Роман по объявлению

Окончание. Начало в предыдущем (983) номере

 

“Моя милая Фэй, не обиделась ли ты на меня? Неужели я в чем-то обманул твои ожидания? Пожалуйста, ну пожалуйста ответь мне! Жду с нетерпением и надеюсь, что наша любовь разгорится с новой силой, что ты станешь моей прелестной женушкой и мы будем делить с тобой все радости и горести вплоть до гробовой доски!”

Из письма Дэвида Исраэла Бена Джессе к Файоне Спенсер (на штемпеле дата - 4 февраля 1995 года).

 

СЕДЬМАЯ НЕВЕСТА

В брачном агентстве “Инглиш вайолет” 35-летней Сэнди Бурдэз предложили широкий выбор женихов. Шестерым она разослала письма со своей фотографией. Но получила письмо не от них, а от седьмого, который явно не подходил ей - уж слишком молод он был, да и жил где-то в Южной Африке. Очевидно, она его заинтересовала после того, как он прочитал ее данные в компьютерной распечатке из “Инглиш вайолет”. 

 

Что ж, придется остудить его пыл: женщина, дважды бывшая замужем и родившая каждому из мужей по ребенку, едва ли устроит тридцатилетнего холостяка.

 

Но, получив второе письмо от Дэвида Исраэла Бена Джессе, Сэнди задумалась: а почему бы не попытаться? В конце концов, она тоже не старуха, чтобы за пожилыми вдовцами охотиться, а пять лет разницы - пустяки. К тому же он предлагает ей как минимум - если дело не дойдет до свадьбы - стать коммерческим директором его фирмы и оклад в три тысячи долларов. Невесть какой заработок, всего на две-три сотни фунтов стерлингов больше, чем она получает, но есть перспективы на повышение. 

 

Нельзя сбрасывать со счетов и шанс наконец-то устроить личную жизнь. А это вместе уже кое-что значит.

Подкинув детей своим родителям, миссис Бурдэз отправилась в Зимбабве, естественно, уведомив Джессе телеграммой о своем приезде.

 

Он ждал ее в аэропорту. Она узнала его по плакату “Сэнди Бурдэз, я здесь!” 

Высокий, статный блондин, широкоплечий, похожий на героя голливудского боевика, моментально покорил сердце многоопытной дамы. 

 

Едва взглянув на него, она поняла, что первоначальные ее планы поводить Дэвида за нос день-другой - идиотизм чистейшей воды. С таким надо ложиться в постель без лишних размышлений.

 

* * *

“Мое сердце открыто для любви. Я верю, что вы очень красивы - если не лицом, то душой. Что такое физическая красота? Пыль, прах, пепел! Душа - вот что главное в человеке. Надеюсь, получив ваш ответ и фотографию, продолжить нашу переписку и в конечном счете верю в то, что мы с вами окажемся идеальной парой”.

Из первого письма Дэвида Исраэла Бена Джессе к Сэнди Бурдэз (на штемпеле дата - 20 января 1995 года).

 

* * *

Его джип мчался по пыльным улицам Хараре, и Сэнди гадала, каков же дом, в котором живет этот симпатяга. Но когда они выехали за пределы города, она заволновалась. Дэвид, ощутив ее волнение, успокоил женщину:

 

- Мы едем ко мне на загородное ранчо. Я хочу устроить в вашу честь небольшую дружескую пирушку.

 

Но вместо пирушки Сэнди получила тюрьму. Просторную, светлую - с окном на потолке, но без окон на стенах, с толстой металлической дверью и отсутствием всяческих шансов выбраться отсюда.

 

- Эй ты, идиот, чего ты хочешь? - спросила она, когда, неожиданно оттолкнув ее, Дэвид вышел из комнаты и захлопнул дверь. - Что за игра в кошки-мышки? Может, тебе охота садомазохизмом заняться? Так я и без таких штучек согласна.

 

- Погоди, успокойся, - голос Джессе доносился, словно из загробного царства. - Я тебя закрыл для твоего же блага. Мне нужно кое-куда съездить, а когда я вернусь, поговорим. И займемся любовью. Все у нас впереди! А пока что не нервничай.

 

Легко сказать - не нервничай! Как тут не нервничать, когда ты в чужой стране, вдали от города, вокруг - ни единого строения, за исключением коровника, а так - ни души. Может, этот парень маньяк? Убийца? Людоед? Южноафриканское воплощение Джеффри Даммера - кстати, этот парень, ныне покойный, очень нравился Сэнди, уж слишком симпатичным был...

 

Бурдэз отгоняла от себя дурные мысли. Не может быть, чтобы Дэвид оказался преступником. Наверное, он просто пугает ее. Может, это входит в условия его игры - ведь у каждого свое извращение. Сама Сэнди очень любит, когда ее бьют плеткой по ягодицам. А Джессе нравится содержать своих любовниц взаперти.

