ВОПРЕКИ СУДЬБЕ • Интервью с писателем Александром Долининым
AGAINST DESTINY - “Вопреки судьбе” - его первый изданный роман. Он автор нескольких рассказов и киносценария по этому роману. Сейчас работает над вторым романом“Новгород на Скине”. Я связалась с Александром Долининым по телефону.
-Когда я прочла ваш роман, у меня возникла безумная надежда, что у романа есть документальная основа, что действительно были такие люди, которые бежали из лагерей и добрались до Аляски. Позже я узнала, что ваш замысел - художественный вымысел. Расскажите, как у вас возникла идея написать подобное произведение о побеге?
- Сама идея была подана отдельными упоминаниями в “Архипелаге ГУЛАГ” и в другой лагерной литературе о том, что многие побеги канули в неизвестность, и говорят, что кто-то сбежал с Колымы на Аляску, но никаких деталей я не знал.
- И на Аляске тоже нет никаких следов этих побегов?
-Нет, ничего не встречал. У большинства людей, сидевших в ГУЛАГе, были родственники, они могли пострадать, узнай советские власти, что кто-то из заключенных оказался в Америке.
- Вы думаете, в архивах американских спецслужб нет никаких данных, которые сейчас рассекречены. Ничего нет? Ничего не зафиксировано?
- В принципе могло что-то быть, я думаю, но этим никто специально не занимался.
-Как вы оказались в Канаде? В каком году уехали из Питера?
- Моя мама на конференции в Амстердаме встретила канадца и вышла замуж. В 1991 году.
- Как складывалась ваша первоначальная “зарубежная” жизнь в этой стране?
- Довольно сложно.Я приехал с нервным срывом, который произошел еще в Лениграде.
- Что послужило причиной срыва?
- Убийство моей подруги, женщины-бизнесмена, интеллектуалки. Это было главной причиной, но были еще и другие, сложные причины. Так что многие годы я жил там, чувствуя себя несчастным. Ни от кого я не встречал взаимопонимания.
- Такое часто бывает в жизни, хотя мы полагаем, что где-то нас ждут единомышленники.
- В общем, да. Меня воспитывала бабушка, и она, не знаю почему, говорила мне, что я живу в самой лучшей, в самой справедливой стране. Когда я столкнулся с реальностью, это оказалось слишком большим шоком.
- Как вы думаете, ваша бабушка искренне в это верила?
- Вот этого я толком не знаю. Мне трудно судить. Она сама от этого режима ничего, кроме гонений, не испытывала. Могла ли это быть искренняя вера?
- Я знала одну питерскую литературную даму, которая утверждала, что в 30-е - 40-е годы они все верили и ничего не знали. Она была абсолютно правдива.
- Это интересно. Честно говоря, когда мне такое говорят, я очень сильно сомневаюсь. Все эти люди в 30-е годы наверняка знали, что если они сделают опрометчивый шаг или скажут неосторожное слово, то окажутся очень далеко. На Колыме. Это они хорошо знали, иначе бы они там и оказались. Если они это знали и в то же время верили ... Довольно странно.
-Как возник замысел именно такого романа, с такими героями? Повлияло ли то, что вы живете в Канаде, северной стране? Витал ли где-то - в ипостаси музы- дух Джека Лондона с его рассказами о борьбе человека со своей судьбой и суровой природой?
- Вы угадали. И холодная Россия, и холодная Канада оставили отпечаток в моем сознании. И рассказы и повести Джека Лондона об Аляске тоже. Как-то так. Самое главное, в конце 80-х я читал лагерную литературу, и мне приходило в голову, что кто-то мог попробовать бежать. Тем более что это - дикие места, где погоня весьма затруднительна.
- Роман изначально писался по-английски или по-русски?
- По-английски. Я не рассчитывал найти издателя по-русски. Я учился в английской школе еще в Ленинграде, английский учил со 2-го класса. Потом в университете это был один из языков. Когда начал писать роман, я уже прожил здесь пять лет и стал практически двуязычным.
- Есть ли у вас планы издать “Against the Destiny” по-русски?
- Если какой-то издатель выразит интерес, я готов сделать перевод. “Наша Канада” попросила у меня отрывок, и я перевел.
- Какая идея лежала в основе вашей задумки? Какой “месседж” вы хотели передать читателю?
- Самый главный “месседж” содержится в названии романа “Вопреки судьбе”, что в самом отчаянном положении практически неизбежной гибели можно попробовать встать наперекор судьбе. При этом есть шанс. Даже если кажется, что его нет.
- Есть ли в романе следы вашего личного опыта?
- Трудно сказать, близко - мои два месяца в армии. Я служил под Выборгом, а сержант был особенно злой и ненавидел всех, кто был образованнее его.
- Один из ваших героев - замечательный человек, охотник, чукча по национальности. Есть ли у вас знакомые - представители малых народов Севера?
- Я был немного знаком с одним сибирским аборигеном, который стал профессором Института этнографии. Началось с того, когда я начал рассуждать на тему будущего романа, то подумал, какого типа люди могут совершить такой побег. Конечно, ветераны войны, прошедшие огонь, воду и медные трубы, а следующим должен быть кто-то из местных, который с рождения имеет опыт выживания в любых условиях самой свирепой зимы. Такой персонаж был просто необходим.
- Мне кажется, в освещении лагерной темы вы нашли свежий и неожиданный поворот. Как вы считаете, кто из писателей исторических романов оказал на вас влияние?
- Фейхтвангер. Тема судьбы отдельного человека, оказавшегося в водовороте истории. Я бы это так сформулировал.
- Кого из современных русских и не русских писателей читаете?
- Я читаю многих. В основном произведения новейшей литературы. Многие -
исторические. От Виктора Пелевина до Виктории Токаревой.
- Как вы относитесь к повести Сорокина “День опричника”?
- Блестящая вещь.
- Каковы ваши планы?
- Пишу роман и охотно о нем расскажу. Действие происходит в вымышленном поселении недалеко от Аляски, которое - по роману - основал один беглый декабрист. Завязка интриги в том, что это поселение оказывается в зоне внимания российских властей на Аляске и в Петербурге. Дальше - не скажу. Прочтете.
- Присутствует ли в новом произведении мифология индейцев Северной Америки?
- Среди героев много аборигенов. Уже написаны страницы с описанием потлача - праздника у вождя индейцев. Так что работа - в самом разгаре.
