Звенит ли паутина?

Я уже писал о своем открытии: сапоги-тихоходы. Надев их Осенью, откроешь мир Тишины, Красок, Прощания, Полета Листа и особого, ни с чем не сравнимого, Слова, которое свяжет тебя с Природой...
Что с тобою, клен?
Желтых птиц
Запускаешь по-детски...

БАЛ
Идешь в лесу от дерева к дереву, сбрасывающих к ногам яркие одежды, и вдруг охватывает тебя ощущение, что отшумел на днях разноцветный осенний бал; отшумел, отвеселился лес, оттанцевал, отшептался, отговорился – стихла музыка, опустели залы, и вот слышен лишь шорох спадающих со всех деревьев одежд, и скоро наступит долгая ночь отдыха...
Что за наряд!
Черный ствол,
Блестящие капли на ветках...

ТУЧА
Туча, приближаясь, громыхала, как корабль в бою. Конечно, деревянный корабль, корабль парусный, чье темное днище надвигалось на нас. С бортов его свешивались белозубые матросы, с грохотом катили они бочки с водой, чтобы разом вылить их.
Сначала туча надвигалась, как корабль, но этого, видимо, показалось ей мало, и она решила увеличить силы. Туча преобразилась. И теперь она приближалась, как чужеземная рать. Она походила на нашествие.
Да, туча приближалась, как чужеземная рать. Она заполняла собой все небо, она ползла, текла, наваливалась – ворча и рокоча и много-го-го-голося крича, и тысячами копыт безустанно стуча, и как оружьем, чем-то лязгая и бренча...
Туча выстреливала во все стороны молнии и от выстрелов освещалась и вздрагивала.
И вот она раскинула широченные крылья прямо над нами...
Матросы опрокинули бочки – на город хлынул дождь. Он испятнил мостовую и тротуар, на крыше киоска будто кто рассыпал зерно и к нему слетелись птицы: топчутся, клюют зерно.
Вот уже и темна мостовая. Крыши заблестели, как зеркала. Пруды рябы от дождя. Машины носятся по улице мокрые, блестящие и быстрые, как дельфины. А в ручьях по обе стороны мостовой, как лампочки, плывут пузыри. Пахнет свежестью и цветами...
Ослепительный свет молнии метнулся вниз, целясь в случайного смельчака или влюбленного, а гром добавил всем страху, свалив, кажется, наверху какую-то гору. Дождь сыпанул пуще, щедрее, гуще, каждая капля выбивает на мостовой маленькую корону.., а еще было похоже, что на улице расцветают и тут же пропадают прозрачные тюльпаны.
Но вот вдруг стало светлее, и сквозь нежданную прореху в туче уже выглядывает неяркий пока солнечный луч, крася в радугу пузыри; с мостовой исчезли короны и тюльпаны, хотя дождь еще идет.
Нашествия больше нет; огромный, подгоняемый ветром корабль-туча спешит за город, посверкивая и погромыхивая, чтобы никто не усомнился в его непобедимости.
Но гроза уже кончилась, люди, пережив осаду, выходят из-под навесов, ступают на мокрый и чистый асфальт и, поднимая головы к голубеющему на глазах небу, улыбаются...

На холстине асфальта
Первый яркий мазок.
Что за картина нас ждет!

ГУСЬ ПРОШЕЛСЯ ЖЕЛТОЛАПЫЙ
Был солнечный, середины октября день. Дюнка и Взрослый шли в лесопарк. Все вокруг быо вызолочено солнцем – асфальт, сухие стебли высокой травы, забор детсадика. На золотую проволоку вешали сияющее, как неожиданный снег, белье. Палисадники были полны ярких и жестких осенних цветов.
– Давай пойдем медленно-медленно, - сказала Дюнка, - будем на всё-все смотреть, все-все замечать.
Она привыкла, что взрослые вечно куда-то спешат.
– У тебя такое настроение – всё замечать?
– Да. А у тебя?
– У меня тоже.
На асфальт уже набросало желтых листьев клена. Они были крупные и походили на...
– Гусь прошелся желтолапый, - неожиданно произнес Взрослый.
– Ага, - немедленно отозвалсь Дюнка, которая тоже смотрела на листья. – А правда, хорошо?
– Что хорошо?
– Что они как следы... Что гусь прошелся...
Они шли, подбрасывая ногами желтые листья, одинаково опустив головы, заложив руки за спину, одинаково время от времени шаркая подошвами.
Они одновременно поднимали глаза на большое, голубое, с солнцем посередине, небо.
Перед ними открылся зеленый прямоугольник расположенного на склоне лесопарка.
– Над зеленою палатой, - неожиданно сказала Дюнка, - гусь прошелся желтолапый.
– Что? – переспросил Взрослый. – А-а... Летает, - поправил он. – Не прошелся, если «над», а летает. Откуда это у тебя?
– Само придумалось.
– Неплохо: над зеленою палатой. А где ты его увидела?
– А во-он, смотри! – Дюнка показала вверх.
Над ними, высоко, над крышами пятиэтажек и еще выше плыл по направлению к лесопарку, взлетал, падал, кувыркался желтый кленовый лист, похожий даже в небе на след гусиной лапы.
Долог путь перелетный –
Даже лапы оставили птицы:
Листья вверх черенками.