 

* * *

Прошло более суток. От голода сводило желудок. Хорошо хоть, в углу стоял чан с водой, которой она как-то заглушала голод. За пределами тюрьмы - никаких звуков, кроме коровьего мычания и блеяния баранов. Ни шелеста автомобильных колес, ни человеческих голосов. И непонятно, когда появится Дэвид или хоть какая-нибудь живая душа.

 

Сэнди вновь бросилась на опротивевший диван. Полежала минут пять, а потом, глянув на высокий потолок, прикинула: если поставить диван на-попа, забраться на него, как следует оттолкнуться, то можно уцепиться за край приоткрытого люка.

 

Задумано - сделано. Лишь оказавшись на крыше, Сэнди поняла, какую глупость она совершила. Никаких лестниц или водосточных труб. Прыгать - слишком высоко. Обратно не спустишься: от сильного толчка диван упал. Остается только куковать на крыше под палящими лучами солнца. Женщина молилась, чтобы Дэвид - кем бы он ни оказался, - поскорее приехал и снял ее отсюда.

 

Но и на следующий день Джессе не приехал. Неприятная перспектива умереть от жажды заставила мозг Сэнди лихорадочно работать. Она подумала: если снять брюки и разорвать их, можно будет сделать что-то вроде веревки. Привязав ее за торчащий из крыши штырь, можно спуститься поближе к земле. Сколько там останется? Метра полтора? Пустяки, в худшем случае можно отделаться легкими ушибами.

 

Не откладывая задуманное в долгий ящик, Бурдэз сняла брюки, разорвала их и, нацепив на штырь, свесила импровизированную веревку вниз. Теперь надо было осторожно, чтобы ткань не лопнула, спуститься как можно ниже и прыгнуть на землю. Раз, два, три...

 

Оказавшись на утоптанной дорожке, Сэнди вздохнула с облегчением: свободна! Первым делом надо найти воду и напиться, напиться как верблюд! А где вода? В комнате, в той самой тюрьме! Если дверь закрыта только на засов, то все будет очень просто.

 

Увы, на двери висел огромный амбарный замок. Пришлось заняться поисками воды в окрестностях. Минут через сорок обнаружила колодец. Напилась прямо из ведра. Вода была теплая и противная. Но на это Сэнди не обратила никакого внимания.

 

После водопоя сердце бешено заколотилось в груди, голова закружилась. Присела на землю. И тут пришло отрезвление: свободна-то свободна, но где она? Где ближайшая дорога? И как в таком виде - в тоненьких трусиках и коротенькой, выше пупка, маечке, покажешься на людях? Вот если бы вернулся Дэвид...

 

Устроив обход ранчо, женщина увидела вдали какое-то строение. Подошла поближе и обрадовалась: это был большой жилой дом. Постучалась в дверь - никто не открыл. Заметила, что одно из окон, завешенных тяжелыми бордовыми портьерами, не заперто. Забралась внутрь, увидела на стене фотографию Дэвида и поняла, что оказалась в его “хижине”. Споткнувшись о какой-то чемодан, открыла его и обнаружила женскую одежду. Хозяйка этого добра была помельче Сэнди, так что в ее тряпки женщина втиснулась с трудом. Но теперь не так страшно выйти на дорогу и остановить какую-нибудь машину...

 

И тут дала знать о себе усталость. Сэнди буквально упала на кровать и моментально заснула. Она не обратила внимания на пятна засохшей крови, которой были покрыты стены, пол и зеркало. Она не заметила плавающую в стоявшем в углу аквариуме женскую голову. Она не увидела привязанный к огромному распятию человеческий скелет с длинными светлыми волосами, свисающими с покрытого желтой кожей черепа.

 

Она ничего не заметила в полумраке. Иначе ей было бы не до сна...

 

* * *

А герой-любовник Джессе в это время еще пребывал в каталажке - в камере-одиночке городской тюрьмы Хараре - и требовал выпустить его под залог. Но чернокожие полицейские старались отыграться на белом человеке, они хорошо помнили Южную Родезию и все еще не могли простить европейцам своего былого порабощения. Впрочем, быть может, они злились на англичан за то, что те, в конце концов, ушли из Солсбери, и из-за этого страна вдруг покатилась вниз, уровень жизни упал даже у тех, у кого ему, казалось бы, дальше некуда было падать...

 

Не выпускали Дэвида и потому, что Робертсон настаивал на продлении его ареста хотя бы до того дня, когда он прилетит в Хараре. После визита в агентство “Инглиш вайолет”, где ему пришлось применить все влияние Скотланд-Ярда для того, чтобы получить распечатку по Джессе, он сделал вывод, что из Лондона этого типа не раскрутишь. А затем, попросив ввести в компьютер имена полусотни пропавших за последние два года без вести англичанок, он выяснил, что четыре из них были клиентками этого солидного брачного агентства...

