Эйнштейны
Юмор
“Не сотвори себе кумира!” - кричат все, и тут же творят, творят, творят...
Ребёнок не может быть просто ребёнком - он должен кого-то напоминать.
Лично я в младенчестве был вылитый Ленин. Мама на сей счёт и сейчас готова костьми лечь. Как они со мной так? За что?.. Белокурые локоны и ангельская улыбка начинающего мерзавца с октябрятского значка преследовали меня всё детство.
“Посмотрите, это маленький Ленин!” - улыбались родители, демонстрируя меня знакомым, малознакомым и вообще незнакомым людям. В результате их политической близорукости - я лыс, картав и женат на Надежде Константиновне. Её родители, также не отличавшиеся дальнозоркостью, хвастаясь новорожденной, безапелляционно заявляли: “Крупская! Вылитая Крупская!”. Почему?.. Кто видел эту одутловатую старуху с базедовой болезнью ребёнком? Как можно было отождествлять невинных малышей с этими жуткими рожами?.. Но тем не менее в те годы вся могучая держава сосала сиську, орала и пачкала подгузники, как Ленин и Крупская. А кто ещё был тогда?..
Наследие вождей множилось, тюрьмы уже не вмещали подросших ленинцев, пришло время новой эры - эры гениев.
Только мы с Крупской родили трёх Софий Ковалевских и одного Эйнштейна.
- Смотрите, как он держит фигу! - восхищаемся мы карапузом. - Гений!..
В неординарности своих чад не сомневаемся, обидно лишь, что и чужие дети не прочь демонстрировать фиги совершенно гениальным образом.
- Вы слышали, как она отрыгнула? - кричат наши соседи, - Монтсеррат Кабалье!.. А ножка, как у Майи Плисецкой!.. Такая дилемма, такая дилемма!..
- Какая дилемма? - спрашиваем.
- Никак не решим - петь ей или танцевать?
- Покажите ветеринару.
- Вы уже сделали проверку на IQ? - с победоносным видом интересуются они на следующий день.
Мы мнёмся. Нам и так всё ясно, к чему вопросы?
- Ещё нет, - говорим.
- Так бегите быстрее. За триста долларов вы получите самые высокие результаты.
- А за четыреста?
- Нас вам не переплюнуть, - отвечают они уже резко, - мы дали пятьсот.
- И что вам сказали?..
- А вы как думаете? Конечно, гений!..
- А ветеринар?..
Встречи с соседями стали невыносимы. Мы обходим их третьей, четвёртой, пятой дорогой, а они, как назло, лезут под ноги. Только сунулся с коляской, эти тут как тут.
- А наша-то сегодня заговорила.
- Как заговорила?.. Три месяца! Как заговорила?!
- А вот так. Сказала “агу”, “игу” и “гу-га”. Правда, раздельно. Но мы над ней бьёмся.
Мы с женой зеленеем. Бежим домой и начинаем биться над своим. Трясём, ворочаем его. Раздувая щёки и багровея, агукаем и гугукаем. Гений смотрит на нас свысока - плюёт тонко, но метко. К ночи нам удаётся добыть нужную информацию.
Утром выходим на прогулку раньше обычного. Подстерегаем соседей.
- Сказал, - выдыхаем дружно, - “агу” “га-гу” и “на-ху” или “на-гу” - это пока спорно.
Соседи улыбаются снисходительно.
- А наша... - начинают они медленно, и мы сходим с лица, - наша сказала: “ан-на-гу-га”, причём - чётко!
- Врёшь! - взвизгиваю. - А ну повтори, повтори, что сказала!.. - кричу, выхватывая их младенца с люльки и тряся.
Дома меня отпаивают валерьянкой. Трое суток мы не выходим на улицу. За это время наш ребёнок прослушивает ускоренный курс Илоны Давыдовой и Словарь Даля в исполнении автора.
- Ну, как ваша гений? - спрашиваю, завидев соседей в двух кварталах от нас.
- Застряли на “анна-гу-га” и хоть тресни! - кричат они в ответ.
