Мир без правил
“Подписание мирного урегулирования недостижимо ни через год, ни через поколение”, – заявил Авигдор Либерман, вызвав бурю возмущения в национальных СМИ и левом лагере. К примеру, Авишай Браверман разгневался настолько, что призвал Нетаниягу уволить Либермана с поста министра внутренних дел за пессимизм.
Но что кроется за словами главы МИДа? Что это, действительно чрезмерный пессимизм? Или перед нами политический маневр, цель которого, по мнению израильских обозревателей, заручиться поддержкой правого большинства и “отправить” Израиль на очередные досрочные выборы?
Подлинная причина отсутствия мира на Ближнем Востоке, о которой так часто (преднамеренно или по непониманию) умалчивают наши комментаторы, не строительство в поселениях и не сами поселения. Более того, она не в границах и не в проблеме беженцев, Иерусалиме или даже терроре “группировок отказа”, к которым относятся ХАМАС и “Исламский джихад”. Причина в том, что подавляющее большинство арабов (не только палестинцев, а арабов вообще) отказываются признавать легитимность еврейского государства. И речь не идет о ХАМАСе или о сирийском режиме. Это касается и ФАТХа, и Египта, и Саудовской Аравии, которая, являясь родиной радикального ваххабитского ислама и главным спонсором палестинских исламистов, представляется как умеренное и прагматичное арабское государство.
Арабы в целом и их политические лидеры, даже пошедшие на “холодный мир” с Израилем, отказываются признать законность еврейского присутствия на Святой земле, если речь не идет о горстке не представляющих для них опасности ультраортодоксов, как это было во время Оттоманской империи. Они отказываются видеть в Израиле осуществление пророчеств, содержащихся в священных книгах трех монотеистических религий, включая Коран. Они отказывают Израилю в преемственности от царства Давида и Соломона. Хуже того, они в принципе лишают евреев их истории и их связи с Палестиной, называя еврейские Храмы выдумкой, а самим евреям приписывая происхождение от хазаров, африканских берберов и т.п. Последовательно, с преднамеренным варварством и цинизмом они разрушают еврейские древности на Храмовой горе, обращая в мусор и хлам все, что может свидетельствовать о еврейском наследии. Израиль, с их точки зрения, не более чем “колониальный проект” и “раковая опухоль на теле арабского мира”.
Широко известно сравнение соглашений в Осло Ясером Арафатом с договором между Мохаммедом и племенем курейш, его обещания вернуть всех палестинцев в “их родные дома” в Акко, Яффо и Хайфе. Перед открытием конференции в Аннаполисе ответственный за переговоры Саиб Арикат категорически отверг саму возможность признания еврейского характера Израиля, и он был не единственным “прагматичным партнером”, который публично отказывался признавать государство, с которым вел переговоры.
“Мы можем временно отступить или одержать тактическую победу, неважно. Наши взоры устремлены в будущее, к нашей стратегической цели - Палестине от реки (Иордан) до моря (Средиземное). Что бы мы ни получили сейчас, это не заставит нас забыть нашу высшую цель” - эти слова принадлежат одному из наших бывших партнеров Фейсалу Хусейни, бывшему министру Арафата по делам Иерусалима и участнику мирных переговоров в 2001 году.
В январе 2002 года, когда ООП под давлением Билла Клинтона согласилась на поправку к Хартии о признании еврейского государства, директор отдела по международным парламентским вопросам в Национальном совете ПА Зухейр Сандука заявил, что эта поправка нигде и никогда не публиковалась. “Были публикации о решении внести данную поправку, но текстов или параграфов, которые должны были заменить существующие параграфы или изменить их, нет”, - сказал он. Изменилось ли что-либо к настоящему времени?
