Госпожа ПРЕЗИДЕНТ
История далекая и близкая
В один из последних мартовских дней 2009 года в Берлине, в здании фонда имени Конрада Аденауэра, состоялась презентация автобиографической книги Симоны Вайль “Und dennoch leben” (“Жить вопреки всему”). В печати появились пространные интервью с автором (Газета “Tagesspiegel”, журнал “Cicero”). Незадолго до этого, 20 ноября 2008 года, Симонa Вайль была избрана в число “Сорока бессмертных”. Так именуют членов “Французской Академии”, самой престижной академии Франции - старейшей в Европе, если только не считать академию, учреждённую Платоном в Древних Афинах.
Чести быть избранными в члены Французской академии в разное время удостоились Вольтер, Гюго, Франс и другие, чьими именами законно гордится Франция, и не только она. Членами этой академии становятся выдающиеся писатели и философы, а также, в исключительных случаях, особо заслуженные перед обществом политические деятели. Доподлинно известно, кому принадлежало каждое из сорока кресел за всю историю академии. Симоне Вайль досталось кресло номер 13, в котором когда-то восседал известный драматург XVII века Жан Батист Расин, а её непосредственным предшественником в этом кресле был премьер-министр Франции Пьер Мессмер. В наши дни в числе “бессмертных” всего двое политиков: бывший президент Франции Валери Жискар де Эстен и Симона Вайль. Вместе с мантией вновь избранному академику преподносят шпагу, что, по словам госпожи Вайль, позабавило и несколько смутило её супруга.
Чем же госпожа Вайль заслужила столь высокую честь?
Симона Вайль (девичья фамилия Жакоб) родилась 13 июля 1927 года в Ницце в еврейской семье. О своих родных она отзывается как о “космополитически настроенных патриотах Франции”. Отец её был архитектором. Будучи ветераном Первой мировой войны, он никак не мог поверить, что под законами о преследовании евреев может стоять подпись маршала Петена. До 1943 года, пока Ницца была оккупирована итальянцами, евреев там не преследовали. Италия капитулировала, и Ницца оказалась захвачена гитлеровцами. В 1944 году вся семья Жакоб была депортирована, поначалу в промежуточный лагерь Дранси. Здесь в паспорта евреев вносили букву “J”.
Как пишет по этому поводу Симона в своей книге: “Мы согласились с этим издевательством над собой не в последнюю очередь даже из национальной гордости. Мы не догадывались, какую цену нам придётся впоследствии за эту букву заплатить”. Поначалу СС-овцы соблюдали ещё какие-то элементы приличий. Вагоны, в которых привезли пленников в Дранси, были пассажирскими (Европа всё же), дальше на восток везли уже в вагонах для скота. Отец и брат Симоны попали в литовский Каунас, где погибли в гетто после того, как их использовали на работах по выкапыванию и сжиганию трупов, захороненных при предыдущих “акциях”. Одна из её сестёр оказалась в концлагере Равенсбрюк, а Cимона вместе с матерью и другой сестрой попали в Освенцим - Биркенау. Симоне было тогда неполных семнадцать. По подсказке одной из заключённых она назвалась восемнадцатилетней. Это спасло ей жизнь. Детей и подростков, как правило, отправляли в газовые камеры сразу же. Барак, в котором находилась Симона, был расположен недалеко от крематория. Она наблюдала, как к рампе концлагеря приходили всё новые эшелоны, как пассажиров (детей, женщин и стариков) отправляли в газовые камеры, как поблизости громоздились груды их одежды. Запах дыма от сжигаемых человеческих тел преследует её и сегодня. В день прибытия в лагерь у неё на левом предплечье был вытатуирован номер 78651. Во избежание вопросов любопытных и их сочувствия она всю дальнейшую жизнь предпочитает платья с длинным рукавом.
“Доброй феей” для Симоны оказалась одна из надзирательниц - бывшая проститутка полька, у которой Симона вызвала сочувствие. Она позаботилась о том, чтобы её с сестрой и матерью переправили в лагерь Бобрек, дочерний лагерь неподалёку от Освенцима, где они работали на заводе. Условия здесь были чуть лучше, чем в основном лагере. В январе 1945 года их переправили в открытых вагонах в Берген Белзен. По дороге, длившейся 8 дней, почти не поили и не кормили. Заключённые подставляли посуду под падающий снег и пили талую воду. В Берген Белзене уже реже убивали: некому и некогда было бы затирать следы содеянного. Режим ослаб, но заключённым было от этого не легче. Царили произвол и неразбериха, заключённых практически вообще не кормили. Выручила всё та же надзирательница из Биркенау, которая случайно оказалась здесь. Она устроила Симону на кухню, где готовили пищу для СС-овцев. Это спасло её и родных от голодной смерти. Мать Симоны не дожила до освобождения - умерла от тифа. Берген Белзен освободили англичане в апреле 1945. Из 78 тысяч депортированных на восток французских евреев выжило всего 2,5 тысячи.
