Я продавался на Привозе, и меня никто не покупал
Осенью 2001 года Федор Чеханков отметил славный юбилей – 40-летие творческой деятельности. Тогда, больше года назад, мы делали с ним интервью для одной московской газеты. Беседа эта имела очень симптоматичное и сентиментальное название: «Вот и закончился грустный мой праздник». Захотелось узнать, что же случилось в творческой жизни артиста за этот минувший год. Такой ли грустной оставалась жизнь, похожая на закончившийся праздник? Оказалось, что поначалу так и было.
— За день до дня рождения меня ограбили и едва не убили. Все наши средства массовой информации об этом тут же заговорили. То и дело звонили: «Федор Яковлевич, мы так волнуемся. А самое главное, скажите, сколько же денег у вас украли?».В общем, после прошлогоднего юбилея у меня случился какой-то эмоциональный сбой, началась депрессия. Я очень долго провалялся, все вокруг как-то потеряло смысл.
— Что же переломило эту ситуацию?
— Переломил неожиданный звонок от Эльдара Рязанова, который сказал: «Федя, я хочу предложить вам работу в кино». Меня это так удивило! Когда-то в молодые годы я, как и все, снимался в кино. Мои фотографии продавались в киосках и стоили 6 копеек. Помню, однажды Андрей Миронов вернулся из Одессы и кинул стопку этих фотографий к моим ногам, со словами: «Ты продаешься на Привозе, тебя никто не покупает». Ну, не покупает, и ладно. Главное, что они продавались. Хотя все фильмы с моим участием были достаточно средними, за редким исключением вроде музыкальной картины «Много шума из ничего» на музыку Тихона Хренникова. Рязанов предупредил меня, что это будет всего лишь эпизодическая роль, но проходящая сквозь весь фильм.
— Что же это за фильм??
— Он уже снят, сейчас монтируется и озвучивается. Показать его планируют в новогоднюю ночь. А называется он «Ключи от спальни». Предыстория его создания такова. Когда некоторое время назад Александр Ширвиндт возглавил московский театр Сатиры, то предложил Эльдару Александровичу поставить там спектакль. Рязанов, как человек очень ответственный, начал листать множество легкомысленных комедий. А тут как раз в Москву приехал знаменитый французский артист Пьер Ришар, с которым Рязанов делал телепередачу из цикла «Парижские тайны». Он спросил артиста, чем тот сейчас занят, и Ришар ответил, что ежедневно играет в спектакле «Ключи от спальни» по пьесе Жоржа Фейдо. Рязанов нашел текст и понял, что это блистательная комедия положений. Он предложил Ширвиндту поставить ее в театре Сатиры, но что-то там у них не получилось. Тогда он и задумал снять фильм, возможно, приурочив его к своему 75-летию. Он соединил пьесу Фейдо и рассказы Аркадия Аверченко, сделал из этого синтеза свой оригинальный сценарий, причем перенес действие в Россию начала ХХ столетия. Любя поэзию и музыку, он, естественно, насытил текст стихами поэтов Серебряного века – Бальмонта, Ахматовой, Гумилева, Северянина. А музыку к этим стихам написал Андрей Петров. Снимались там наши сегодняшние звезды Николай Фоменко, Сергей Маковецкий, Сергей Безруков, Владимир Симонов, Наталья Щукина, Евгения Крюкова, ну, и ваш покорный слуга.
— Где проходили съемки?
— Поскольку речь идет о Серебряном веке, нужен был поиск стильности, и съемочная группа отправилась на берег Финского залива. Рязанов долго искал натуру, объездил все побережье. И, наконец, между местечками Комарово и Репино он вдруг увидел симпатичную голубую дачку с башенкой, рядом – пляж и залив. И тут же сказал:«Вот,это то, что надо». Оказалось, что это в прошлом гостевой дом фрейлины Александры Вырубовой, где, очевидно, мог бывать и Распутин, и многие другие исторические фигуры. Дача находилась в ужасном состоянии. К тому же ее недавно выкупила какая-то питерская фирма. И они поначалу категорически отказались сдать ее в аренду под съемки. Но Рязанов не тот человек, который легко отступает. Он лично поехал к президенту фирмы и услышал желаемое: «Вот этого я больше всего и боялся, потому что вам я отказать не могу». Строители Ленфильма, Александринского театра за две недели отделали интерьеры и все вокруг. Дача совершенно ожила. И там мы сняли три четверти фильма, остальное – в Петербурге и Москве.
Я же провел там совершенно потрясающие летние месяцы, снимаясь в этой замечательной команде. Я раньше много слышал об атмосфере, которая царит на съемках у Рязанова. И это действительно правда, все делалось во имя мэтра. Он был нашим главным стержнем, и как только появлялся на площадке, все тут же приходило в движение. Я придумал гротесковый образ, много всяких фортелей делал. Это меня очень занимало, держало, я чувствовал себя при деле.
— Помнится, какое-то время назад вы говорили, что вам надоела эта клоунада, вы мечтаете сыграть, к примеру, Федю Протасова..
— Мечтать-то я могу, только никто меня на роль Протасова приглашать не собирается. А тут кино, Рязанов. Я ведь очень давно не снимался, больше двадцати лет. Было любопытно попробовать совершенно другую технику, особенно на крупных планах. В театре я, быть может, таких ролей и не играл никогда..
— Как вы сегодня ощущаете себя в родном театре Российской Армии?
