ЕЩЕ ОДИН тюльпан? • Для Чего годятся штыки

Папа – мой, а не Римский – служил в погранвойсках, и его мотало по свету, точнее по одной шестой его суши - от Белоострова, где он охранял границу с финнами (она проходила по реке Сестре), до Средней Азии, подбрюшья России. В конце концов его занесло в Ташкент, где меня и угораздило родиться (привет моим землякам и друзьям-бухарикам), но моя младенческая память ничего не удержала от этой столицы ныне независимого и тоталитарного Узбекистана, зато следующее место службы отца - Фрунзе, теперь Бишкек, в котором только что произошла вторая за полдесятилетия революция, напрочь впечатался в мою память, хотя когда мне было шесть лет, мы уже перебрались в Ленинград.
Гляжу сейчас по телеику на искаженные от гнева и ненависти скуластые  лица с «раскосыми и жадными глазами» в Бишкеке и узнаю их по детским, самым сильным воспоминаниям. Мы с папой носились по пескам к границе на газике или мотоциклете с коляской и останавливались в аулах, где на нас смотрели косо, но кумысом угощали. Прямо за железной дорогой стояли заснеженные горы, казалось, рукой подать; несмотря на родительские запреты, я собирал на рельсах отстреленные гильзы. И вот эта моя Киргизия, поменяв женский род на мужской, два «и» на два «ы» и добавив в конце традиционный «стан», стала независимым Кыргызстаном и во второй раз не сходит с теленовостоной ленты и с первых страниц СМИ. В уме я перевожу на русский заголовки – «Беспорядки», «Мародерство», «Бунт», «Восстание» и, наконец, «Революция». Слово найдено: революция. Оно не отменяет все остальные слова, эпитеты и синонимы. Революция и есть революция со всеми вытекающими отсюда последствиями: бунтами, беспорядками, мародерством и жертвами.
Сколько голов гильотинировала Французская революция? А во сколько жертв обошлась большевистская революция, перешедшая в гражданскую войну, о которой так гениально рассказал Исаак Бабель в «Конармии»? Не знаю лучшего определения революции, чем у него.
Центральный, ключевой образ «Конармии» – старый еврей Гедали, который говорит революции «да», потому что видит в ней совпадение с надеждами униженных и оскорбленных:
- Революция – скажем ей «да», но разве субботе мы скажем «нет»? «Да» - кричу я революции, «да» - кричу я ей, но она прячется от Гедали и высылает вперед только стрельбу... Революция – это хорошее дело хороших людей, но хорошие люди не убивают. Значит, революцию делают злые люди... Мы не невежды... Мы знаем, что такое Интернационал. И я хочу Интернационала добрых людей, я хочу, чтобы каждую душу взяли на учет и дали бы ей паек по первой категории. Вот, душа, кушай, пожалуйста, имей от жизни удовольствие. Интернационал, пане товарищ, это вы не знаете, с чем его кушают...
- Его кушают с порохом и приправляют лучшей кровью... Она не может не стрелять, Гедали, потому что она – революция...
Увы, такова железная формула революции.   
Предыдущий бескровный переворот в Бишкеке, который сверг Аскара Акаева (крупный ученый, академик, в его кабинете висел портрет Эйнштейна), называли «революцией тюльпанов»? А эта, кровавая, почти сотня погибших и сотни раненых – тоже тюльпан, еще один тюльпан? Путин выразился в том смысле, что киргизские власти наступили опять на те же грабли, но есть разница: Аскар Акаев стоял у власти 15 лет,  Курманбек Бакиев – в три раза меньше, сколько продержится глава временного правительства доверия Роза Отунбаева? Бывший министр иностранных дел, она бегло говорит по-английски, а русский, наверно, ее родной язык. Многие VIPы в бывших советских республиках Средней Азии не знают или плохо знают официальные языки своих ныне независимых наций. 
Из среднеазиатских государств Кыргызстан – самый нищий. Коррупция там неизбежна. Если она возникла даже при интеллигентном Аскаре Акаеве и продолжалась при его неинтеллигентном преемнике, а тот к тому же отменил в стране демократию, но Америка смотрела на это сквозь пальцы из-за авиабазы в Манасе, которую Бакиев то закрывал, то открывал, цинично торгуясь с американцами и одновременно с русскими, то как одолеет коррупцию, непотизм и кумовство Роза Отунбаева за те шесть месяцев, что она отвела своему правительству для выработки новой конституции и выборов?