После возвращения домой Симона жила в Париже. Воспоминания оказываются для неё, как и для многих, тяжёлой ношей. О пережитом она рассказывает весьма неохотно. Порой ей кажется, что её унизила судьба, уготовив ей депортацию, вместо участия в сопротивлении. А сопротивление оккупантам проявлялось по-разному. Например, один из известных юристов Франции Мишель Боисси женился на еврейке на следующий день после объявления закона о преследовании евреев и дал об этом объявление в газете.
Симона поступает в университет, изучает политологию и право. Кстати, посещает и лекции профессора Боисси. Осенью 1946 года она вышла замуж за своего однокурсника Антуана Вайля, еврея из ассимилированной семьи. После окончания учёбы Симона с мужем живут в немецком Висбадене, где Антуан работает во французском консульстве. Она ведёт здесь общественную работу, направленную на преодоление укоренившейся за три войны франко-немецкой вражды. Эта её деятельность была впоследствии высоко оценена: в 1981 году ей был вручен немецкий орден Карла Великого, присуждаемый городом Ахеном, а сегодня одна из улиц Висбадена носит её имя. К 30 годам у неё был диплом юриста, трое сыновей и должность в министерстве юстиции Франции, где она проработала с 1957 по 1968 год.
По долгу службы ей приходилось инспектировать места заключения. Зачастую французские тюрьмы в те годы располагались в средневековых замках, да и условия содержания заключённых в них порой напоминали средневековые. При посещении одной из тюрем в Алжире (там вплоть до 1962 года шла война) она, к своему ужасу, обнаружила действующую гильотину. Ей, высокопоставленному чиновнику министерства, командировочные расходы не всегда оплачивали. Приходилось путешествовать за свой счёт. Её повышенная чувствительность к чужим страданиям, как писала о ней одна из газет, “...базировалась не на почтении к параграфам, а на толерантности к человеку и его достоинству”. На своём посту она повела решительную и успешную борьбу за улучшение условий содержания заключённых.
Это было делом нелёгким. Препятствием служил не только недостаток средств, но и бытующее у части общества понятие о том, что преступникам не следует создавать избыточно комфортные условия. Пришлось бороться за отмену ряда нелепых правил. К своему удивлению Симона обнаружила, что в законодательстве Франции многое осталось неизменным со времени Кодекса Наполеона. Ей удалось добиться отмены мелочных запретов, унижающих человеческое достоинство. В частности, заключённых наказывали за то, что кто-то из них поделился с сокамерником чем-либо: кусочком сахара, домашним печениьем. (Как известно, в тюрьмах некоторых стран и сегодня не отменены подобные запреты). Многое удалось сделать в деле очеловечивания режима заключённых женщин. Совместно с главным врачом министерства ей удаётся улучшить состояние здравоохранения в тюрьмах, она повела борьбу с распространением там туберкулёза, были созданы передвижные рентгеновские установки для его выявления. Заключённым предоставляется помощь психологов.
Её упрекали, что теперь во французских тюрьмах - комфорт трёхзвёздочных отелей. В Алжире отбывали длительные сроки около 500 молодых арабов, ранее осуждённых на смертную казнь и помилованных ещё Шарлем де Голлем. Мятежные военные, члены ОАСС, собирались их всё же казнить. Она добилась перевода их во Францию и тем самым спасла им жизнь. Добилась она повышения заработной платы охранникам. Как она выразилась: “Юстиция, достойная этого имени, заслуживает достойной платы”.
С 1969 по 1970 - она юридический советник премьер-министра Плевена. На этом посту ей удаётся внести положительные изменения в законы, защищающие права душевнобольных, выработать правила адаптации осиротевших детей, внести много полезного в статус адвокатуры. С 1970 по 1974 год она, по предложению президента Жоржа Помпиду, занимает пост генерального секретаря Высшего совета судей Франции. Для многих судей её приёмная становится своего рода исповедальней. У неё дружеские отношения с Жоржем Помпиду и его семьёй. О нём она высказывается только в превосходной степени. Позже, в 1979 году, вдова Помпиду основала Французский совет помощи инвалидам. Вот уже 40 лет его возглавляет Симона Вайль.
В начале семидесятых она впервые побывала в Израиле. Это была частная поездка. Впоследствии она бывала на Земле Обетованной уже в связи со своими служебными обязанностями. В этот раз она посетила своего младшего сына Пьера-Францеза, который, не очень слушаясь родителей, вдохновившись идеей киббуцного движения, решил там поработать. Впрочем, и ей, как и её 16-летнему сыну, в Израиле понравилось. Пьер-Францез быстро освоил иврит и работал в киббуце более года.
Она высказывалась о превентивном ударе Израиля в 6-дневной войне как о вполне оправданном. Неоднократно высказывалась в пользу мирного разрешения арабо-израильского конфликта. “Здесь слишком много истории и слишком мало территории” - сожалела она.
На президентских выборах после смерти Жоржа Помпиду победил Жискар де Эстен. Он предложил Симоне Вайль пост министра здравоохранения в правительстве премьер-министра Жака Ширака.
