ОКНО В ПРОШЛОЕ
Ирина и Александра переглянулись, потом быстро одели мать и посадили в машину.
Вот уже несколько часов шла операция. В коридоре стояла звенящая тишина, только Саша нервно вышагивала из конца в конец. Наконец к ним подошел врач:
- Операция прошла хорошо, ваша мама в реанимации, туда родственников не пускают. Поезжайте домой, вам отдохнуть надо. Если вдруг станет хуже, мы позвоним.
- Спасибо, доктор.
* * *
Странно, мешают руки. Тело легкое, почти невесомое. Подпрыгнешь - и полетишь.
Прямо перед собой увидела большое окно, в которое стучала ветка с одиноким выцветшим листом.
- Инночка, деточка, просыпайся. Пора вставать, лежат только больные, а ты, слава Богу, здорова.
Она открыла глаза. Мама, улыбаясь, стояла у кровати.
Сделала усилие, хотела подняться. Боль пронзила ее. Комната закружилась, унося расплывшийся образ матери.
И снова окно. Синее небо в белых цветочках облаков. Инна, маленькая девочка, сидит в глубокой яме. Трудно пошевелить руками, яма узкая.
Их сосед дядя Григорий велит сидеть тихо, потом прикрывает яму разлапистой веткой. Она чуть приподнимается и видит длинный ряд голых людей. Их гонят к стене большого дома. Инна видит мать и братьев. За ними идет их соседка, хромоногая тетя Дуся. Она грузно передвигается, опираясь на костыль. Старое, дряблое тело содрогается от сильного кашля. Рядом с ней ее маленькая внучка. В руках у нее платочек. Она остановилась, нагнулась и расстелила его на земле. Выпрямилась, потом снова нагнулась, схватила платочек и побежала за бабушкой. Подбежав, подергала за палку. Тетя Дуся посмотрела на нее, девочка надела платочек на голову. Колона останавливается. У стены стоит старший брат. Странно, он не стыдится своей наготы.
Став взрослой, она поняла, что перед смертью все равны. Стыд живет в живых, а люди в этом ряду были уже мертвы и знали это.
Как страшно, она сжимается в комочек и закрывает глаза. Кто-то пронзительно закричал. Она приподнялась, но Григорий прикладывает палец к губам и грозит кулаком.
Страшно, набегают слезы. Плакать тоже страшно.
Инна сползает на дно ямы и прячет голову в коленях. Длинная автоматная очередь барабаном бьет в уши. Она подскакивает и видит, как мама, перед тем как упасть, смотрит на Григория и кивает.
* * *
- Сергей Александрович, давление падает, - медсестра подозвала врача.
Он сделал назначения и присел у кровати.
- Инна Абрамовна, дорогая, вы же сильная женщина, не сдавайтесь. Вы должны помочь мне, надо жить, у вас ведь скоро правнук родится, - он взял ее тонкую маленькую руку и стал гладить, по его щекам бежали слезы. - Я знаю, вы слышите меня, это я, ваш Сережа. Я здесь, я с вами, - он осторожно опустил ее руку на кровать.
Потом повернулся к медсестре и тихо попросил:
- Рая, позвоните, пожалуйста, пусть дочери приедут.
Сергей Александрович проверил капельницу и снова сел у кровати.
Тетя Инна была их соседкой и маминой подругой. Когда умерла мама и он остался совершенно один, тетя Инна взяла его к себе. Ира и Саша учились уже в институте, а ему только пятнадцать исполнилось. Если бы не тетя Инна, не быть ему врачом. До сих пор он помнит, как она занималась с ним химией. Да и математика давалась с трудом.
А как она была счастлива, когда он в медицинский попал! И вот теперь, когда ей нужна его помощь, он бессилен.
Слезы душили его. Сергей Александрович быстро вышел на лестницу, открыл окно и закурил.
“Как странно устроена жизнь, - подумал он. - Приходя в этот мир, мы все начинаем свой путь по мосту между рождением и смертью. И каждому хочется, чтобы эта дорога была длиннее”.
Он потушил окурок и вернулся в палату.
* * *
- Инночка, Инночка, не залеживайся, вставай, - мама потрясла ее за плечо.
Она приподнялась и увидела за окном дядю Гришу. Он протянул ей стакан с молоком.
- Пей, худышка-малышка, а то тебя ветром унесет. Догнать не успею, - он засмеялся.
- Ну вот, я же замуж выхожу, а все малышка, - она, как кошка, облизнула губы после молока, - спасибо, как вкусно.
- Иди в дом, дорогая, тетя Дуся заждалась. С тех пор, как ты уехала учиться, она только о тебе и думает. Скучает сильно, - дядя Гриша взял у нее стакан. - Пошли.
После гибели ее родных они стали ее семьей. Мама Дуся и папа Гриша вложили в нее душу и огромную любовь, она отвечала им тем же.
Перед сном мама Дуся всегда садилась на краешек кровати и пела колыбельную. Своих детей у них не было, и Инна была их счастьем.
* * *
- Сережа, как мама, совсем плохо? - Ира приехала первой, Саша задерживалась у дочери в роддоме.
- Марина еще не родила? - спросил Сережа.
- Не знаю, я не дождалась Сашиного звонка. Почему ты не ответил, как мама?
- Давление падает, она без сознания. Делаем все, что можем.
* * *
За окном, на лужайке, Сема качает ее на качелях. Белое платье, тюлевая фата развеваются на ветру.
- Внимание, - призывает сосед-фотограф, - хочу запечатлеть такую красивую пару.
Сема давно умер, а фото сохранило его молодым и красивым. Всю жизнь оно висит у них на стене.
* * *
- Инночка, Инночка, открой немедленно глаза, хватит спать, - мама поцеловала ее. - Лежебока, вставай! Кто за тебя твои дела сделает? Вставай!
Почему так трудно проснуться? Она сделала усилие и открыла глаза.
- Мама, мамочка, - Ира наклонилась над ней.
- Все хорошо. Не кричи так. Какая ты у меня плакса, - она поискала глазами окно, которое так часто видела в последнее время.
- Мама, ты что-то ищешь? - Ира обеспокоенно посмотрела на Сережу.
- А где окно?
- В этой комнате нет окна. Здесь лампы дневного света.
- Нет окна? - она удивленно посмотрела на Сережу. - Я видела его совсем близко.
- Вы отходили после наркоза. Вам показалось.
“Значит, я видела окно в прошлое, - подумала она. - Интересно, какие дела могут ждать такую развалину, как я”.
В дверь палаты постучали, кто-то позвал Сережу. Через минуту он вернулся улыбаясь:
- Дорогая тетя Инна, у вас правнук родился, - он нагнулся и поцеловал ее. - Поздравляю.
- Да, теперь надо жить. Ведь я его понянчить хочу, - она мечтательно улыбнулась. - Что ж, командуйте, доктор, лечите. Я буду слушаться.
Амалия ФЛЁРИК-МЕЙФ