Я приосаниваюсь, прикладываю ладони ко рту рупором и, срывая голос, докладываю:
- А наш-то, шельмец эдакий, непоседа - “инаугурация” сказал. Да! Так и сказал: “инаугурация”, и ещё добавил: “нах” или “наг”- это пока под вопросом.
Смыло соседей. Неделю носу не показывали. Потом заявились.
- Выходите! - орут - Что покажем...
Три часа мы за дверью хоронились. Дышали в пакеты. А эти вросли под окнами сорняками, не выполоть. Делать нечего, вышли сдаваться.
- Ну, какую мерзость на сей раз? - спрашиваем. А предчувствие уже гнетёт.
- А наша-то предметы распознаёт!.. - говорят. - Мы ей часики, а она: “тик-так”. Мы - курочку, она: “ко-ко”. Мы - “гуси, гуси”, она: “га-га-га”.
Полмесяца мы нашего, как Левша блоху, подковывали. Из окон, как из хлева, только и слышно: “ме-ме”, “бе-бе”, “му-му”.
Я до такого дошёл - междометиями разговаривать начал.
- Ку-ку-ка-ка-пи-пи?! - на жену кричал - Ду-ду-бо-бо! - в смысле: “Куда ты, нехорошая женщина, пиво спрятала? Душа горит!”
Отношения с женой, как у “гав-гав” с “мяу-мяу”. А этот “чик-чирик” мелкий, в литературе полнейший “тук-тук”. Знай себе только: “угу”, “га-га” и “нах” - правда, уже отчётливо. Даже простую “инаугурацию” больше не разу не повторил. Чуть с ума все не сошли. Потом я где-то вычитал, что Эйнштейн в детстве ну вообще - мимо кассы. И сразу успокоился.
А на днях мы ему коврик купили - с нашивными интегралами. Безотказная вещь. И главное - учиться просто. Покормил хорошенько, поверх высшей математики уложил. Пять минут он тужится. И результат всегда гениальный. Говорю вам - “Эйнштейн своего дела!”.
Эдуард РЕЗНИК
Ребёнок не может быть просто ребёнком - он должен кого-то напоминать.
Лично я в младенчестве был вылитый Ленин. Мама на сей счёт и сейчас готова костьми лечь. Как они со мной так? За что?.. Белокурые локоны и ангельская улыбка начинающего мерзавца с октябрятского значка преследовали меня всё детство.
“Посмотрите, это маленький Ленин!” - улыбались родители, демонстрируя меня знакомым, малознакомым и вообще незнакомым людям. В результате их политической близорукости - я лыс, картав и женат на Надежде Константиновне. Её родители, также не отличавшиеся дальнозоркостью, хвастаясь новорожденной, безапелляционно заявляли: “Крупская! Вылитая Крупская!”. Почему?.. Кто видел эту одутловатую старуху с базедовой болезнью ребёнком? Как можно было отождествлять невинных малышей с этими жуткими рожами?.. Но тем не менее в те годы вся могучая держава сосала сиську, орала и пачкала подгузники, как Ленин и Крупская. А кто ещё был тогда?..
Наследие вождей множилось, тюрьмы уже не вмещали подросших ленинцев, пришло время новой эры - эры гениев.
Только мы с Крупской родили трёх Софий Ковалевских и одного Эйнштейна.
- Смотрите, как он держит фигу! - восхищаемся мы карапузом. - Гений!..
В неординарности своих чад не сомневаемся, обидно лишь, что и чужие дети не прочь демонстрировать фиги совершенно гениальным образом.
- Вы слышали, как она отрыгнула? - кричат наши соседи, - Монтсеррат Кабалье!.. А ножка, как у Майи Плисецкой!.. Такая дилемма, такая дилемма!..
- Какая дилемма? - спрашиваем.
- Никак не решим - петь ей или танцевать?
- Покажите ветеринару.
- Вы уже сделали проверку на IQ? - с победоносным видом интересуются они на следующий день.
Мы мнёмся. Нам и так всё ясно, к чему вопросы?