В этой должности она побывала дважды: с 1974 по 1979 год при Жискар де Эстене, а затем с 1993 по 1995 год - при президенте Франсуа Миттеране. Согласие на эту должность далось ей не без колебаний: ведь вся предыдущая её деятельность протекала в иной сфере. На её положительное решение повлиял тот факт, что её заботы о заключённых были связаны с совместной работой с рядом выдающихся медиков, и связи в этой среде у неё оказались обширными.
Симона Вайль - первая женщина-министр в истории Франции. Её пребывание на этом посту оказалось не только символом эпохи женской эмансипации. Оно ознаменовалось значительными достижениями в деле доступности медицинской помощи. Кроме того, одним из основных достижений в её деятельности на этом посту считают закон, разрешающий аборты. Неумолимая статистика показала, что во Франции, пока действовал запрет легальных абортов, ежегодно производилось их около 400 000 в криминальных условиях. В результате ежегодно умирало свыше 300 женщин. В истории Франции был такой позорный случай, когда режим Виши казнил прачку за то, что та сделала себе аборт. Известен случай судебного преследования изнасилованной девочки-подростка по той же причине. В стране процветал так называемый “абортный туризм”: по пятницам от определённых аптек отправлялись автобусы в Голландию и Англию. Пассажирами в них были одни женщины. По ту сторону границы, где аборты были разрешены, их уже ждали жаждавшие заработка гинекологи.
Госпожа министр Вайль вначале добилась легализации во Франции гормональных противозачаточных средств, а затем провела с огромным трудом через Национальное собрание закон, разрешающий аборты. Проголосовать “за” этот закон приходилось агитировать каждого члена Национального собрания в отдельности. Во Франции, стране строго католической, добиться утверждения этого закона было поистине “героическим деянием”. Ей это удалось, но, по её же высказываниям, она стала объектом ненависти всех французских реакционеров. Ей вспоминают еврейское происхождение, она получает множество писем с угрозами и проклятиями, на её доме рисуют свастику, она не раз подвергается нападениям на улице. В стране развернулась широкая дискуссия. В поддержку Симоны Вайль выступили известные и уважаемые люди: Франсуаза Саган, Катрин Денёв, Жанна Моро и другие. На её стороне оказались прогрессивные органы прессы.
Как ни странно, сопротивление клерикалов было не столь отчаянным, как ожидалось. Вайль объясняет это тем, что по времени принятие закона о разрешении абортов совпало с дебатами в парламенте о пенсионном обеспечении священнослужителей. Последний вопрос больше привлекал их внимание. Закон был принят большинством в 284 голоса против 189. Её безоговорочно поддерживал глубоко верующий католик президент Жискар де Эстен.
Премьер-министр Жак Ширак взирал на её усилия с олимпийским спокойствием, правда, после успешного завершения кампании прислал ей огромный букет цветов. Ей удаётся создать в министерстве крепкий костяк сотрудников с прогрессивными взглядами. Как выразился один из членов правительства, для неё люди, её окружающие, - “это не просто элемент орнамента”. Она сумела добиться улучшения финансирования, наметились значительные сдвиги в строительстве объектов здравоохранения, подготовке персонала. Она добивается ограничения прибылей фармацевтических компаний. Спустя два года после назначения её министром здравоохранения, в 1976 году, этому министерству передаются ещё и функции социальной защиты.
Ей приходится заботиться о повышении пенсий инвалидам, о финансировании дошкольных учреждений. Вайль становится инициатором первой противотабачной кампании во Франции и даже получает в этом поддержку министров финансов и внутренних дел, которые естественно заинтересованы в поступлении в казну акцизов на табак, да и оба заядлые курильщики.
В сентябре 1978 года, во время совместного перелёта в Бразилию, Жискар де Эстен предложил выдвинуть её кандидатуру на первых прямых выборах в Европейский парламент. После некоторого раздумья она согласилась. Участие в избирательной кампании для неё непривычно. Все эти крикливые митинги, дебаты на радио и телевидении, партийная перебранка в печати ей чужды. Она выступает крайне сдержанно, но её популярность в стране уже столь высока, что избирательный список партии “Союз за демократическую Францию”, возглавляемый ею, одерживает убедительную победу, опередив коммунистов, социалистов и голлистов во главе с Жаком Шираком. Ширак рассматривал её как соперника скорее “забавного”, чем серьёзного, и был взбешен, узнав о результатах выборов. На первом же заседании Парламента Евросоюза в 1979 году её избирают президентом этого парламента.
В то время в Евросоюз входило 9 стран: Франция, Германия, Италия, Бельгия, Голландия, Люксембург, Дания, Ирландия и Великобритания. За время её президентства добавилась ещё и Греция. На своём посту она сталкивается с рядом проблем, в основном связанных с бюджетом. Речь идёт о распределении дотаций для сельского хозяйства, о финансировании органов управления этого международного образования, не имевшего аналогов в прошлом. Она оказалась во главе этой гигантской международной организации в трудные годы её становления. Уже тогда это была своеобразная “Вавилонская башня”. Она пытается сократить расходы на бюрократический аппарат Евросоюза.
