Производственная травма сенатора

Ну вот, ещё один сгорел на работе. Нью-джерсийскому сенатору  Бобу Менендесу вручены официальные обвинения в коррупции. Целых 68 страниц текста.  Друзья, понятно, в недоумении. Враги, понятно, всё и так давно знали. 

 

Самая главная газета страны всей редакцией призывает сенатора уйти на покой. Сенатор, понятно, не сдаётся.  Собрал полсотни журналистов и сообщил им недрогнувшим голосом, что остаётся, а во всём разберётся суд. Журналисты не очень верят, но дословно цитируют. Работа такая. И у сенатора, и у журналистов.

 

Всего два с половиной года назад сенатор Менендес переизбрался на полные шесть сенаторских лет. Переизбрался уверенно. Денег на это не жалел. Теперь выясняется, что деньги были не совсем чистые. 

 

Все 68 страниц федерального обвинения вертятся вокруг крепкой дружбы сына простых кубинских иммигрантов Менендеса с солидным флоридским офтальмологом Саломоном Мелгеном. Обвинители усомнились в бескорыстности их дружбы. 

 

Обвинение полагает, что доктор давал на избирательную кампанию сенатора десятки тысяч, а тот оказывал ему разные политические услуги.

 

Например, пытался защитить друга-доктора от претензий администрации «медикейда», посчитавшей, что доктор выставил ей счетов на лишние девять миллионов. 

 

Или защищал бизнес-интересы доктора (есть у доктора и такие) на исторической родине сеньора Мелгена в Доминиканской республике. Защищал не сам, а пытаясь приладить к этой цели руководство Госдепа. Ну вроде наш американский бизнес зажимают. 

 

А попутно помогал приятельницам того же доктора – говорят, все молодые и красивые – получать визы в Штаты. Тоже с помощью Госдепа. 

 

Заодно, считает обвинение, доктор поил, кормил, танцевал и отдыхал сенатора на своих яхтах, в своих поместьях, в Париже... А сенатор, вопреки принятой в политической профессии практике, забывал отчитываться о таких подарках и вернуть вовремя доктору затраты на увеселение себя.

 

В общем, не он первый, не он последний.

 

Возникает вопрос: а что сенатор Менендес себе думал, когда за последние несколько лет отдельные детали его крепкой мужской дружбы становились достоянием гласности?

 

И ведь он ничего не отрицает. Да, дружим. Да, друг мог обратиться за помощью. Да, мог и помочь. Но не за деньги, конечно. Деньги друг давал из любви к общественному благу, а кто лучше, чем сенатор Менендес, сможет ему служить? 

И не важно, что друг — в Майами, а сенатор — в Нью-Джерси. Настоящая мужская дружба не признает параллелей и меридианов.

 

Всё это сенатор теперь будет доказывать в суде. Одновременно, продолжая пока отправлять долг, к которому был призван избирателями. 

 

Усидит ли Менедес в своем кресле, вопрос почти риторический. Но не надо тут особо переживать (если вы, конечно, не числите себя в его личных друзьях). 

 

Созданная в этой стране — задолго до нас и не нами — политическая системама продолжает работать, чтобы с ней не делал сенатор Менедес, его друг-офтальмолог, сотни парламентариев и тысячи их доноров. Усидит ли Менедес в своем кресле?А куда же драме без взлётов и падений? Как же обойтись в шоу без безоглядной любви (за него же голосовали) и ненависти (во гад)?

 

 

Пять лет назад наш Верховный суд позволил корпоративным деньгам беспрепятственно вливаться в избирательные кампании. Пять лет спустя корпоративные пожертвования всего одно доктора всего одному кандидату-сенатору, сделанные в полном соответствии с правилами игры, стали составом должностного преступления. 

 

Наверное, верховные судьи полагали, что политические доноры будут отдавать нажитое нелёгким капиталистическим трудом просто так, за идею. 

 

Ну так они за идею. И им за идею. И не надо так косо смотреть на приятного почти во всех отношениях 61-летнего сенатора из Нью-Джерси, большого, кстати, друга Израиля, не боявшегося перечить по этому поводу самому президенту.

Проще всего, конечно, думать, что грехи сенатора-демократа — это чисто партийное (если вы стоите справа) или чисто личное (для тех, кто слева). Или, что честных политиков не бывает и все они одним миром мазаны.

 

На самом деле это просто издержки профессии. Такой заманчивой, нужной и доходной. 

Почти, как у доктора.