с ними устанавливал флаг на рейхстаге... Не было такого Иванова! Был главный герой фильма “Падение Берлина”, который, чем дальше, тем больше становился одним из участников.
Потрясающий пример пропаганды, манипулирования, свойств человеческой памяти.
Статья “Легенды и факты” вызвала большое раздражение в некоторых официальных кругах и сыграла немалую роль в том, что Государственную премию Субботину не дали.
Правда состоит далеко и не только из рассказов о глобальных событиях и их оценки - она растворена в мелочах, в повседневности, которую контролируют не идеологические вожди, а самые что ни на есть рядовые служащие. Субботин восстанавливал (и восстановил) в истории имена лейтенанта Рахимжана Кошкарбаева и рядового Григория Булатова (они в день штурма, 30 апреля, поставили на рейхстаге один из флагов), а ему говорили: “Ну зачем тебе еще какой-то Кошкарбаев, своих, что ли, не хватает...” Потом, когда книга переиздавалась в Казахстане, там просили: “А нельзя ли, Василий Ефимович, как-то выделить нашего Рахимжана Кошкарбаева?”
Вот оно, отношение к факту, к истории. До смешного и горького.
Но если б только политорганы, включая редакции и цензуры. А есть ведь еще население, воспитанное политорганами, редакциями и цензурами.
Например, встретил Субботин после штурма, в коридорах рейхстага, знакомца еще по Калининскому фронту, перематывающего портянки, перекинулись парой слов. Сцена отразилась в книге. После выхода ее и всесоюзной известности поступает письмо в ЦК КПСС: “Прошу принять меры к товарищу Субботину, который оклеветал меня на весь мир. В то время как я с автоматом в руках доблестно сражался с немецко-фашистскими захватчиками, он изобразил меня перематывающим портянки!”
Подобных писем было немало. А еще - от пионеров и генералов, которые лучше солдат знали, как они воевали.
То есть не о Субботине речь. О том поколении писателей. Немногие знают, как травили некоторые боевые соратники Героя Советского Союза, знаменитого партизанского командира, автора знаменитой партизанской саги! В ресторане Центрального дома литераторов он буквально рыдал: “Я их прославил, я их ввел в историю. За что же они меня так?!”
Читаешь сейчас книги старших товарищей, дневники, вспоминания, и горько думаешь...
Корней Иванович Чуковский говорил: “В России надо жить долго - до всего доживешь!”
Накануне 65-летия Победы Субботину позвонили из Гагаринского райвоенкомата Москвы... Так он узнал, что 24 мая 1945 года, приказом по 3-й Ударной армии, представлен был к награждению вторым орденом Красной Звезды. Но тогда он надолго попал в госпиталь, потом демобилизовался, жил в разных краях страны.
Награда нашла ветерана через 65 лет!
Сейчас издательство “Новый хронограф” планирует к выпуску дневники Василия Субботина - с 1942 года до наших дней.
Дорогой Василий Ефимович! Поздравляю с 90-летием! Вы, ваше поколение, поколение победителей, всегда были для нас примером порядочности и стойкости.
Фото из архива В. Е. Субботина
comments (Total: 2)