Его органы рассредоточены в трёх местах: парламент - в Страсбурге, комиссии - в Брюсселе, ряд офисов - в Люксембурге. Каждый месяц в дни заседаний депутаты вместе со своими многочисленными референтами, со своими рабочими архивами в чемоданах на колёсиках переезжают из Брюсселя в свои апартаменты в Страсбурге, поглощая неимоверное количество командировочных расходов. Попытки Вайль как-то сократить эти расходы только частично увенчались успехом, маятникообразные передвижения европарламентариев и сегодня имеют место. Она добилась, что часть постоянно пустующих помещений в здании Европарламента в Брюсселе была передана под учреждения культуры, предлагала разместить в этом здании Европейский университет.
В этой должности ей приходится общаться с выдающимися мировыми деятелями. Её принимают в европейских королевских домах, она дружна с Нельсоном Манделлой, Анваром Садатом и Гельмутом Шмидтом, у неё взаимопонимание с Маргарет Тэтчер по многим вопросам. Приходилось общаться, и с деятелями иного склада, в частности и с Ясером Арафатом. В 1982 году она оставила пост президента, но ещё 9 лет заседала в Европарламенте, возглавляя там комиссию по правам человека. Она участвовала в многочисленных комиссиях по примирению в бывшей Югославии, заботилась о судьбе беженцев. Как она выразилась, из её международной деятельности ей стало ясно, что “призывы соблюдать основы морали обычно обращены к слабым, на прегрешения сильных как-то меньше обращают внимание”. Её принцип: “Мораль первенствует перед политикой”.
В рамках Евросоюза она принимала участие в разработке юридических основ воссоединения Германии. Она была во главе французской делегации на заседаниях Институционной комиссии по обновлённой Европе, заседавшей в те дни в Праге. Французы привезли с собой и раздавали делегатам бланки с новым контуром Европы, включавшим и Россию. К сожалению, Вацлав Гавел, обогащённый историческим опытом, присмотревшись к этим бланкам, заявил, что такая Европа возможна, но только без Чехословакии.
В 1993 году последовало её повторное назначение на пост министра здравоохранения. Она активно участвует в борьбе со СПИДом. Каждую среду присутствует в клинике на приёме больных СПИДом, заботясь об их социальной защите. Осуждает клерикалов, которые выступают против применения презервативов.
С 1998 года, в течение 9 лет, она член конституционной комиссии. Так во Франции именуется конституционный суд. К этому времени она прекратила своё членство в любых партиях. На этом посту добивается для граждан Франции возможности прямого обращения в конституционный суд. Она сталкивается с проявлениями антисемитизма в правительственных верхах. Резко отреагировала на высказывание премьер-министра Раймонда Бара, который, говоря о взрыве в синагоге в одном из городов Франции, заявил: “Пострадали и невинные французы”. После её речи в парламенте Бар с огромным трудом удержался у власти и то не надолго. Много внимания уделяет взаимопониманию различных конфессий.
Особую главу составляет её деятельность в деле возмещения материального ущерба жертвам фашизма. В 2003 году Симона Вайль возглавила интернациональный суд по материальному возмещению убытков жертвам фашизма. Здесь ей пришлось столкнуться с проявлениями крайнего бюрократизма. Жертвам, чтобы получить хоть какое-то возмещение, приходилось преодолевать массу формальностей. Франция только в 1995 году устами Жака Ширака признала своё участие в преследовании евреев в годы войны. Французский Сбербанк лишь спустя 50 лет после окончания войны и только после интервенции президента стал выдавать довоенные вклады жертвам репрессий. Объём изъятий у преследуемых оказался шокирующим. Комиссия, занимавшаяся этим вопросом, выявила, что во Франции было “аризировано” 50 тысяч еврейских предприятий, блокировано 90 тысяч банковских счетов, не считая страховых обязательств. Было ограблено 38 тысяч квартир. Частично удалось это возместить жертвам. На оставшиеся средства был создан “Фонд памяти жертв Холокоста”. Председательствовать в этом фонде была приглашена Симона Вайль. Она предложила присоединить к пользователям фонда представителей народа Синти и Рома. На деньги фонда был создан Парижский мемориал Холокоста, произведена реставрация здания Еврейской библиотеки Парижа. Симоне сотрудники фонда преподнесли корешок квитанции об изъятии у её матери 700 франков по прибытии в лагерь Дранси в 1944 году.
В 2006 году этот фонд оказал помощь Еврейской общине Санкт-Петербурга.
Вайль весьма благосклонно отозвалась о членах этой общины, восхищаясь их образованностью и патриотическим настроем по отношению к своему городу.
Особо следует заметить, что на протяжении всей своей деятельности она проявляла подлинный патриотизм по отношению к своей стране - Франции, никоим образом не пытаясь “приглушить” свои еврейские корни.
По словам тех, кто с ней знаком, она принципиальна, отзывчива, но характер у неё не ангельский. Она легко “взрывается”, особенно когда наталкивается на несправедливость или равнодушие к человеческим нуждам. Симоне Вайль 82 года, она полна энергии и деятельна, всегда находится там, где в ней нуждаются люди.