Когда полгода назад наше нынешнее правительство решило внести Пещеру праотцев (Меарат-а-Махпела) в Хевроне и могилу праматери Рахели в список памятников еврейского исторического и культурного наследия “Морешет”, Махмуд Аббас назвал это “серьезной провокацией, способной привести к религиозной войне”. Мы узнали, что обе святыни не имеют никакого отношения к евреям. Мы узнали также, что одна из них называется “Аль-Харам аль-Ибрагим”, а вторая – мечеть “Билаль ибн-Рибах”, причем мечеть “Билаль ибн-Рибах” построена мусульманами всего тысячу лет назад. Еще до этого палестинский муфтий Икремах Сабри, назначенный Арафатом, заявлял, что “такой вещи, как Стена плача, не существует, это лишь часть мечети Аль-Акса”.
Если не существует религиозных святынь народа, если не существует самого народа, то с кем тогда палестинцы заключают мир? С “колонизаторами” и “оккупантами”? Но ислам запрещает заключать мир с “искусственными образованиями”. Мир с “неверными” вообще рассматривается как временная мера. Единственное, что допускается, - “уднэ”, или временное урегулирование, которое расторгается в тот момент, когда становится невыгодным для мусульман.
Реальный мир может быть достигнут только в одном случае: если арабы в целом (и палестинцы в частности) признают, что евреи живут на этой земле 3 тысячи лет. Что здесь они молились, сражались и внимали своим пророкам. Что здесь расположены их древние могилы и святые места. Что корни Израиля - в Самарии, Иудее и Иерусалиме, а не в песках Африки и степях Средней Азии. Они должны признать, что евреи имеют полное право жить здесь, строить свои города и растить детей наравне с арабами, как полноправные и свободные граждане.
Даже если политический контроль на определенных территориях Иудеи и Самарии перейдет под контроль арабов, евреи должны остаться здесь и существовать, как существуют арабы-мусульмане и арабы-христиане в Иерусалиме или Нацерете, под юрисдикцией Израиля, но рядом со своими святыми местами, на земле своих предков. Только тогда, когда палестинские правители и духовные лидеры признают политическую и религиозную легитимность еврейских поселений (пусть даже в будущем палестинском государстве), можно будет сказать, что конфликт исчерпал себя на базисном уровне. Если палестинцы признают право евреев жить в Иудее и Самарии, тем самым они признают законность существования еврейского государства и покажут, что открыты для подлинного и искреннего мира.
И, напротив, отказывая евреям в праве жить в Хевроне, Бейт-Эле и Ариэле, присваивая еврейские святыни и заявляя об отсутствии всякой связи евреев с Иерусалимом, они открыто свидетельствуют, что ни в грош не ставят ни переговоры о мире, ни само мирное соглашение, если таковое будет подписано. Это не мир, а “уднэ”, а цель “уднэ” - выиграть время, максимально ослабить противника, а затем всадить ему нож в спину. И ФАТХ в этом смысле ничем не отличается от ХАМАСа, ибо в палестинском обществе, как и у арабов вообще, нет разделения на светских и религиозных. Ислам – это суть арабской души, он определяет нормы жизни во всех сферах, от семейных устоев до государственного устройства и политических отношений. Это ни хорошо, ни плохо, это форма существования, которая имеет право на жизнь в неменьшей степени, чем либеральная демократия с ее сомнительными ценностями.
Уход Израиля из Иудеи и Самарии будет расценен палестинцами не просто как победа, а, что намного хуже, как отказ израильтян от своих прав на эту землю. И это еще больше укрепит их веру в собственное предназначение и право на создание арабского государства от “реки до моря”. В этом контексте окончательное падение Израиля выглядит лишь вопросом времени.
Должны ли мы в таком случае вообще отказываться от переговоров? Очевидно, что нет. Переговоры могут вестись, но не надо питать иллюзий. Главное – не делать односторонних уступок. Правы те, кто утверждает, что единственное реальное на сегодняшний день решение вопроса – подписание долговременного промежуточного соглашения. Детали подобного соглашения, говорят они, можно обсудить. Но не должно быть никаких односторонних уступок и никакого продолжения моратория на строительство. Да – серьезным, ответственным переговорам и жестам доброй воли, но взаимным, а не только со стороны Израиля.
Александр Майстровой