 

Через несколько дней, в течение которых Ирвин использовал свое красноречие для того, чтобы убедить начальника следственного отдела О’Брайана в необходимости повторной командировки, ему удалось добиться своего. Четырнадцать часов утомительного перелета с промежуточной посадкой в Лагосе - и вот Робертсон в аэропорту Хараре. Через полчаса он уже сидел в кабинете начальника полицейского управления, который пытался успокоить британского коллегу:

 

- Ну и что страшного? Мы сочли, что он не опасен, и выпустили его под залог. Сколько можно мучить человека? К тому же у него ферма без работников, скот может умереть от голода и жажды.

 

- Но он же может сбежать!

 

- Куда? Его никуда не выпустят. Можете не сомневаться, он в настоящий момент находится у себя на ферме.

 

- Хотелось бы в это верить...

 

Робертсону было до боли обидно: он опоздал всего лишь на четыре часа. Видимо, за это время сработала взятка, которую дал адвокат Джессе кому-то из полицейских чиновников - может быть, даже этому самому толстощекому идиоту, который принялся уговаривать Ирвина не спешить с поездкой на ферму подозреваемого.

 

- Вам надо сначала устроиться в гостинице, как следует отдохнуть, а Джессе никуда не денется. К тому же вы ошибаетесь, мистер Робертсон, я уверен в том, что вы ошибаетесь - Джессе честный человек. Я читал ваш доклад, в нем все основано только на догадках, а не на фактах. Ищите эту вашу... э-э... Спенсер в Австралии.

 

- Так вы не дадите мне машину и пару-тройку полицейских? - зло посмотрел на африканца Робертсон. - Или будете продолжать покрывать маньяка и убийцу?

 

- Нет-нет, пожалуйста, я сейчас вызову патрульную машину с сиреной, - неожиданно испугался начальник полицейского управления. Видимо, все-таки срабатывал страх перед человеком из бывшей метрополии, да и рыльце у него, похоже, было в пушку. - Вы поедете на ферму Джессе и убедитесь, что он сейчас кормит скотину или отсыпается.

 

* * *

Отперев “тюрьму”, Дэвид взвыл от обиды и страха: птичка улетела! По тому, как был сдвинут диван, стало ясно, что Сэнди вылезла на крышу. Может быть, она до сих пор там? Обошел строение, увидел свисающую со штыря ткань и понял, что его шансы поймать несостоявшуюся жертву минимальны. Наверняка она добралась до шоссе и сейчас общается с полицейскими. Ее показания могут перевесить ту взятку, которая позволила ему выйти за пределы тюрьмы.

 

Следовало как можно быстрее избавиться от следов преступлений. Идиот, кто же держит такую коллекцию дома? Да, конечно, эффектно перед “акцией” продемонстрировать скелет на распятии или заспиртованную голову. Ужас новой жертвы возбуждает, доставляет ни с чем несравнимое наслаждение. Но ведь такой “музей” можно было устроить и где-нибудь в джунглях, подальше от дома! 

 

Там, в каком-нибудь из бункеров, построенных еще в колониальные времена и не посещаемых суеверными неграми, он мог получать удовольствие, практически ничем не рискуя. А теперь...

 

Джессе поспешил к дому. Открыл дверь и направился в ту комнату, где находились зловещие экспонаты. Ладно, скелет или голова, их можно выбросить в глубокий колодец. Гораздо хуже залитые бетоном останки и пятна крови. От них так просто не избавишься. Это вещественные доказательства, которые приведут напрямую к виселице. Ух черные  и повеселятся, когда будут вешать его!

 

Черт возьми, вдруг подумал Джессе, а ведь можно устроить пожар! И тогда никто ничего не найдет!

Попытавшись отогнать неприятные мысли, Дэвид открыл дверь в “музей”. И, споткнувшись о раскрытый чемодан, упал на кровать пыток. Он почувствовал под собой что-то живое. И тут же раздался душераздирающий вопль...

 

* * *

Сэнди испугалась не Дэвида, а того, что ее неожиданно и столь бесцеремонно разбудили. Но когда Джессе включил свет и, заломив ей руку за спиной, продемонстрировал свои экспонаты, ей стало по-настоящему страшно.

 

- Сейчас ты поможешь мне погрузить все это в мой джип, и мы уедем в джунгли, - сказал он ей, радуясь, что у него появилась помощница, благодаря которой можно будет не уничтожать то, что грело ему душу, и которая могла скрасить его одиночество. - Там нас никто не найдет, ни одна собака. Будем жить там вместе до тех пор, пока эти идиоты не решат, что меня уже нет в живых.

 

- А ты меня не убьешь? - спросила миссис Бурдэз.