В июне 2009 президент Франции Николя Саркози вручил ей высшую награду этой страны - Орден Почётного Легиона.
Марк ШЕЙНБАУМ,
Берлин
Чести быть избранными в члены Французской академии в разное время удостоились Вольтер, Гюго, Франс и другие, чьими именами законно гордится Франция, и не только она. Членами этой академии становятся выдающиеся писатели и философы, а также, в исключительных случаях, особо заслуженные перед обществом политические деятели. Доподлинно известно, кому принадлежало каждое из сорока кресел за всю историю академии. Симоне Вайль досталось кресло номер 13, в котором когда-то восседал известный драматург XVII века Жан Батист Расин, а её непосредственным предшественником в этом кресле был премьер-министр Франции Пьер Мессмер. В наши дни в числе “бессмертных” всего двое политиков: бывший президент Франции Валери Жискар де Эстен и Симона Вайль. Вместе с мантией вновь избранному академику преподносят шпагу, что, по словам госпожи Вайль, позабавило и несколько смутило её супруга.
Чем же госпожа Вайль заслужила столь высокую честь?
Симона Вайль (девичья фамилия Жакоб) родилась 13 июля 1927 года в Ницце в еврейской семье. О своих родных она отзывается как о “космополитически настроенных патриотах Франции”. Отец её был архитектором. Будучи ветераном Первой мировой войны, он никак не мог поверить, что под законами о преследовании евреев может стоять подпись маршала Петена. До 1943 года, пока Ницца была оккупирована итальянцами, евреев там не преследовали. Италия капитулировала, и Ницца оказалась захвачена гитлеровцами. В 1944 году вся семья Жакоб была депортирована, поначалу в промежуточный лагерь Дранси. Здесь в паспорта евреев вносили букву “J”.
Как пишет по этому поводу Симона в своей книге: “Мы согласились с этим издевательством над собой не в последнюю очередь даже из национальной гордости. Мы не догадывались, какую цену нам придётся впоследствии за эту букву заплатить”. Поначалу СС-овцы соблюдали ещё какие-то элементы приличий. Вагоны, в которых привезли пленников в Дранси, были пассажирскими (Европа всё же), дальше на восток везли уже в вагонах для скота. Отец и брат Симоны попали в литовский Каунас, где погибли в гетто после того, как их использовали на работах по выкапыванию и сжиганию трупов, захороненных при предыдущих “акциях”. Одна из её сестёр оказалась в концлагере Равенсбрюк, а Cимона вместе с матерью и другой сестрой попали в Освенцим - Биркенау. Симоне было тогда неполных семнадцать. По подсказке одной из заключённых она назвалась восемнадцатилетней. Это спасло ей жизнь. Детей и подростков, как правило, отправляли в газовые камеры сразу же. Барак, в котором находилась Симона, был расположен недалеко от крематория. Она наблюдала, как к рампе концлагеря приходили всё новые эшелоны, как пассажиров (детей, женщин и стариков) отправляли в газовые камеры, как поблизости громоздились груды их одежды. Запах дыма от сжигаемых человеческих тел преследует её и сегодня. В день прибытия в лагерь у неё на левом предплечье был вытатуирован номер 78651. Во избежание вопросов любопытных и их сочувствия она всю дальнейшую жизнь предпочитает платья с длинным рукавом.
“Доброй феей” для Симоны оказалась одна из надзирательниц - бывшая проститутка полька, у которой Симона вызвала сочувствие. Она позаботилась о том, чтобы её с сестрой и матерью переправили в лагерь Бобрек, дочерний лагерь неподалёку от Освенцима, где они работали на заводе. Условия здесь были чуть лучше, чем в основном лагере. В январе 1945 года их переправили в открытых вагонах в Берген Белзен. По дороге, длившейся 8 дней, почти не поили и не кормили. Заключённые подставляли посуду под падающий снег и пили талую воду. В Берген Белзене уже реже убивали: некому и некогда было бы затирать следы содеянного. Режим ослаб, но заключённым было от этого не легче. Царили произвол и неразбериха, заключённых практически вообще не кормили. Выручила всё та же надзирательница из Биркенау, которая случайно оказалась здесь. Она устроила Симону на кухню, где готовили пищу для СС-овцев. Это спасло её и родных от голодной смерти. Мать Симоны не дожила до освобождения - умерла от тифа. Берген Белзен освободили англичане в апреле 1945. Из 78 тысяч депортированных на восток французских евреев выжило всего 2,5 тысячи.
После возвращения домой Симона жила в Париже. Воспоминания оказываются для неё, как и для многих, тяжёлой ношей. О пережитом она рассказывает весьма неохотно. Порой ей кажется, что её унизила судьба, уготовив ей депортацию, вместо участия в сопротивлении. А сопротивление оккупантам проявлялось по-разному. Например, один из известных юристов Франции Мишель Боисси женился на еврейке на следующий день после объявления закона о преследовании евреев и дал об этом объявление в газете.