- Ещё нет, - говорим.
- Так бегите быстрее. За триста долларов вы получите самые высокие результаты.
- А за четыреста?
- Нас вам не переплюнуть, - отвечают они уже резко, - мы дали пятьсот.
- И что вам сказали?..
- А вы как думаете? Конечно, гений!..
- А ветеринар?..
Встречи с соседями стали невыносимы. Мы обходим их третьей, четвёртой, пятой дорогой, а они, как назло, лезут под ноги. Только сунулся с коляской, эти тут как тут.
- А наша-то сегодня заговорила.
- Как заговорила?.. Три месяца! Как заговорила?!
- А вот так. Сказала “агу”, “игу” и “гу-га”. Правда, раздельно. Но мы над ней бьёмся.
Мы с женой зеленеем. Бежим домой и начинаем биться над своим. Трясём, ворочаем его. Раздувая щёки и багровея, агукаем и гугукаем. Гений смотрит на нас свысока - плюёт тонко, но метко. К ночи нам удаётся добыть нужную информацию.
Утром выходим на прогулку раньше обычного. Подстерегаем соседей.
- Сказал, - выдыхаем дружно, - “агу” “га-гу” и “на-ху” или “на-гу” - это пока спорно.
Соседи улыбаются снисходительно.
- А наша... - начинают они медленно, и мы сходим с лица, - наша сказала: “ан-на-гу-га”, причём - чётко!
- Врёшь! - взвизгиваю. - А ну повтори, повтори, что сказала!.. - кричу, выхватывая их младенца с люльки и тряся.
Дома меня отпаивают валерьянкой. Трое суток мы не выходим на улицу. За это время наш ребёнок прослушивает ускоренный курс Илоны Давыдовой и Словарь Даля в исполнении автора.
- Ну, как ваша гений? - спрашиваю, завидев соседей в двух кварталах от нас.
- Застряли на “анна-гу-га” и хоть тресни! - кричат они в ответ.
Я приосаниваюсь, прикладываю ладони ко рту рупором и, срывая голос, докладываю:
- А наш-то, шельмец эдакий, непоседа - “инаугурация” сказал. Да! Так и сказал: “инаугурация”, и ещё добавил: “нах” или “наг”- это пока под вопросом.
Смыло соседей. Неделю носу не показывали. Потом заявились.
- Выходите! - орут - Что покажем...
Три часа мы за дверью хоронились. Дышали в пакеты. А эти вросли под окнами сорняками, не выполоть. Делать нечего, вышли сдаваться.
- Ну, какую мерзость на сей раз? - спрашиваем. А предчувствие уже гнетёт.
- А наша-то предметы распознаёт!.. - говорят. - Мы ей часики, а она: “тик-так”. Мы - курочку, она: “ко-ко”. Мы - “гуси, гуси”, она: “га-га-га”.
Полмесяца мы нашего, как Левша блоху, подковывали. Из окон, как из хлева, только и слышно: “ме-ме”, “бе-бе”, “му-му”.
Я до такого дошёл - междометиями разговаривать начал.
- Ку-ку-ка-ка-пи-пи?! - на жену кричал - Ду-ду-бо-бо! - в смысле: “Куда ты, нехорошая женщина, пиво спрятала? Душа горит!”
Отношения с женой, как у “гав-гав” с “мяу-мяу”. А этот “чик-чирик” мелкий, в литературе полнейший “тук-тук”. Знай себе только: “угу”, “га-га” и “нах” - правда, уже отчётливо. Даже простую “инаугурацию” больше не разу не повторил. Чуть с ума все не сошли. Потом я где-то вычитал, что Эйнштейн в детстве ну вообще - мимо кассы. И сразу успокоился.
А на днях мы ему коврик купили - с нашивными интегралами. Безотказная вещь. И главное - учиться просто. Покормил хорошенько, поверх высшей математики уложил. Пять минут он тужится. И результат всегда гениальный. Говорю вам - “Эйнштейн своего дела!”.
Эдуард РЕЗНИК
