Возмездие из прошлого. Газовые камеры Киссинджера

Америка

Ну, ладно Никсон – того хлебом не корми, дай покалякать на любимую тему. И это, зная, что повсюду в Белом доме прослушка, по его же приказу установленная, чтобы записывать всё, что там происходит, для истории и потомства. Для нас с вами. Вот мы и узнаем из публикуемых аудиозаписей, что Никсон, мягко говоря, не любил евреев, был записным антисемитом - для 37-го американского президента это был настоящий идефикс. Старая история, с бородой, хотя каждая новая публикация никсоновских антисемитских перлов добавляет кое-что новое к характеристике этого высокопрофессионального и суперталантливого президента, что не мешало ему быть психо- и социопатом – в том числе в отношении евреев. 

Он возвращался к ним по любому поводу и без оного, обнаруживая довольно разносторонние, пусть и спорные,  познания об этом роде-племени. Относясь к американским евреям в целом отрицательно, он неизменно восхищался израильскими евреями и самим Израилем и даже, когда арабы прижали Израиль и само его существование было под угрозой, советовался со своим ближайшим в Белом доме помощником Генри Киссинджером, не бабахнуть ли ему атомной бомбой по Советскому Союзу, который тогда покровительствовал и провоцировал арабов. Такой вот оксюморон. 

Антисемитом РН – Ричард Никсон – был принципиальным, последовательным и образованным. Обнаруживал еврейский след повсюду – от антивьетнамских демонстраций до заговоров либеральных СМИ лично против него. Просматривая список приглашенных на прием в Белом доме в честь израильского премьер-министра Голды Меир, Никсон сказал, что это будет «еврейский банкет», и потребовал вычеркнуть из списка всех евреев, которые не поддерживали его избирательную кампанию, а таких было большинство - евреи традиционно тяготеют к Демократической партии: «Чтобы ни одного еврея! Понятно?» А однажды распорядился отстранить от ближневосточных дел своего главного дипломата Генри Киссинджера - потому что тот еврей, но скоро сменил гнев на милость, и Киссинджер таки добился мира между израильтянами и арабами.   

Чтобы как-то оправдать эту свою болезненную заморочку, Никсон, судя по недавно опубликованной распечатке, объяснял, что у каждой нации есть свои черты: ирландцы не умеют пить и абсолютно отвратны выпивши, у итальянцев голова плохо сидит на плечах (не способны к серьезным размышлениям)... Но всё это только для того, чтобы в очередной раз пройтись по «любимым» евреям: они, мол, весьма агрессивные, неотесанные и  несносные. Эти «этнические» черты  РН относит и к тем евреям, с которыми он работал бок о бок в Белом доме – от его речеписца Уильяма Сэфайра до помощника по национальной безопасности, а потом, по совместительству (беспрецедентно!), и госсекретаря Генри Киссинджера. С последним президент так спелся – не разлей вода, что не одного из них, а одновременно сразу двух избрал «людьми года» журнал «Тайм». Киссинджер своей «челночной» – а в данном случае «пинг-понговой» - дипломатией подготовил исторический визит Никсона в Китай, и я помню карикатуру: оба-два спускаются по трапу в пекинском аэропорту, где их встречают председатель Мао и премьер-министр Чжоу Эньлай, и один, показывая на Никсона, говорит другому: «Слушай, а что это за парень, которого Генри привез?»

Самое поразительное в последней рассекреченной стенограмме, о чем только и пишут сейчас в американских и мировых СМИ, - вовсе не то, что вещает Никсон, с которого взятки гладки, нам не привыкать, самый непопулярный президент, судя по последним опросам, а что говорит на еврейскую тему еврей Киссинджер.

Во время визита в Вашингтон в начале 1973 года Голда Мейр, понятно, затронула  судьбу советских евреев, которых, мало того, что не выпускают на их историческую родину, но преследуют за само это желание.  Тысячи отказников потеряли работу и влачили жалкое существование. Еврейские активисты были брошены в тюрьмы, включая участников «самолетного дела»: Дымшиц и Кузнецов были приговорены к расстрелу, но под влиянием мировой общественности казнь была в последний момент заменена на 15-летнее заключение. Никсон и Киссинджер отвергли просьбу Голды Мейр о помощи, но не в этом опять-таки дело.  Когда израильский премьер ушла и американские лидеры остались наедине, они продолжили обсуждать эту тему. 
«Эмиграция евреев из СССР не входит в число приоритетов американской внешней политики, — говорит Киссинджер. — Даже если их пошлют в газовые камеры, это не забота Америки. Может быть, гуманитарная проблема».
«Я знаю, — отвечает Никсон. — Мы не можем из-за этого взорвать весь мир».

В Нью-Йорке, эпицентре еврейской жизни в США, некоторые челюсти так и не возвратились на место после того, как упали на пол, образно комментирует «Нью-Йорк таймс». 

В самом деле, каково такое слышать от баварского еврея, дюжина родственников которого погибли в газовых камерах и сам он чудом спасся, бежав 14-летним подростком из зачумленной Германии?

«Скандально», «лицемерно», «бессердечно», «бесчувственно», «ужасающе», «возмутительно» - слышится со всех сторон в адрес этого придворного или, как сказал наш бард, «еврея в ливрее».   

Однако даже те, кто порицает Киссинджера за его «вопиющие» слова, сдерживают свое негодование.  Вплоть до «Антидиффамационной лиги», которая заявляет, что шокирующая фраза Киссинджера о газовых камерах не должна тем не менее подорвать его исторический вклад и само оставленное им политическое наследство, включая поддержку Израиля.
Что касается англоязычной еврейской прессы – The Forward или The Jewish Week, например, – то они отмечают всегда присущие Киссинджеру черты: цинизм и полное равнодушие к человеческим правам в других странах. В частности, он с Никсоном напрочь проигнорировали поддержанное американскими еврейскими кругами предложение Конгресса связать улучшение советско-американских отношений со свободой эмиграции евреев. Это не соответствовало той концепции детанта (или реалполитик), которой эти лидеры придерживались. Тем не менее – это заявляет Киссинджер уже сейчас – хотя он и Никсон отделяли гуманитарные вопросы от иностранной политики, именно в их времена, путем тайной дипломатии, Америка добилась значительного увеличения еврейской эмиграции из СССР. 
Да, это так.

Вряд ли, однако, отвратная, мерзкая, хоть и гипотетическая, фраза Генри Киссинджера о газовых камерах изменит отношение к этому противоречивому политику людей, одни из которых им восхищаются, а другие - ненавидят. Пусть он и говорит теперь, что эту фразу надо рассматривать в контексте времени. Как бы то ни было, этому 79-летнему человеку, который собирается, по его словам, дожить до следующего футбольного чемпионата, чтобы болеть за родную Германию, до конца его дней не отмыться от сказанных им слов.