Симона поступает в университет, изучает политологию и право. Кстати, посещает и лекции профессора Боисси. Осенью 1946 года она вышла замуж за своего однокурсника Антуана Вайля, еврея из ассимилированной семьи. После окончания учёбы Симона с мужем живут в немецком Висбадене, где Антуан работает во французском консульстве. Она ведёт здесь общественную работу, направленную на преодоление укоренившейся за три войны франко-немецкой вражды. Эта её деятельность была впоследствии высоко оценена: в 1981 году ей был вручен немецкий орден Карла Великого, присуждаемый городом Ахеном, а сегодня одна из улиц Висбадена носит её имя. К 30 годам у неё был диплом юриста, трое сыновей и должность в министерстве юстиции Франции, где она проработала с 1957 по 1968 год.
По долгу службы ей приходилось инспектировать места заключения. Зачастую французские тюрьмы в те годы располагались в средневековых замках, да и условия содержания заключённых в них порой напоминали средневековые. При посещении одной из тюрем в Алжире (там вплоть до 1962 года шла война) она, к своему ужасу, обнаружила действующую гильотину. Ей, высокопоставленному чиновнику министерства, командировочные расходы не всегда оплачивали. Приходилось путешествовать за свой счёт. Её повышенная чувствительность к чужим страданиям, как писала о ней одна из газет, “...базировалась не на почтении к параграфам, а на толерантности к человеку и его достоинству”. На своём посту она повела решительную и успешную борьбу за улучшение условий содержания заключённых.
Это было делом нелёгким. Препятствием служил не только недостаток средств, но и бытующее у части общества понятие о том, что преступникам не следует создавать избыточно комфортные условия. Пришлось бороться за отмену ряда нелепых правил. К своему удивлению Симона обнаружила, что в законодательстве Франции многое осталось неизменным со времени Кодекса Наполеона. Ей удалось добиться отмены мелочных запретов, унижающих человеческое достоинство. В частности, заключённых наказывали за то, что кто-то из них поделился с сокамерником чем-либо: кусочком сахара, домашним печениьем. (Как известно, в тюрьмах некоторых стран и сегодня не отменены подобные запреты). Многое удалось сделать в деле очеловечивания режима заключённых женщин. Совместно с главным врачом министерства ей удаётся улучшить состояние здравоохранения в тюрьмах, она повела борьбу с распространением там туберкулёза, были созданы передвижные рентгеновские установки для его выявления. Заключённым предоставляется помощь психологов.
Её упрекали, что теперь во французских тюрьмах - комфорт трёхзвёздочных отелей. В Алжире отбывали длительные сроки около 500 молодых арабов, ранее осуждённых на смертную казнь и помилованных ещё Шарлем де Голлем. Мятежные военные, члены ОАСС, собирались их всё же казнить. Она добилась перевода их во Францию и тем самым спасла им жизнь. Добилась она повышения заработной платы охранникам. Как она выразилась: “Юстиция, достойная этого имени, заслуживает достойной платы”.
С 1969 по 1970 - она юридический советник премьер-министра Плевена. На этом посту ей удаётся внести положительные изменения в законы, защищающие права душевнобольных, выработать правила адаптации осиротевших детей, внести много полезного в статус адвокатуры. С 1970 по 1974 год она, по предложению президента Жоржа Помпиду, занимает пост генерального секретаря Высшего совета судей Франции. Для многих судей её приёмная становится своего рода исповедальней. У неё дружеские отношения с Жоржем Помпиду и его семьёй. О нём она высказывается только в превосходной степени. Позже, в 1979 году, вдова Помпиду основала Французский совет помощи инвалидам. Вот уже 40 лет его возглавляет Симона Вайль.
В начале семидесятых она впервые побывала в Израиле. Это была частная поездка. Впоследствии она бывала на Земле Обетованной уже в связи со своими служебными обязанностями. В этот раз она посетила своего младшего сына Пьера-Францеза, который, не очень слушаясь родителей, вдохновившись идеей киббуцного движения, решил там поработать. Впрочем, и ей, как и её 16-летнему сыну, в Израиле понравилось. Пьер-Францез быстро освоил иврит и работал в киббуце более года.
Она высказывалась о превентивном ударе Израиля в 6-дневной войне как о вполне оправданном. Неоднократно высказывалась в пользу мирного разрешения арабо-израильского конфликта. “Здесь слишком много истории и слишком мало территории” - сожалела она.
На президентских выборах после смерти Жоржа Помпиду победил Жискар де Эстен. Он предложил Симоне Вайль пост министра здравоохранения в правительстве премьер-министра Жака Ширака.
В этой должности она побывала дважды: с 1974 по 1979 год при Жискар де Эстене, а затем с 1993 по 1995 год - при президенте Франсуа Миттеране. Согласие на эту должность далось ей не без колебаний: ведь вся предыдущая её деятельность протекала в иной сфере. На её положительное решение повлиял тот факт, что её заботы о заключённых были связаны с совместной работой с рядом выдающихся медиков, и связи в этой среде у неё оказались обширными.