 

- Если будешь слушаться и помогать - останешься в живых, - пообещал Джессе. - Давай быстрее!

 

Сунув ей в руки аквариум с головой одной из своих жертв, Дэвид аккуратно снял со стены распятие и отнес его в машину. Потом, с сожалением посмотрев на забетонированные останки, облил их, стены “музея”, кровать и портьеры бензином, вышел из дома и, приказав Сэнди бежать к машине, бросил в окно спичку.

 

Словно загипнотизированный, стоял он у окна и смотрел, как пламя пожирает то, что было ему столь дорого. Звук заводящегося мотора заставил его очнуться. Оглянувшись, он увидел, что джип мчится к воротам его фермы.

 

- Стой, сука! - побежал он вслед за машиной. - Стой!

 

Но Сэнди только поддала газу. Ей дали шанс спастись, и она намерена была его использовать. Вскоре ферма осталась далеко позади, а грунтовая дорога вывела ее на шоссе. Дорожный указатель показывал, что до Хараре всего лишь пятнадцать километров.

 

* * *

Несостоявшаяся жертва маньяка столкнулась с инспектором Робертсоном в дверях полицейского управления - он как раз выходил от толстощекого начальника. Его уже ждала патрульная машина, и, выслушав сбивчивый рассказ землячки, Ирвин попросил направить на ферму группу захвата.

 

- Да, это уже серьезные улики, - взглянув на голову и распятый скелет, согласился с британцем начальник. - Езжайте, а я сейчас подпишу ордер на его арест и отправлю вслед за вами вертолет.

 

Джессе был схвачен в джунглях в нескольких километрах от дома. Сопротивляться полицейским или убегать он не стал. Протянул руки, спокойно дал защелкнуть на них наручники и сказал:

 

- Я буду давать показания только в случае, если получу письменное обещание властей о том, что мне будет сохранена жизнь.

 

Леденящий кровь рассказ маньяка, с нескрываемым удовольствием смаковавшего омерзительные подробности, я приводить не буду. Уж простите - это выше моих сил. Скажу только, что, кроме Файоны Спенсер, он зверски избил, изнасиловал, убил, вновь изнасиловал (уже мертвыми) и расчленил еще пять женщин.

 

Со всеми - четырьмя англичанками и одной австралийкой - познакомился через агентство “Инглиш вайолет”. Людоедом он не был - во всяком случае, в поедании человеческого мяса не признался. Этот красавец был “только” садистом и некрофилом.

 

Судебно-психиатрическая экспертиза признала его вменяемым. Генеральный прокурор Зимбабве требует для Джессе, невзирая на обещание полиции сохранить жизнь, смертной казни через повешение. Этого же добиваются и родственники жертв маньяка, и выполняющий роль одного из свидетелей обвинения полицейский Ирвин Робертсон. Будет ли Джессе казнен, решал суд, состоявшийся во Дворце правосудия - одном из самых помпезных зданий Хараре. Под давлением правозащитников судьи вынесли решение приговорить его к пожизненному заключению.

 

ЭПИЛОГ

У брачного агентства “Инглиш вайолет” отличная репутация и солидные клиенты. Случай с семеркой абоненток агентства, лишь одна из которых, Сэнди Бурдэз, осталась в живых, по мнению владельца “Инглиш вайолет” Филипа Джануэра, не должен повредить имиджу этой уважаемой фирмы.

 

- За двадцать лет деятельности это лишь второй случай, когда в число наших клиентов попадает недостойный человек, - говорит мистер Джануэр. - Я очень сожалею, но и в первом, и во втором случае проверка показала, что мы имеем дело с порядочными людьми.

 

По требованию родственников погибших женщин, в холле “Инглиш вайолет” в траурных рамках были вывешены портреты жертв маньяка - 28-летней Сары Коннели, 22-летней Лауры Стон-Керидж (это ее скелет висел на распятии), 25-летней Мэри-Энн Фортенейт, 25-летней Памелы Джонсон, 24-летней Файоны Спенсер, 27-летней австралийки Мэри Сквэйз (ее голова была заспиртована в аквариуме).

 

Через два дня эти портреты были сняты - из-за них портится настроение у клиентуры, срываются новые заказы. Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес. И никакие эксцессы не должны повредить репутации агентства “Инглиш вайолет”.

* * *

“Любимые мои красотка Мэри-Энн, хохотушка Сара, кокетка Мэри, малышка Памела, блондиночка Лаура и недотрога Фэй! Спасибо вам за то счастье, которое я пережил вместе с вами. Верьте: я вас ничуть не разлюбил, мои прекрасные леди!” Из письма Дэвида Исраэла Бена Джессе на адрес агентства “Инглиш вайолет” (на штемпеле дата - 28 апреля 1995 года и надпись: “Проверено цензором городской тюрьмы Хараре”).

 

“Секрет”