Многое зависит от того, на какую из супердержав Кыргызстан будет опираться – на бывшую или сущую? Или на обе - ласковый теленок двух маток сосет? «Бывшая» - Россия – будто бы стоит за спиной последней революции, давно уже недовольная двойной игрой, которую вел Бакиев. Отсюда московская критика по ящику коррумпированного режима, оперативная реакция на его свержение и личный звонок Путина Отунбаевой. Киргизская коррупция, конечно, Путину по барабану – такой, как в России, нет больше нигде на постсоветском пространстве. К демократии в Москве тоже ровно дышат, то есть наоборот: если Путин предупреждает об опасности «украинизации» российской политики, то тем более ему не по ноздре ее предположительная киргизация. Даже если за второй киргизской революцией Россия не стоит, то сейчас делает ставку (или стойку?) на ее инициаторов.
Опять двадцать пять – борьба за сферы влияния: Кремль тащится по давно уже устарелой тропе геополитики, как моль по нафталину. Если к ископаемой борьбе за Кыргызстан присоединятся США и Китай, то эта среднеазиатская страна сможет жить безбедно и сосать супротив поговорке даже не двух, а трех маток.
На Кыргызстане свет клином не сошелся. Вровень с ним каждый день в теленовостях мелькает столица Таиланда Бангкок, который мне тоже не понаслышке знаком – я был в нем несколько раз по пути в Камбоджу и Бирму, да и сама по себе страна интересная, мы с сыном там застряли, я даже ненадолго увлекся буддизмом, беседуя с монахами, но больше тайским искусством – традиционными танцами полуобнаженных девиц, архитектурой, скульптурой. Нам повезло вернуться - мне в Нью-Йорк, а сыну на Аляску - до цунами, когда погибло 5 тысяч человек, половина – туристы.
Сейчас в Таиланд не сунешься по другой причине – Бангкок захвачен «краснорубашечниками», которые враждуют с «желторубашечниками» и требуют отставки правительства. Не знаю, чем всё это кончится – я не силен в тамошнем политическом раскладе. Военные перевороты и революции в Таиланде стали уже политической традицией и происходят, понятно, чаще, чем в Кыргызстане – приблизительно раз в год. Своего рода корректив к демократии, которая в этом конституционном королевстве тоже имеет место быть. В отличие от соседней Бирмы-Мьянмы с ее военным репрессивным режимом, где пару лет назад прошли антиправительственные выступления монахов, - увы, безрезультатные.
На что я тогда обратил внимание, так это на спокойные, миролюбивые, доброжелательные лица бирманских монахов – по контрасту с озлобленными киргизов, готовых крушить всё и вся. Даже у тайских демонстрантов, несмотря на жертвы, не такие дикарские лица, как в Бишкеке. А ведь политическое противостояние – одного уровня. В чем дело? В культуре? В религии? В традиции? По аналогии вспоминаю мирный характер оранжевой революции на Украине и революции роз в Грузии. Да и предыдущая – тюльпанная – революция к Кыргызстане носила более-менее мирный характер.
Вопрос навскидку: а какой будет, случись она, революция в России? Помню, помню, как же: не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Но как бы мы ни повторяли это заклинание Пушкина, тем не менее бунты, они же революции, в России время от времени происходят: одна в 1905 году, в 1917-м даже две. А распад советской империи – разве не в результате революции? И все в одно столетие. Не думаю, что в этом, новом столетии Россия совсем уж застрахована от смены режима благодаря тому, что Путин держит ее в железном кулаке, прикрываясь, как маской, Медведевым и вводя многих в заблуждение. Кулак Бакиева тоже казался железным, и он, по собственному признанию, поражен тем, что произошло: революция застала его врасплох, и теперь вот боится, что его растерзает толпа, если он возвратится в Бишкек. Революция – в том числе вендетта.
Деспотия еще не означает стабильности, пишет Оуэн Мэттьюз в лучшем комментарии к киргизским событиям из тех, что я пока что прочел (журнал «Ньюзвик»). Пусть Россия пытается перетянуть новых лидеров Кыргыстана на свою сторону в геополитической игре по старым правилам, все равно эта революция – «худший кошмар для всех деспотов мира и должна встревожить Россию и Китай».
«Штыки, государь, годятся для всего, кроме одного: на них нельзя сидеть», - говорил Талейран Наполеону. Революция в Кыргызстане – наглядный тому пример. Не первый и не последний. Кто знает, может быть,  из нынешнего хаоса  в Кыргызстане родится настоящая демократия? Пусть даже с третьей попытки. 
Единственное противоядие для таких неуправляемых революций – это демократия с ее клапанами для выпускания народного пара: путем свободных выборов. Иногда даже этого недостаточно, как в Таиланде. Но совсем без клапанов – котел может взорваться беспорядками, бунтами, революцией. Почему деспотии не извлекают уроков из истории, даже недавней, нынешней, современной? Когда народу не дают свободу, он сам ее берет: это называется низовая демократия. Даже у нас в Америке, где свободы под завязку, а все равно: grassroots democracy. Что говорить, демократия – ужасная форма правления, если не считать всех остальных (Черчилль). Деспот взбирается на самую верхушку дремлющего вулкана: ему можно посочувствовать, но я не сочувствую.