ЗВЕНИТ ЛИ ПАУТИНА
Осенний лес затянут паутиной. Тугие блестящие шелковинки не пускают вглубь леса. Пауки натягивали их с надеждой, что никто уже не придет сюда, и паутина провисит до заморозков.
В центре белесого круга мушиной сети десяткой в мишени сидит паук. Чуткими лапками он ловит вздрагивание нитей. А может, он слышит их звон? Может быть, он перебирает струны и внимает тончайшему звону паутины?
Пулей пролетает желудь. Он пробивает круг паутины, сотрясает куст, меж веток которого она натянута, и... вот он – литой, пузатый, бронзовый, лежит на красных листьях.
Испуганный, оглушенный паук вылезает из скрученного в трубку листа, куда он спрятался от желудя, и, посокрушавшись над пробоиной в сети, занимает свое место в центре круга и замирает. Мохнатые его лапки снова перебирают струны арфы-паутины... А вдруг и в самом деле звенит паутина?

Все холоднее земля.
Из картонной коробки кот
Смотрит на листопад.

ТЕРЕМОК
С разным настроением приходишь в лес. И такое бывает, и сякое.
Идешь по лесу, когда у тебя неважнецкое, ты его вынес либо из дома, либо из города, и леса не видишь. Не понимаешь и не чувствуешь. И сучки тогда под ногу попадаются, а от иного чуть в землю носом не летишь. Паутина к лицу липнет. Ветки по глазам бьют. Мухота всякая возле головы кружит...
Подумаешь, что это лес тебя такого не принимает.
Может, и так.
Но ведь в лес-то ты ради чего пришел? То-то. И тогда, вздохнув (выдохнув хорошенько), шаг замедляешь, ступаешь осторожно, смотришь по сторонам. И начинаешь видеть. Будто прозреваешь.
Вот так однажды, споткнувшись раз и два (наверно, казалось, что все еще иду по асфальту), со зла пнул небольшой пенечек, который глазу показался трухлявым, мягким. И действительно, пенечек под ударом легко повалился, треснул и развалился, и я прошел бы мимо, да все-таки оглянулся.
Древесина внутри пенька была уже мягкая, как губка, и всю ее населяли муравьи, которые понаделали в ней ходов и ниш, а в нишах лежали муравьиные яйца. И сейчас в повалившемся их многоэтажном и мноквартирном доме царила беда.
Да, пенек оказался домом со стенами и крышей, густо населенным. Полным муравьиного народу, а я, я стал для них стихийным, должно быть, бедствием.
Дальше-то я по лесу шел уже иначе – не торопясь, под ногами все замечая и под ветки подныривая, и уж, конечно, ничего не пиная и на лес смотря другими глазами...
Потому что каждый пенек здесь – Теремок, а ты можешь оказаться для него тем Медведем, который ненароком сел на Теремок и раздавил его.
Медведем можешь оказаться или того хуже – тем Великаном, который, поддавшись минутной злости, взял да и развалил чей-то Дом.
Желтое дерево.
Синий спокойный дымок.
Галки – и крик их тревожный.

КТО-ТО УШЕЛ ИЗ ЛЕСА
Листья в лесу разбросаны как попало: на пнях и кустах они словно оставленная то ли в спешке, то ли за ненадобностью одежда. И возникает ощущение, что кто-то ушел из леса - так хозяин покидает дом.
И музыки не стало в лесу: певчие птицы улетели вслед за хозяином.
Тихо в лесу, если остановишься и присядешь на пенек, перестанешь шуршать листвой. Только, может быть, вскрикнет сорока, предупреждая о пришельце... а кого предупреждать?
Простучит по веткам, падая, лист. Он спланирует или закружит спиралью, прежде чем улечься наземь, - и повсюду в лесу падание желтых и красных листьев, медленный осенний танец, медленный разноцветный дождь...
Лес становится прозрачным. Только что он был ярок и богат огнями, как сказочный замок: празднично горели клены, лимонно желтела липа, рыжели дубы, - скоро в лесу будут светиться только угольки ягод шиповника и боярышника и погорело чернеть стволы.
Тихо в лесу и прощально. Дом его пустеет все больше, его уже тронуло разрушение. Вот-вот налетят ветры, разбойная ватага ветров, - они сорвут с деревьев последние наряды, засвистят в голых ветках, взвихрят палую листву перед тем, как все будет накрыто одинаково белым покровом...

Кончился праздник листвы –
Все короче полет.
Дождь осенний...