Симона Вайль - первая женщина-министр в истории Франции. Её пребывание на этом посту оказалось не только символом эпохи женской эмансипации. Оно ознаменовалось значительными достижениями в деле доступности медицинской помощи. Кроме того, одним из основных достижений в её деятельности на этом посту считают закон, разрешающий аборты. Неумолимая статистика показала, что во Франции, пока действовал запрет легальных абортов, ежегодно производилось их около 400 000 в криминальных условиях. В результате ежегодно умирало свыше 300 женщин. В истории Франции был такой позорный случай, когда режим Виши казнил прачку за то, что та сделала себе аборт. Известен случай судебного преследования изнасилованной девочки-подростка по той же причине. В стране процветал так называемый “абортный туризм”: по пятницам от определённых аптек отправлялись автобусы в Голландию и Англию. Пассажирами в них были одни женщины. По ту сторону границы, где аборты были разрешены, их уже ждали жаждавшие заработка гинекологи.
Госпожа министр Вайль вначале добилась легализации во Франции гормональных противозачаточных средств, а затем провела с огромным трудом через Национальное собрание закон, разрешающий аборты. Проголосовать “за” этот закон приходилось агитировать каждого члена Национального собрания в отдельности. Во Франции, стране строго католической, добиться утверждения этого закона было поистине “героическим деянием”. Ей это удалось, но, по её же высказываниям, она стала объектом ненависти всех французских реакционеров. Ей вспоминают еврейское происхождение, она получает множество писем с угрозами и проклятиями, на её доме рисуют свастику, она не раз подвергается нападениям на улице. В стране развернулась широкая дискуссия. В поддержку Симоны Вайль выступили известные и уважаемые люди: Франсуаза Саган, Катрин Денёв, Жанна Моро и другие. На её стороне оказались прогрессивные органы прессы.
Как ни странно, сопротивление клерикалов было не столь отчаянным, как ожидалось. Вайль объясняет это тем, что по времени принятие закона о разрешении абортов совпало с дебатами в парламенте о пенсионном обеспечении священнослужителей. Последний вопрос больше привлекал их внимание. Закон был принят большинством в 284 голоса против 189. Её безоговорочно поддерживал глубоко верующий католик президент Жискар де Эстен.
Премьер-министр Жак Ширак взирал на её усилия с олимпийским спокойствием, правда, после успешного завершения кампании прислал ей огромный букет цветов. Ей удаётся создать в министерстве крепкий костяк сотрудников с прогрессивными взглядами. Как выразился один из членов правительства, для неё люди, её окружающие, - “это не просто элемент орнамента”. Она сумела добиться улучшения финансирования, наметились значительные сдвиги в строительстве объектов здравоохранения, подготовке персонала. Она добивается ограничения прибылей фармацевтических компаний. Спустя два года после назначения её министром здравоохранения, в 1976 году, этому министерству передаются ещё и функции социальной защиты.
Ей приходится заботиться о повышении пенсий инвалидам, о финансировании дошкольных учреждений. Вайль становится инициатором первой противотабачной кампании во Франции и даже получает в этом поддержку министров финансов и внутренних дел, которые естественно заинтересованы в поступлении в казну акцизов на табак, да и оба заядлые курильщики.
В сентябре 1978 года, во время совместного перелёта в Бразилию, Жискар де Эстен предложил выдвинуть её кандидатуру на первых прямых выборах в Европейский парламент. После некоторого раздумья она согласилась. Участие в избирательной кампании для неё непривычно. Все эти крикливые митинги, дебаты на радио и телевидении, партийная перебранка в печати ей чужды. Она выступает крайне сдержанно, но её популярность в стране уже столь высока, что избирательный список партии “Союз за демократическую Францию”, возглавляемый ею, одерживает убедительную победу, опередив коммунистов, социалистов и голлистов во главе с Жаком Шираком. Ширак рассматривал её как соперника скорее “забавного”, чем серьёзного, и был взбешен, узнав о результатах выборов. На первом же заседании Парламента Евросоюза в 1979 году её избирают президентом этого парламента.
В то время в Евросоюз входило 9 стран: Франция, Германия, Италия, Бельгия, Голландия, Люксембург, Дания, Ирландия и Великобритания. За время её президентства добавилась ещё и Греция. На своём посту она сталкивается с рядом проблем, в основном связанных с бюджетом. Речь идёт о распределении дотаций для сельского хозяйства, о финансировании органов управления этого международного образования, не имевшего аналогов в прошлом. Она оказалась во главе этой гигантской международной организации в трудные годы её становления. Уже тогда это была своеобразная “Вавилонская башня”. Она пытается сократить расходы на бюрократический аппарат Евросоюза.