— Серьезного чего-то за этот год так и не случилось. Я-то думал, что мой юбилей, интервью в газетах, телепередачи возымеют какое-то действие. Но тем не менее мы впервые собрались для обсуждения новой постановки. Ее затеял Юлий Гусман, более известный по КВН и разным телепрограммам. Он – человек публичный, известный, но обладает и режиссерской профессией. У него есть любимый мюзикл – «Человек из Ламанчи», который он уже два раза где-то ставил. И вот на недавнем фестивале «Киношок» он встретился с Владимиром Зельдиным и понял, что этот артист идеально совпадает с героем мюзикла. Владимир Михайлович в ответ на это предложение тут же завелся. Действительно, в его годы, возможно, приходит осознание того, что нужно сделать несколько финальных аккордов, они должны быть очень серьезными для такого большого и уникального таланта. Тем более что к его 85-летию театр так ничего и не поставил. Теперь же все это как-то заваривается. Я понимаю, конечно, что главная скрипка в проекте – именно Владимир Михайлович. На роль Алдонсы хотят попробовать Ларису Голубкину, потому что там надо петь по-настоящему. Я же иду в этот спектакль только ради поддержки Зельдина. Да к тому же это будет музыкальная постановка на большой сцене, куда я очень давно не выходил.
А потом, у нас почему-то решили поставить пьесу Виктора Шкваркина «Чужой ребенок». Мне это не совсем понятно, тем не менее я получил роль некоего Прибылова, этакого донжуанистого соблазнителя. Вначале как-то не очень загорелся. Но ставит спектакль интересный режиссер Александр Огарев, ученик Анатолия Васильева. Все его очень хвалят. Вот я и подумал: все-таки новый человек, свежий режиссерский язык. Хотя сам материал, честно скажу, мне не очень интересен. Вопрос в том, каким ключом его открыть. Возможно, это будет стилизация на темы довоенного советского кино. Беспечная комедия на фоне достаточно серьезных и трагических событий. Дай Бог, если так получится.
— Год назад вы с гордостью говорили, что вас пригласил авангардный режиссер Клим (Владимир Клименко) в свой молодежный проект «Альцест». Когда спектакль вышел, я вас почему-то там не обнаружила..
— Ну, во-первых, это совпало с ограблением и моей последующей депрессией. А, во-вторых, сейчас не побоюсь сказать, мне так и не стало интересно. Я все время ждал, когда же что-то начнет происходить. Пытался понять, почему такой режиссерский метод, куда он выведет, когда мы перейдем на качественно новую ступень? Но были только бесконечные разминки, дальше которых ничего не шло. На роль Альцеста был приглашен непрофессиональный актер, что меня вообще безумно удивило. Есть в этом безответственность какая-то. Мне вдруг стало жутко скучно, не хотелось идти на репетиции. Какие-то механические задания, не дающие пищи ни уму, ни фантазии. Причем изначально это рассчитывалось на «понимающих» людей, в количестве пяти-шести человек. Я не понимал, про что мы играем. Вроде как на китайском языке, а я им, простите, не владею. И я тихонечко оттуда ушел. А судя по тому, что спектакль прошел всего несколько раз, наверное, я поступил правильно..
— Вы – большой специалист в области музыкальных спектаклей, сегодня же наш российский театр просто болен мюзиклами – и отечественными, и скопированными с зарубежных оригиналов. Я знаю, что вы все это видели. Каково же ваше отношение к этому новому увлечению нашего театра?
— Вы знаете, у меня есть глубокое убеждение, что мюзикл в основе своей все-таки не русский жанр. Потому что это – дайджест, выжимка, все достаточно примитивно и поверхностно. Он – она, хороший – плохой, любит – не любит, убивает – отравляет... Сюжет можно пересказать буквально в четырех предложениях. Я был в Америке три раза и видел едва ли не все знаменитые мюзиклы: «Мисс Сайгон», «Кошки», «Фантом оперы», «Отверженные». Там это воспринимается по-другому. За счет колорита, за счет языка, которого я не знаю. Здесь из всех мюзиклов, которые довелось посетить, наиболее эмоциональным мне показалось «Метро». Потому что там произошло соединение идеи и тех людей, которые ее осуществляли. Там есть запал молодых, и меня это волнует.
Я видел наш проект «Норд-Ост». Опять же технически все замечательно, оформление потрясающее. Но история вновь оказалась предельно упрощенной. Как если бы все делалось для школьников, которые никогда не возьмут в руки оригинал Каверина. Все играется на уровне обозначений.
С недавней постановкой «Чикаго», на мой взгляд, вообще произошла драматичная история. Такой рекламы, как у этого мюзикла, у нас вообще не было никогда. Я вернулся после летнего отпуска, немного подзабыв столицу, и вдруг везде вижу слово «Чикаго». Ей-богу, подумал, уж не решили ли Москву переименовать? Я был на втором спектакле. Приехал загодя, уверенный, что окажусь в толпе жаждущих лишних билетиков. Но никто у меня ничего не спрашивал. Стояли, конечно, перекупщики, но они могли предложить билеты только самим себе. Ажиотажа никакого нет. Естественно, публики много, но были видны пустые бока партера и бельэтажа. Да, наверное, дорогие билеты. Хотя опять-таки сделано это очень профессионально, танцуют замечательно, все здорово, стильно. Филипп Киркоров – действительно звезда, все при нем – рост, внешность, голос. Но там опять нет истории, в которую ты серьезно веришь. Есть знаменитые номера, абсолютно самодостаточные. Но какого-то энергетического стержня я не ощутил уже на втором спектакле. Конечно, если бы там играла вся знаменитая «семья» (то есть и Алла Пугачева, и Кристина Орбакайте), нашей публике было бы куда более интересно. А так и у Киркорова есть дублеры. И когда он не играет, тут же начинают сдавать билеты в кассу. Все-таки «закон звезды» существует, и никуда от него нам не деться.