Его органы рассредоточены в трёх местах: парламент - в Страсбурге, комиссии - в Брюсселе, ряд офисов - в Люксембурге. Каждый месяц в дни заседаний депутаты вместе со своими многочисленными референтами, со своими рабочими архивами в чемоданах на колёсиках переезжают из Брюсселя в свои апартаменты в Страсбурге, поглощая неимоверное количество командировочных расходов. Попытки Вайль как-то сократить эти расходы только частично увенчались успехом, маятникообразные передвижения европарламентариев и сегодня имеют место. Она добилась, что часть постоянно пустующих помещений в здании Европарламента в Брюсселе была передана под учреждения культуры, предлагала разместить в этом здании Европейский университет.
В этой должности ей приходится общаться с выдающимися мировыми деятелями. Её принимают в европейских королевских домах, она дружна с Нельсоном Манделлой, Анваром Садатом и Гельмутом Шмидтом, у неё взаимопонимание с Маргарет Тэтчер по многим вопросам. Приходилось общаться, и с деятелями иного склада, в частности и с Ясером Арафатом. В 1982 году она оставила пост президента, но ещё 9 лет заседала в Европарламенте, возглавляя там комиссию по правам человека. Она участвовала в многочисленных комиссиях по примирению в бывшей Югославии, заботилась о судьбе беженцев. Как она выразилась, из её международной деятельности ей стало ясно, что “призывы соблюдать основы морали обычно обращены к слабым, на прегрешения сильных как-то меньше обращают внимание”. Её принцип: “Мораль первенствует перед политикой”.
В рамках Евросоюза она принимала участие в разработке юридических основ воссоединения Германии. Она была во главе французской делегации на заседаниях Институционной комиссии по обновлённой Европе, заседавшей в те дни в Праге. Французы привезли с собой и раздавали делегатам бланки с новым контуром Европы, включавшим и Россию. К сожалению, Вацлав Гавел, обогащённый историческим опытом, присмотревшись к этим бланкам, заявил, что такая Европа возможна, но только без Чехословакии.
В 1993 году последовало её повторное назначение на пост министра здравоохранения. Она активно участвует в борьбе со СПИДом. Каждую среду присутствует в клинике на приёме больных СПИДом, заботясь об их социальной защите. Осуждает клерикалов, которые выступают против применения презервативов.
С 1998 года, в течение 9 лет, она член конституционной комиссии. Так во Франции именуется конституционный суд. К этому времени она прекратила своё членство в любых партиях. На этом посту добивается для граждан Франции возможности прямого обращения в конституционный суд. Она сталкивается с проявлениями антисемитизма в правительственных верхах. Резко отреагировала на высказывание премьер-министра Раймонда Бара, который, говоря о взрыве в синагоге в одном из городов Франции, заявил: “Пострадали и невинные французы”. После её речи в парламенте Бар с огромным трудом удержался у власти и то не надолго. Много внимания уделяет взаимопониманию различных конфессий.
Особую главу составляет её деятельность в деле возмещения материального ущерба жертвам фашизма. В 2003 году Симона Вайль возглавила интернациональный суд по материальному возмещению убытков жертвам фашизма. Здесь ей пришлось столкнуться с проявлениями крайнего бюрократизма. Жертвам, чтобы получить хоть какое-то возмещение, приходилось преодолевать массу формальностей. Франция только в 1995 году устами Жака Ширака признала своё участие в преследовании евреев в годы войны. Французский Сбербанк лишь спустя 50 лет после окончания войны и только после интервенции президента стал выдавать довоенные вклады жертвам репрессий. Объём изъятий у преследуемых оказался шокирующим. Комиссия, занимавшаяся этим вопросом, выявила, что во Франции было “аризировано” 50 тысяч еврейских предприятий, блокировано 90 тысяч банковских счетов, не считая страховых обязательств. Было ограблено 38 тысяч квартир. Частично удалось это возместить жертвам. На оставшиеся средства был создан “Фонд памяти жертв Холокоста”. Председательствовать в этом фонде была приглашена Симона Вайль. Она предложила присоединить к пользователям фонда представителей народа Синти и Рома. На деньги фонда был создан Парижский мемориал Холокоста, произведена реставрация здания Еврейской библиотеки Парижа. Симоне сотрудники фонда преподнесли корешок квитанции об изъятии у её матери 700 франков по прибытии в лагерь Дранси в 1944 году.
В 2006 году этот фонд оказал помощь Еврейской общине Санкт-Петербурга.
Вайль весьма благосклонно отозвалась о членах этой общины, восхищаясь их образованностью и патриотическим настроем по отношению к своему городу.
Особо следует заметить, что на протяжении всей своей деятельности она проявляла подлинный патриотизм по отношению к своей стране - Франции, никоим образом не пытаясь “приглушить” свои еврейские корни.
По словам тех, кто с ней знаком, она принципиальна, отзывчива, но характер у неё не ангельский. Она легко “взрывается”, особенно когда наталкивается на несправедливость или равнодушие к человеческим нуждам. Симоне Вайль 82 года, она полна энергии и деятельна, всегда находится там, где в ней нуждаются люди.
В июне 2009 президент Франции Николя Саркози вручил ей высшую награду этой страны - Орден Почётного Легиона.
Марк ШЕЙНБАУМ,
Берлин
